Никаких обвинений не было выдвинуто. В нашем мире магия была абсолютной властью. Если вы ей обладали, то внезапно обнаруживалось, что множество законов вас не касается.
Я нехотя выбралась из машины и набрала код на панели безопасности. Массивная дверь щелкнула; я распахнула ее, вошла внутрь и заперла за собой. Меня встречали родные офисные стены, простой бежевый ковер и стеклянные панели.
Дома.
Сегодняшний день закончился. Наконец-то. Я выдохнула и скинула туфли. Я заходила в офис клиента, прежде чем одеться, как шотландская разбойница с большой дороги, так что на мне до сих пор был один из моих «мы-не-нищие» нарядов. У меня есть два дорогих костюма и две подходящие пары туфель — первый я надеваю, отправляясь на встречу с клиентом, который может судить по внешнему виду, а второй — когда иду получать оплату. Туфли, которые я сегодня надела, должны быть запрещены, как жестокое орудие пыток.
Кто-то постучал.
Наверное, мне почудилось.
Еще стук.
Я повернулась и взглянула на монитор. Перед моей входной дверью стоял блондин. Невысокий и плотный, с серьезным лицом и задумчивыми голубыми глазами, возраст около тридцати лет. В руках он держал коричневую кожаную папку для документов. Корнелиус Харрисон из дома Харрисонов. Несколько месяцев назад Августин заставил меня искать Адама Пирса — безумного пирокинетика с превосходной магической родословной. Семья Харрисона заставляла его играть роль «друга детства» Адама, роль, которую он ненавидел. Корнелиус помог мне с расследованием. Его старшая сестра в настоящее время возглавляла дом Харрисонов.
Корнелиус, которого я помнила, был гладко выбрит и одет со вкусом. Этот Корнелиус был все также хорошо одет, но его щеки покрывала грубая щетина, а под глазами пролегли синяки, словно он увидел нечто потрясшее его до глубины души и все еще не мог прийти в себя.
Рядом с ним стояла маленькая девочка лет трех-четырех с рюкзачком «Сейлор Мун» на плечах. У нее были темные прямые волосы, а разрез глаз намекал на азиатские корни, хотя чертами лица она напоминала Корнелиуса. Их мрачный и серьезный облик был совершенно идентичен. Я знала, что у него была дочь, но никогда с ней не встречалась. Рядом с ребенком сидел большой доберман-пинчер, ростом с саму девочку.
Что могло понадобиться от меня представителю хьюстонской магической элиты? В любом случае, его появление не сулило ничего хорошего. «Детективное агентство Бейлор» специализировалась на краткосрочных расследованиях. В отличие от романов про частных детективов, роскошные вдовы в поисках убийц своих мужей или миллиардеры-холостяки с пропавшими сестрами редко объявлялись у меня на пороге. Мошенничество со страховками, неверные супруги и проверки подноготной были нашими хлебом и маслом. Пожалуйста, только не супружеская измена. С ними всегда возникали трудности, если в деле были замешаны дети.
Я открыла дверь.
— Мистер Харрисон. Чем могу быть полезна?
— Добрый вечер, — тихо поздоровался Корнелиус. Его взгляд скользнул по туфлям у меня в руке и остановился на моем лице. — Мне нужна ваша помощь. Августин сказал, что я могу к вам обратиться.
Августин… Выходит, Корнелиус и был тем клиентом, которого Августин хотел ко мне направить.
— Пожалуйста, проходите.
Я впустила их внутрь и закрыла дверь.
— Ты, должно быть, Матильда. — Я улыбнулась маленькой девочке.
Она кивнула.
— Это твоя собака?
Она снова кивнула.
— Как его зовут?
— Банни, — ответила она тоненьким голоском.
Банни покосился на меня с подозрением, которого обычно заслуживали гремучие змеи. Корнелиус был анимагом — обладателем редкого магического дара, а это значило, что Банни был не просто собакой. Он был эквивалентом заряженной снайперской винтовки, нацеленной в мою сторону.
— Он может улыбнуться, — предложила Матильда. — Банни, улыбнись.
Банни продемонстрировал мне чащу блестящих белых клыков. Я поборола желание отойти подальше.
— Есть ли здесь место, где нас может подождать Матильда, пока мы поговорим? — спросил Корнелиус.
— Конечно. Сюда, пожалуйста.
Я открыла дверь в конференц-зал и включила свет. Матильда сняла рюкзачок, положила его на стол, взобралась на стул рядом и, открыв сумку, вытащила из нее планшет, книжку-раскраску и фломастеры.
Банни занял место в ногах Матильды и одарил меня злобным взглядом.
— Хочешь сока? — Я открыла маленький холодильник. — У меня есть яблочный и киви-клубника.
— Яблочный, пожалуйста.
Я вручила ей пакетик сока.
— Спасибо.
Было что-то странно взрослое в том, как она себя вела. Если она напоминала Корнелиуса в детстве, то Адам Пирс и его хаос, должно быть, сводил его с ума. Не удивительно, что он дистанцировался от обоих Домов.
— У вас бывает много клиентов с детьми? — поинтересовался Корнелиус.
— Всего несколько, а пакетики с соком мои. Я прячу их здесь от сестер. Это единственное место, которое они не станут опустошать. Давайте поговорим у меня в кабинете.
Я провела Корнелиуса по коридору к моему кабинету, и чуть не чертыхнулась. К стеклянной двери моего офиса была прилеплена страница из свадебного журнала с изображением невесты в вычурном платье с длинными белыми перьями. Кто-то — вероятно, Арабелла, — вырезал мою голову с какого-то селфи и приклеил поверх головы невесты. Платье украшало нарисованное розовым маркером и присыпанное блестками большое сердце. Внутри сердца красовалась надпись «Н+Р= Любофф». Вокруг моего лица парили маленькие розовые сердечки.
Убийственный способ произвести первое впечатление. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Сквозь стекло я смогла разглядеть еще одну свадебную фотографию, ожидающую меня на столе и на этот раз сдобренную блестящими значками доллара. На платье невесты, большие печатные буквы, выписанные с кропотливой точностью Каталины, гласили: «Выходи за него замуж. Нам нужны деньги на колледж».
Стоило убить моих сестер. Это уже не лезло ни в какие ворота. Ни один суд присяжных на этой планете меня бы не осудил. Я могла бы защищать себя сама и все равно выиграть.
Я сняла фотографию со стекла и распахнула дверь.
— Прошу.
Корнелиус занял один из стульев для клиентов. Я сгребла вторую фотографию со стола, скомкала вместе с первой и отправила в мусорную корзину.
— Вы собираетесь замуж? — спросил Корнелиус.
— Нет.
«Р» означало Роган. Коннор Роган, вот только никто его так не звал. Его называли Чокнутым Роганом, Бичом Мексики, Мясником Мериды; этот человек едва не сровнял центр Хьюстона с землей, пытаясь спасти остальной город. Чокнутый Роган и остальная часть человечества никогда не были на «ты». Он рассекал здания пополам, швырялся автобусами, словно бейсбольными мячами, а когда мы с ним разобрались с Адамом Пирсом, он предложил мне стать его… любовницей — и это было бы самое вежливое определение. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы ему отказать. Даже сейчас от одной мысли о нем у меня учащается пульс. К несчастью, моя бабушка стала свидетельницей нашей прощальной ссоры и решила, что рано или поздно мы все равно сойдемся, чем она и поделилась с моими двумя сестрами и двумя кузенами. А поскольку трем из них еще не было восемнадцати, поддразнивание с их стороны не знало пощады.
— Кофе? Чай? — спросила я.
— Нет, спасибо.
Закрыв глаза, я могла представить Чокнутого Рогана в моем кабинете. Я помнила его прикосновение к моей коже. Я помнила его вкус.
Я с силой захлопнула воображаемую дверь на этой мысли. Между мной и Роганом все было кончено еще до того, как выпал шанс что-нибудь начать.
Я села, пытаясь вспомнить все, что можно, о Корнелиусе. Он устранился от своего Дома и переехал с их территории в очень комфортабельный, но скромный по стандартам Домов особняк. Он был отцом-домоседом, тогда как его жена где-то работала — я понятия не имела, где. Он ненавидел всю семью Пирсов. Вот почти и все.
— Почему бы вам не рассказать мне о вашей проблеме, а после я смогу сказать, готовы ли мы к ее решению.
— Моя жена была убита во вторник вечером.
Боже мой.
— Мне очень жаль.
Корнелиус осунулся на своем стуле. Его глаза стали тусклыми, будто припавшими пылью. Его слова повисли между нами, словно невидимая стена.
— Как это произошло?
— Моя жена работает… работала на Дом Форсбергов.
— «Детективные услуги Форсбергов»?
— Да. Она была одним из адвокатов в юридическом отделе.
Детективные услуги были небольшим миром, и вы довольно быстро узнавали своих конкурентов. Весь спектр услуг, предоставляемый такими гигантами, как «МРМ» Августина, был редкостью. Большинство из нас, как правило, на чем-то специализируется, и в фирме Маттиаса Форсберга основное внимание уделялось предотвращению промышленного шпионажа, это означало, что они подчищали ошибки, проверяли информационную безопасность и оценивали риски. Уличные слухи утверждали, что иногда, если чек был достаточно большим, они меняли шляпы и делали именно то, от чего собирались вас защищать. Нет-нет, да и доносились слухи о возможных судебных исках, но дела никогда не доходили до публики, что означало, что Дом Форсбергов имел надежной правовой отдел.
— Во вторник вечером жена позвонила мне в полдесятого, предупредив, что будет работать допоздна. — Голос Корнелиуса стал безжизненным. — В одиннадцать, она и три других адвоката из их отдела вошли в отель «Ша Ша». Покинули они его уже в мешках для трупов. Существует установленный способ решения вопросов, когда кто-то умирает на службе у вашего Дома. Когда этим утром я связался с Домом Форсбергов, мне заявили, что смерть моей жены является личным делом, не связанным с ее работой.
— Почему вы считаете, что они связаны? — «Ша Ша» был дорогим бутик-отелем, расположенным на Главной улице. Он был маленьким и частным, и вместе с тем, достаточно высококлассным, чтобы придать тайной встрече гламура без потерь для кошелька. Мне уже приходилось выслеживать там неверных супругов.