По вопросу о врагах на Принц-Альбрехт-штрассе была внесена полная ясность:
«Ныне врагом государства является каждый, кто выступает против народа, партии и государства, их основ и политических акций».
Небезынтересно, что бюджетные расходы гестапо поднялись с 1 миллиона марок в 1933 году до 40 миллионов марок в 1937 году. Численность сотрудников только в Берлине возросла с 35 человек в 1933 году до 607 — в 1935 году.
Управления гестапо были введены во всех землях и округах. Постепенно лапы гестапо дотянулись и до государственной границы. Пограничные комиссариаты, подчинявшиеся до того земельным управлениям полиции, были переданы в гестапо в качестве его внешних служб. Позднее была даже создана специальная пограничная полиция, которая не занималась, однако, охраной границ, а выполняла государственно-полицейские функции, выявляя врагов режима. Подчинялась она III управлению гестапо.
На границах гитлеровской Германии опустился «железный занавес». Даже беженцы не могли ускользнуть от глаз гестапо.
Гейдрих продолжал налаживать и совершенствовать этот аппарат принуждения, от одного упоминания которого вздрагивали от ужаса миллионы немцев. Он сознательно поддерживал его ужасное реноме, считая, что слухи, будто бы государственная тайная полиция все знает и жесточайшим образом пресекает любые противорежимные действия, будут содействовать превращению ее в орудие устрашения и способствовать ликвидации любой оппозиции…
Вместе с тем, будучи реалистом, Гейдрих видел недостатки своей системы контроля. Одного гестапо было явно мало. Надо было создавать новую службу безопасности.
Прежняя СД, в которой он начинал свою службу в СС, авторитетом не пользовалась. Приход нацистов к власти произошел практически без ее помощи. К осени 1933 года в СД насчитывалось всего 100 сотрудников, да еще примерно столько же — на общественных началах. Служба безопасности пребывала длительное время в неизвестности, так как даже эсэсовцам ее назначение было непонятным.
Адольф Айхман[32] считал, что эта служба предназначена для сопровождения высоких бонз («сиди себе в автомашине да поглядывай по сторонам»). Отто Олендорф принимал СД за разведывательную службу, но был вынужден констатировать, что «она и в 1934 году никакой разведки не вела».
Партаппаратчики не обращали на СД никакого внимания…
Однако, когда после 30 января 1933 года сколоченная в голодные годы НСДАП стала разваливаться — партийная элита в Берлине заняла командные государственные посты, а бонзы среднего и низшего звеньев в провинции, захватив добычу, превратились в феодалов, — только СД осталась централизованной организацией партийного руководства.
Тогда-то романтика секретной службы и противопоставление ее «маленьким Гитлерам» привлекли в СД группу молодых интеллектуалов, ставивших своей целью наряду с профессиональным продвижением по службе «улучшение национал-социализма». Связующими звеньями для них были разложение бюргерства, травма Версаля и представление о том, что строжайшая дисциплина и личная самоотверженность смогут поднять отечество на должную высоту.
Воспользовавшись этим обстоятельством, Гейдрих в начале 1935 года произвел неожиданный маневр, разделив СД на две части. Первой, названной им «партийной формацией», надлежало стать инструментом объединения чиновничества с СС. Вторая должна была сделаться «разведывательной организацией» — «органом ощущений и чувств на теле народа, видящим и слышащим все, что происходит у противника во всех областях жизни».
Разведывательной СД Гейдрих предоставил неограниченное поле деятельности, заявив, что она должна превратиться в своеобразный «Интеллидженс сервис».
Аппарат СД был расширен — созданы новые управления и отделы. Управления имели нумерацию римскими цифрами, отделы — арабскими. Управлений стало три: I — организационные вопросы, II — контрразведка, III — зарубежная разведка.
Первое управление насчитывало 4 отдела: 1/1 — отдел надзора, 1/2 — отдел, ведающий организационными вопросами, 1/3 — отдел кадров, 1/4 — реферат.
Из этого штаба на Вильгельмштрассе тянулись нити к семи командно-территориальным управлениям СД, которым подчинялись по два-три округа.
Каждый начальник провинциальных учреждений СД должен был иметь нескольких доверенных лиц во всех своих населенных пунктах и сеть осведомителей, которые, однако, не должны были знать, что работают на службу безопасности. В число доверенных лиц рекомендовалось привлекать «людей, обладающих общими познаниями и способных мыслить логически и по-деловому, — учителей, районных партийных руководителей, членов СА и СС, руководителей крестьянских объединений, врачей и чиновников-пенсионеров».
Среди осведомителей членов партии и СС было очень немного. Со шпиками и доносчиками СД вообще не работала.
Осведомительная служба СД имела свои местные организации по всей Германии. Доверенные лица или, как их иногда называли, «почетные агенты» имелись фактически повсюду — в партийном аппарате, государственных органах, промышленности, полиции, школах, театрах, газетах.
Гейдрих придавал большое значение тому, чтобы у «почетных агентов» не создавалось впечатления, что они — обычные доносчики. Поэтому никаких письменных сообщений от них не требовалось. А давали они — это были, как правило, специалисты и руководящие работники — квалифицированные сведения об общественном мнении, реакции отдельных слоев населения на правительственные декреты и распоряжения, о росте или падении популярности отдельных деятелей режима, об откликах на международные события и т. п.
Из отдельных сведений в центральном управлении составлялись еженедельные и ежемесячные докладные записки для Гиммлера и Гитлера. И нужно отметить, что в отличие от пропагандистских материалов в них положение вещей не приукрашивалось, а давалась объективная оценка действительности и делались выводы о явлениях, требующих корректировки.
Наряду с вышеизложенным по личному распоряжению Гейдриха было организовано «заведение», получившее название «Салон Китти», куда приглашались иностранные гости — дипломаты, военные, журналисты, предприниматели. Для их увеселения там имелось дамское общество — в расчете, что они станут покладистее и выболтают какие-нибудь полезные сведения и секреты.
Для этой цели СД сняла большой дом в фешенебельной части Берлина, перестроенный таким образом, что повсюду были установлены микрофоны и аппаратура подслушивания. Из крупных европейских городов были вызваны дамы полусвета, владевшие языками и обладавшие иными «познаниями». Своему отечеству там были готовы послужить и некоторые дамы из высших слоев нацистского общества.
Благодаря этому салону Гейдрих добыл немало ценной информации и даже завербовал полезных для себя лиц. Среди попавшихся на его удочку оказался, в частности, итальянский министр иностранных дел Чиано.
Численность аппарата СД увеличивалась из года в год. Так, в 1937 году число его сотрудников составляло уже 3 тысячи человек, количество же доверенных лиц и осведомителей достигло 50 тысяч человек.
Взяв на себя миссию стража идеологической чистоты в государстве, СД превратилась в контрразведывательную организацию, осуществлявшую контроль за всем народом в поисках каких-либо идеологических отклонений.
Тень СД стала преследовать немцев повсюду, даже в туристических поездках. Активную деятельность развертывала она и перед выборами, предписывая сообщать о всех лицах, которые могли проголосовать против.
Дела на подозрительных граждан пухли, в них регистрировалось чуть ли не каждое их слово. Нежелательным лицам приписывалось еврейское происхождение.
В начале 1937 года Гейдрих пришел к выводу, что для тоталитарного контроля за мыслями людей необходимы шум, громкие идеологические лозунги, публичные выступления лидеров страны при строгой цензуре. Для осуществления этого замысла на первых порах он стал использовать еженедельную национал-социалистскую газету Гюнтера д'Алквена[33] «Черный корпус», тираж которой в то время составлял 500 тысяч экземпляров.
Афера с Тухачевским
Гейдрих с самого начала своей деятельности в СД стремился подключить эту службу к политическим событиям за рубежом, не ограничиваясь только Германией. Уже в 1935 году он начал работать против Советского Союза. Вначале это был сбор информации за рубежом и от русских эмигрантов, живших в Германии. Через своих агентов ему удалось установить связь с антисоветски настроенными белоэмигрантами в Париже, в частности с бывшим генералом Скоблиным, женою которого была известная певица Надежда Плевицкая, хотя эта чета считалась не вполне надежной. Как было затем установлено, генерал этот работал не только против СССР, но и на него.
Двурушничество Скоблина не смутило Гейдриха. Генерал же со своей стороны проявил готовность за деньги причислить к своим работодателям еще и немецкую секретную службу.
В конце 1936 года Гейдрих получил от него информацию, будто бы Тухачевский[34] намеревался взять власть в свои руки с помощью армии и избавиться от Сталина[35] и большевистского режима И он посчитал целесообразным использовать этот шанс для ослабления советской системы. Напрашивались два варианта действий. Германия могла поддержать Тухачевского и помочь ему ликвидировать большевизм. С другой же стороны, можно было выдать Тухачевского Сталину и тем самым ослабить военную мощь Советского Союза. При этом ликвидировать Тухачевского было гораздо проще.
К тому же на русско-германском военном сотрудничестве, получившем свое наибольшее развитие в 1926 году, был бы положен крест. В то время генерал фон Зеект[36] добился получения военно-технической помощи от русских и возможности подготовки в СССР специалистов по тем видам вооружения, которые были запрещены для рейхсвера по Версальскому договору.