Домой вернулись затемно. Я не так давно села за руль машины, опыта комфортного вождения у меня не было.
День, проведенный в непривычном напряжении, и прощание с сыном совершенно выбили из сил.
Я лежала в кровати и думала о нашей будущей жизни.
Она казалась смутной и неясной, как туман на болотах. Предчувствие перемен не радовало меня, хотя я научилась не протестовать.
Мне не хватало мудрости и мужества принять испытания безропотно, но я уже знала, что пройти через преграды придется.
Глава 5Первый раз в первый класс. Учитель с говорящей фамилией
Накануне первого сентября состоялось собрание родителей первого «Г» класса. В нем оказалось много детей, с родителями которых я была знакома ранее. С некоторыми из мам мы встречались на прогулках во дворе или на школьном стадионе, многие жили в соседних домах.
На собрании я встретила однокурсницу Оксану. Ее дочь Маша оказалась в одном классе с моим сыном.
С мамой и бабушками двух других девочек из класса мы познакомились во время занятий в прогимназии, когда ждали маленьких учеников в коридоре. Я перекидывалась со знакомыми репликами, получая в ответ симпатию и улыбки. Мне кивали головой, говорили слова приветствия.
Также я обратила внимание на маму мальчика, который ходил в одну группу с сыном в детский сад, когда Сережа еще не разговаривал. У меня в душе шевельнулось смутное беспокойство. Этот мальчик был одним из тех, кто обижал и дразнил моего сына. Правда, прошло уже довольно много лет. Дети повзрослели.
Может быть, все плохое осталось позади? Никто из родителей внешне не выказывал удивления или повышенного внимания. Это усыпило мою бдительность. Подавив в душе тревогу, я решила настроить себя на позитивный лад.
Учительница казалась спокойной и уверенной. Она посадила всех родителей в круг и предложила познакомиться друг с другом, представляясь и называя не только свою фамилию и имя, но и род занятий.
На первый взгляд, это хороший замысел. Он призван был создать дружескую и непринужденную обстановку среди нас, малознакомых людей, которым придется в будущем часто встречаться.
Но выяснилось, что мы представляем собой довольно разношерстную компанию, в которой оказались люди и с научными степенями, и с низким уровнем образования.
Выбранная форма проведения собрания была неудачной затеей. Никто из нас не планировал оказаться на психотерапевтическом сеансе, где делятся сокровенными мыслями и чувствами. Разница в образовательном и культурном уровне родителей заставляла ощущать неловкость.
После знакомства Ирина Константиновна стала рассказывать о своих намерениях по созданию дружного, сплоченного коллектива класса. Она показала нам план проведения мероприятий для детей и родителей. В перечне значились праздники, эстафеты, конкурсы и поездки.
Предполагалось, что родители должны принимать активное участие в общественной жизни класса.
Палкина произносила свою речь четким, бодрым голосом, не допускающим возражений и дискуссий.
Позже, во время проведения родительских собраний, мы узнали цену несогласия с требованиями администрации, представителем которой являлась Палкина. Любое возражение приводило к предложению «забрать ребенка из школы» и «найти себе более подходящее учреждение».
Школа входила в список «100 лучших школ России»[8].
Администрация считала, что может жестко предъявлять требования, ставя на первое место участие в рейтингах, конкурсах и отборах и не считаясь с мнением родителей и учеников.
В своем монологе Палкина отметила, что у нее нет возможности тратить время на общение с родителями, поэтому звонить ей запрещено. Обращаться можно только в исключительных случаях, после уроков, заранее договорившись о встрече.
Таким образом, для родителей, которые работали до вечера и не имели возможности прийти в школу в середине дня, отсекалась возможность разговора с учителем тет-а-тет.
Когда Ирина Константиновна в конце собрания спросила, какие есть вопросы, раздался робкий голос одной из мам.
Она выразила беспокойство по поводу того, что «в школах существует травля детей», и поинтересовалась, как администрация «профилактирует» эту проблему. Ведь если вовремя не отреагировать, не встать на защиту, не будет никаких препятствий для того, чтобы ребенка продолжали обижать и дальше.
Палкина решительно заявила, что таких проблем в нашем классе быть не может. В школе дежурит охранник, который следит за порядком и предотвращает все возникающие конфликты между учениками. Руководство предусмотрительно обеспечило охрану, предвосхитив вышедший впоследствии закон (Федеральный закон № 273-ФЗ от 29.12.2012 «Об образовании в Российской Федерации»).
Я задумалась. Какой безопасности прежде всего я хотела бы для своего сына? Спасения от кого? От террористов?
Воров? Наемных убийц?
То, что потом изо дня в день в течение нескольких лет происходило в нашей школе, оказалось прямой противоположностью картине, которую нарисовала наша учительница. Внешние атрибуты, которые соблюдались (наличие на входе стола, за которым сидел охранник, пропуск родителей по паспортам), больше защищали учителей от назойливости родителей, чем детей от мифической опасности. У родителей проверяли документы, аккуратно фиксируя в журнале время пребывания в школе.
Но такой ли безопасности для сына я хотела?
Наверное, в тот момент я об этом вообще не думала.
Не могла предположить, что в престижной школе в течение нескольких лет будут разворачиваться такие события, которые глубоко ранят его и оставят неизгладимый след в душе.
На тот момент больше всего меня волновала успеваемость Сережи. Сможет ли он вписаться в программу школы?
Будет ли успевать за другими учениками?
Как оказалось, главная опасность для моего ребенка заключалась совершенно в другом.
Успешно окончив эту школу более двадцати лет назад и отпраздновав выпускной старшего сына за два месяца до поступления младшего, я и представить не могла, что жизнь Сережи в этих же стенах превратится в ад. А следующие четыре года будут одними из самых трагических лет нашей жизни.
Глава 6Навыки самостоятельности
Так сложилось, что мои сыновья своих дедушек не видели.
Отец мужа, Виктор Максимович, ушел из жизни после тяжелой болезни, когда старшему сыну (названному в честь него) было девять месяцев от роду. Мальчики знали его только по нашим рассказам.
Мои родители развелись, когда мне исполнилось 14 лет.
Отец уехал в деревню к своей матери, там через год женился повторно. Его вторая жена была зоотехником и ветеринарным врачом в совхозе. Отец работал там же инженером. Специалисты сельского хозяйства были востребованы в республиках бывшего СССР. Еще до развала Союза, в 1984 году, они по приглашению переехали работать в Узбекистан.
Затем, в начале 2000-х годов, отец с женой и ее детьми перебрались в европейскую часть страны. Возвращаться в родные края они не захотели. Ездить «к дедушке в гости» было невозможно из-за высокой цены на перелет.
Поэтому мои сыновья общались только с бабушками.
Что касается бабушек, то моя мама, узнав о моей второй беременности, заявила, что физически не сможет мне помогать. Она была еще нестарой женщиной, но всегда много внимания уделяла своему здоровью. Когда у Сережи обнаружилась патология развития, надеяться на помощь стало еще сложнее.
Позже я стала регулярно прибегать к услугам помощниц по хозяйству. Делала это нечасто, во время межсезонных генеральных уборок. У меня никогда не было конфликтов с людьми, которых я нанимала. Не будучи придирчивой или чрезмерно требовательной, я платила ту цену, которую назначал человек за свой труд, не торговалась и не задерживала оплату. Часто, если просили, давала деньги авансом.
Зная тяжесть домашнего труда, я испытывала к помогающим мне людям бесконечную благодарность. Мне казалось настоящим чудом, что кто-то, пускай не безвозмездно, помогал мне навести порядок, мог посидеть с ребенком, справиться с хозяйственными проблемами.
Свекровь была значительно старше мамы. В описываемый период она часто болела, страдала системным остеопорозом, перенесла несколько переломов, операцию по замещению коленного сустава, после которой развились осложнения. Опасность повторных переломов ограничивала ее подвижность, из дома она не выходила.
О том, чтобы встречать или провожать внука из школы, не могло быть и речи.
Таким образом, когда Сережа пошел в первый класс, бабушек в качестве помощниц рядом не было. К счастью, в школе работала группа продленного дня. Уроки Сережа там делать не мог, но находился под присмотром педагога и был накормлен в школьной столовой.
Судя по публикациям в СМИ, традиция продленок в настоящее время возрождается, и это отличная возможность для родителей быть спокойными за своего ребенка.
В первый день продленки Сережа всех нас сильно напугал. После окончания уроков позвонила учительница, работающая в группе, и сообщила, что Сережа самовольно покинул территорию школы. Мы с мужем пришли в ужас.
К счастью, довольно быстро сын обнаружился у свекрови. Он ушел из школы, перешел широкий проспект с оживленным движением и явился к бабушке.
Это вызвало большую тревогу. Сын не был подготовлен к безопасному пересечению автомобильных магистралей.
Он признался, что пошел вслед за какой-то женщиной, которая переходила дорогу.
Для того чтобы попасть на другую сторону проспекта, нужно было пересечь улицу с двусторонним движением и пешеходным «островком». Сигнала светофора хватало только на половину дороги до пешеходного островка, затем светофор переключался, через 25 секунд вновь загорался зеленый свет. Для ребенка с проблемами внимания проделать такой путь совсем непросто.
Но больше напугало другое. Сережа забыл указания, которые ему давали родители и учитель. Сможет ли он далее следовать правилам, соблюдать школьную дисциплину?