Вопрос: В чем разница между вибрациями и привидениями?
AM: Предположим, вы каждый день делаете что-то в одном и том же месте в одно и то же время, например поете. Воздух в данном месте приходит в движение. Если это длится долгое время, можно будет слышать пение, хотя никого и нет. Это вибрация. Воздух вибрирует под воздействием звука. Некоторые путают это с привидениями.
Достопочтенный Рахула рассказывал мне, как однажды был в Кушинагаре, в Индии. Он смотрел на площадку у кушинагарского храма и вдруг увидел, как из парка выходит человек. Он подумал: «Что это значит?» Это был очень красивый монах. Он приблизился к Рахуле и исчез. Достопочтенный Рахула увидел настоящий образ Будды. Он верил, что, хотя Будда и ушел в паринирвану, его вибрации остались. Вы тоже можете увидеть Будду в Кушинагаре. Этот случай произошел в полнолуние Весака.
Когда я работал в колледже «Ананда», я жил в общежитии. Все студенты уехали на каникулы, и я остался один. Ночью я слышал, как кто-то ходит по дому. Я слышал звуки наверху. Когда я поднялся наверх, там никого не было.
Вопрос: Это была вибрация?
АМ: Да, вибрация. Звук был запечатлен в воздухе.
Вопрос: Что же тогда есть переходная форма?
АМ: Переходная форма — это тонкое тело, дух, привидение. То, что мы называем антарабхавой или гандхаббой, — это привидение. Это не вибрация. Обычно привидения безобидны. Но иногда, если вы попытаетесь их прогнать, они злятся и стараются причинить какой-нибудь вред.
Я расскажу вам одну историю. Около двух месяцев назад умер один из министров Шри-Ланки, господин Ранджан Виджератне. На седьмой день по шриланкийской традиции меня пригласили для проповеди. Я должен был прочесть проповедь в его доме. Когда я прибыл туда, там собрались все его родственники. Его старший брат сказал мне: «Достопочтенный господин, мой покойный брат Ранджан приходит ко мне и просит еды».
Его старший брат сидел в одной из комнат того дома, где жил покойный. Когда человек умирает, его родственники иногда живут в его доме в течение нескольких дней. Родственники Ранджана Виджератне оставались в его доме больше недели. Его старший брат тоже находился там. И он рассказал мне, что душа его брата приходит к нему каждую ночь и просит еды. Каждую ночь. Он спросил меня: «Что это значит?» Я посоветовал ему сделать пожертвование монахам, провести Будда-пуджу и посвятить заслуги брату.
Я думаю, он видел астральную форму, привидение. Это переходное состояние, которое называется парадаттупадживи бхута. Привидение — это своего рода перерождение, стадия перерождения. Перерождение наступает тогда, когда ваша астральная форма вместе с умом выходит из тела. Это то же, что и опапатика. Опапатика не рождаются людьми. Они внезапно появляются в прежнем обличье.
Когда физическое тело неактивно, астральная форма может выйти из него. Мы называем ее астральным двойником, потому что она похожа на физическое тело. Она мгновенно выходит из тела в момент смерти. Она не может оставаться в мертвом теле и поэтому выходит из него. Это называется рождение опапатика.
Когда в детстве я вступал в монашескую общину, отец велел мальчику-слуге взять большую корзину со сладкими пирогами, и мы пошли в храм, который располагался недалеко от дома. Отец отвел меня к настоятелю и поклонился ему.
Монах спросил: «Какое у вас ко мне дело?» — «Этот человек хочет стать монахом». Тогда настоятель спросил меня: «У тебя с собой твой гороскоп?»
По обычаю нашей страны, если ты хочешь стать монахом, то настоятель должен сначала изучить твой гороскоп. Из гороскопа можно узнать, будет ли человек монахом всю жизнь или сможет продержаться лишь какое-то время. Есть определенное сочетание планет, которое позволяет человеку жить монашеской жизнью. Более того, это сочетание планет должно находиться в определенных домах гороскопа, а всего в гороскопе двенадцать домов. Мой учитель знал астрологию. Я всегда носил свой гороскоп в кармане, потому что в детстве изучал эту науку под руководством одного астролога. Я сказал, что мой гороскоп у меня с собой, и передал его монаху.
Настоятель изучил мой гороскоп и сообщил нам: «У этого мальчика есть сочетание планет, благодаря которому он станет монахом и проведет так всю свою жизнь. Он станет очень известным человеком». Мой отец сказал: «Пожалуйста, примите его». Я остался в храме, а он ушел в магазин. Затем я вернулся домой. После этого я каждый день ходил из дома в храм. Я получал предварительные наставления, которые даются послушнику перед тем, как вступить в орден. Эти сутры нужно было выучить наизусть. Кроме того, мы должны были изучать палийскую грамматику.
Так я провел около десяти месяцев. Учитель назначил дату моего вступления в общину. Отец приготовил для меня монашеское одеяние и все необходимое. Но, к сожалению, за два дня до этой церемонии от внезапной болезни скончался один из монахов нашего храма. Нам пришлось отложить мое монашество. Несколько месяцев спустя учитель назначил новую дату. Но в тот день он получил телеграмму из Коломбо, где говорилось, что умер один из его учителей — великий монах, который в молодости учил его санскриту. Он должен был поехать на похороны и опять не мог провести церемонию. Таким образом, дважды возникали препятствия. Тогда отец и мать сказали мне: «Видишь, это очень плохое предзнаменование. Дважды возникали препятствия, которые мешали тебе вступить в монашескую общину. Откажись от этой идеи. Твоя жизнь в монашестве не будет успешной. Не вступай в общину».
Я сказал: «Нет, я не откажусь. Это все происки Мары. Мара мешает хорошим начинаниям. Он всегда создавал препятствия, даже перед Буддой. То, что происходит сейчас, — тоже козни Мары. Я не подчинюсь ему. Вы следуете Маре, но я — нет! Я хочу быть монахом!». К счастью, на третий раз все удалось. Церемония состоялась ранним утром 3 марта 1911 года.
В то время в нашем монастыре проходил фестиваль, который длился две недели. Торжества были приурочены к тому, что мой отец построил святилище и установил в нем семь больших статуй Будды. В благоприятное время по шри-ланкийскому обычаю провели церемонию рисования глаз. Для этого мой отец и устроил фестиваль, который длился две недели. На фестиваль собралось множество монахов и мирян, в храм стекались процессии из отдаленных деревень. Тысячи и тысячи людей играли и танцевали на этом фестивале — это был очень большой праздник. В это же время меня приняли в буддийскую монашескую общину.
Мой отец сомневался, что я смогу продержаться монахом долго. Вечером того самого дня, когда меня приняли в общину, мы с еще одним молодым послушником готовили чай для монахов, которые пришли на фестиваль. Когда проходит такой фестиваль, его посещает множество монахов. Пока мы готовили чай, другой монах сказал мне: «Все эти люди думают, что ты не продержишься здесь долго». Я спросил: «Почему?» — «Я не знаю, но, наверное, дело в том, что ты злишься и ссоришься с людьми». — «Достопочтенный господин, что же я могу поделать? Я вспыльчив по натуре. Я очень быстро выхожу из себя и затеваю ссору. Как мне прекратить это?» Тогда этот монах дал мне совет: «Ты не должен сердиться. Иначе какой смысл быть монахом?» Он взял с меня слово: «Пообещай мне сейчас, что ты не будешь гневаться». Он был очень дружелюбен со мной и просил пообещать ему никогда не злиться и не показывать свой гнев. Я долго думал, но в конце концов сказал: «Хорошо, я обещаю». — «Ты уверен?» — «Уверен. Я не покажу своего гнева, что бы ни происходило».
После этого мы каждую ночь встречались на кухне, чтобы приготовить чай, и он напоминал мне о моем обещании. Фестиваль длился около двух недель, и каждую ночь он напоминал мне об этом. Когда торжества подошли к концу, начались наши занятия с учителем, и он часто повторял мне, что нельзя злиться. Время от времени приходил мой отец и наедине говорил с моим наставником. Я стоял за дверью и слушал, о чем они беседовали. Мой отец спрашивал учителя: «Как дела у нашего послушника?» Учитель отвечал: «Он очень спокоен и ведет себя хорошо. Он послушно делает все уроки». Жители деревни тоже приходили в храм и спрашивали обо мне. Я слышал, как учитель говорил им: «Он очень спокоен, послушен и усердно учится».
И каждый раз учитель говорил обо мне хорошо. Тогда я подумал: «Я не должен вести себя так, чтобы он мог сказать обо мне что-то плохое. Надо постараться, чтобы он всегда говорил обо мне только хорошее». Я научился контролировать себя. Я изучал Дхарму и очень добросовестно занимался пали. К восемнадцати годам я уже очень хорошо знал палийский язык. Я мог писать стихи и гатхи на пали. К этому времени я в какой-то степени изучил Дхарму и мог размышлять на основе учения. Каждый вечер мои учители разными способами наставляли меня в Дхарме. Они рассказывали истории о махатеро и бодхисаттвах древности и давали советы. Тогда я стал размышлять следующим образом: если со мной происходит что-то плохое, это моя карма и нет причин злиться. Когда со мной время от времени случались неприятности, я думал: «Это моя карма. Я должен следовать примеру своего учителя, праведного человека». Он сильно изменил меня.
Я закончил свое обучение в 24 года. К этому времени я изучил Абхидхарму и стал хорошим проповедником. Я мог молча переносить любые трудности. Однажды учитель сказал мне: «Ты завершил изучение Дхармы и пали. Ты учил английский в детстве, а теперь настало время усовершенствовать его. Я отправлю тебя в лучший буддийский колледж в Коломбо — в „Ананду“. Там ты улучшишь свой английский». И он устроил меня в колледж. Я изучал английский язык со старшей группой, а по окончании курса меня назначили преподавателем пали и санскрита.
Я преподавал там в течение двенадцати лет. Многие из моих учеников затем стали профессорами и лекторами в разных университетах. Когда мне было около двадцати пяти лет, в 1926 году, я первый встретился с Кришнамурти, и мы подружились. С тех пор я стал известен повсюду: в Индии, на Шри-Ланке и в других странах. Меня приглашали в ос