ится? Ну давай поменяем мне телефон… Нет, сначала твой поменяем… Ну хорошо. Я ему предложу чай вместе с нами попить… (Возвращает телефон.) Спасибо. Слышал? Поедем ко мне.
Богданов. Подожди, Александр Борисович. Что я хотел тебе сказать. Я же был уверен, что Луну давно разрушили. Как ты мне рассказал про нее – я весь день сегодня только и думал: как бы нам сюда съездить.
Трауберг. А я тут практически живу. Завтра тут студентам лекцию буду читать.
Молча смотрят вокруг.
Богданов. Да-а, много водицы с тех пор утекло. Как же это наша Луна сохранилась?
Трауберг. Хоть бы мусор вывезти. И чтобы посторонних не пускали – и так половину комплекса уже растащили. Дачники повадились сюда за грунтом… Вон там какие-то две девицы бродят. Вот скажи мне: как они сюда попали, на охраняемый объект?
Богданов. Две? Там их должно быть три.
Трауберг. Я видел двух.
Богданов. Ну одну ты мог и не разглядеть в темноте. Ну-ка, пошли пересчитаем.
Трауберг. Солдаты пустят любого за пачку сигарет! Я не думаю, что такие девицы пришли одни, где-то должны быть и парни.
Богданов. А мы кто – не парни, что ли? Нам самое время подумать о молодежи! Чем она живет, чем дышит. Все только начинается! Нам Аслан сейчас доставит закусить, шашлычки, люля… мы отметим.
Трауберг. Что отмечать? Василий, ну ты же слышал…
Богданов. Мы сейчас ей позвоним, скажем – тебя Аслан привезет и до самой квартиры проводит. Нам сегодня надо многих хороших людей вспомнить, помянуть ребят. Я тут, понимаешь, приготовил тебе затейный такой… сюрприз…
Трауберг. Какой еще сюрприз?!
В стороне прогуливается Римма.
Богданов. Взгляни-ка туда.
Трауберг смотрит в указанную сторону.
Трауберг. Опять женщина. Действительно, третья.
Богданов. Четвертая.
Трауберг. Это что, делегация здесь?
Богданов. А почему нет!
Трауберг. Слушай, откуда они? Подожди, подожди, я очки надену. Где мои очки?
Богданов. Ты что, плохо видишь?
Трауберг. Без очков уже тяжело. А ты очков не носишь?
Богданов. Зачем? У меня соколиный глаз!
Трауберг. Очки в портфеле, портфель в машине… Черт возьми, откуда здесь в этот час могут быть женщины?! Тихо! Ты слышишь?
Римма что-то напевает.
Трауберг. Она поет? Ерунда какая-то! (Громко.) Гражданка! Что вы здесь делаете?
Богданов. Тихо, тихо!
Трауберг. Да нет, обязательно появятся кавалеры! Мне же завтра самому и придется тут убирать за ними! (Громко Римме.) Вы слышите? Я, между прочим, к вам обращаюсь! Да-да, к вам!
Богданов. Подожди, подожди, никто кроме нас здесь не появится. Я сюда сегодня пригласил… зная тебя как ценителя искусства… чтобы нам скучно не было… как бы точнее их назвать?.. Очень хороших… хороший, просто номер один в столице… ансамбль песни.
Трауберг. Не понял…
Богданов. Ты же любишь искусство. Я подумал: пусть нам что-нибудь споют девчонки, что-нибудь покажут…
Подходит Римма.
Богданов. Знакомься, Александр, – это руководитель ансамбля, Римма Павловна. А это – мой звездный брат Александр Трауберг. Римма Павловна крупнейший в мире специалист по вокалу.
Римма. Ну что вы, что вы! Я всего лишь бледная тень Монтсеррат Кабалье.
Богданов. Александр… тебе предлагается для начала «серебро» – женщина бальзаковского возраста. Но ты не спеши, потом будет предложено и «золото». Ты ничего не имеешь против такой страны, как Ангола?
Трауберг. Причем здесь Ангола?
Богданов. Римма Павловна пропагандирует в России песни Анголы.
Римма. Ну почему только Анголы? В нашем элитном репертуаре есть песни, например, и Монголии.
Богданов. Как ты к Монголии?
Трауберг. Про что ты?
Богданов. Раз у нас разговор о песнях зашел. Ты какие песни любишь? Я – застольные.
Трауберг. Это заметно.
Богданов. А ты какие? Тебе что, трудно ответить?
Трауберг. Песни? Я не знаю… Ну французские.
Богданов. Что у нас с Францией, Римма Павловна?
Римма. Европа у нас пока представлена Украиной, в прибалтийском варианте. (Пауза.) Оксана некоторое время с успехом работала в Риге.
Богданов. Александр, Римма Павловна тебя сейчас познакомит со своими… вокалистками. А мне пора идти за солисткой.
Трауберг. Подожди. (Римме.) Вы его извините, он, кажется, пьян. Ты пьян? Я не понимаю.
Богданов. Скоро все поймешь.
Римма. Александр, мне сказали, вы любите Малевича. Я обожаю его.
Богданов. Александр Борисович, ты не стесняйся, будь смелее! Как тебе Римма Павловна?
Трауберг. О чем ты? Я человека совершенно не знаю.
Богданов. Узнай. Римма Павловна, вы не возражаете?
Римма. Я не могу себя навязывать, я могу себя только рекомендовать.
Богданов. Ты понял? Никто ничего не навязывает. Ты только не торопись, потому что ансамбль…
Римма. Во всем, абсолютно во всем, – желание и воля мужчины.
Богданов. Давайте, давайте, Римма Павловна, берите штурвал на себя, а то он начал тут: домой, домой…
Римма. Почему? Здесь так прекрасно! Когда мне еще удастся побывать на Луне! Я не могу придти в себя! Это так потрясающе, так романтично! Девочки, по-моему, тоже в восторге. Какие вы молодцы, мальчики, что нас сюда привезли!
Богданов. Вы, Римма Павловна, пока поговорите, а я схожу за Инной, – они там уже, наверно, стоят у проходной.
Римма. Умоляю, только не задерживайте ее!
Богданов. Александр, что ты, как колобок, зарумянился? Не бойся, Римма Павловна тебя не съест.
Римма. Как вы обо мне плохо подумали! Разве я могу дать такому «колобку» уйти? Съем, конечно!
Богданов. Какие вы все-таки, люди искусства, непредсказуемые во всем!
Богданов уходит. Молчание.
Римма. Последний раз я была в планетарии в детстве, с бабушкой. Она мне рассказала о Константине Эдуардовиче Циолковском. С тех пор вопросы Вселенной, времени и бесконечности меня постоянно волнуют и не дают покоя.
Трауберг. Вы знаете, меня они тоже волнуют. Завтра мне здесь предстоит об этом читать лекцию студентам, – извините меня за такую подробность, я сегодня собирался прийти домой пораньше.
Римма. Ой! Как скучно! А с виду такие озорные мальчишки!
Трауберг. Ну, чтобы вам было веселее, скажу: «мальчишке» надо как-то добраться до Москвы.
Римма. У вас нет машины?
Трауберг. Представьте себе. Из транспорта предпочитаю велосипед.
Римма. Велосипед? Мило. Мужчина с велосипедом – это что-то из моей озорной комсомольской молодости.
Трауберг. Я могу еще успеть на последний автобус, остановка довольно близко от института. Если быстро бежать – я успею.
Римма. Ах, какой вы мотылек! Как все у вас легко! А мне прикажете с сачком за вами бегать?
Трауберг. Не понял, простите.
Римма. Вот так убежите, оставите женщину одну? Ну, это просто как-то не по-мужски!.. Я так ждала этой встречи! Мне столько о вас рассказывали! А вы пришли, познакомились сквозь зубы, заинтересовали ужасно – и тут же хотите бросить. Ну хоть на какую-то минуту может рассчитывать женщина за часы, дни и, может быть, годы ожидания?
Трауберг. Извините. Просто есть обстоятельства.
Римма. Жена? Главное – ничего не бойтесь. Не думайте о жене: что ей может быть больно. Если вам хорошо – то ей должно быть хорошо вдвойне. Забудьте ее немедленно! Жены – это наша общая беда.
Молчание.
И вот жена уже в прошлом. (Улыбнулась.) Ну вот, теперь вам не надо меня бояться.
Трауберг(растерян). Я вас не боюсь.
Римма. Правда? А я боюсь. Вы такой весь заоблачный!
Молчание.
Вам идет седина. Помните, как пела Клавдия Шульженко: «А? Что?.. Да… Нет! Профессор, ты вовсе не стар!..» И там дальше еще более замечательные слова: «Чем мы не пара?!»
Молчание.
Что вы озираетесь? Я же сказала: не думайте о жене. Вы что, меня плохо слышите? У вас что-то со слухом?
Трауберг. Со слухом все в порядке, не беспокойтесь.
Римма. А со зрением?
Трауберг. Если надену очки – я вижу хорошо.
Римма. Так вы меня еще даже не разглядели как следует?!
Трауберг. В общем, вижу я вас довольно смутно, но слышу прекрасно.
Римма. Так наденьте очки и взгляните, наконец, на меня! Для начала пожмем друг другу руки. Вот вам моя рука. Не удивляйтесь – я левша. Дайте мне вашу левую тоже – она ближе к сердцу. Я вас никуда не отпущу сегодня, велосипедист!
Трауберг. Спасибо, конечно, за такое внимание…
Римма. Боже мой! Какая рука холодная! Видимо, у вас горячее сердце и буйный разум. Как вы так себя сдерживаете? Как вы умеете скрывать свои истинные чувства? Почему я вся на поверхности, вся открыта людям? Вы не чувствуете это?
Звонок телефона.
Римма(доставая трубку). Извините. (В телефон.) Да, Бисер… Ну зачем вы так?.. Не кричите на меня – это, прежде всего! Нельзя в таком тоне говорить с женщиной!.. Во-первых, обратитесь ко мне по-человечески… Не надо «мадам»… Не надо «сударыня». У меня есть имя и отчество. Я старше вас, и мы еще не настолько близки!.. Я тоже надеюсь, что никогда не будем… Инна? А я тут при чем? Она сама решила сюда заехать, при чем здесь я? Сказала – по пути… Я с ней ничего не обсуждала… Где я? Я не могу сказать точно, где это… Да ничего я не скрываю! Я на Луне. Я с вами говорю с Луны… Нет, не ресторан… Луна – это спутник Земли.