Священники были вынуждены отправиться в другое место, потому что их никто не слушал. Я закончил небольшую речь, и мы отправились на их поиски. Снова мы увидели толпу внимавших им людей. Мы остановились неподалеку и начали свою лекцию, как в прошлый раз. Люди бросились к нам. До самого вечера мы переезжали с места на место вслед за священниками. Так продолжалось два или три дня. Они оставили свои попытки и уехали. Так бесславно закончилась их миссионерская деятельность.
Однажды Анагарика Дхармапала сказал мне: «Я поживу несколько дней у матери, в Коллупитье. Приглашаю к нам в гости. Мы сделаем тебе подношение». В то время машин такси практически не было, и люди брали рикш. Анагарика Дхармапала заплатил рикше семьдесят пять центов, затем вошел в дом и сказал:
— Мама, нас посетил очень благочестивый монах. Давай сделаем ему подношение.
Его мать поинтересовалась, ем ли я рыбу. Я ответил, что не употребляю ее. Тогда он попросил свою мать приготовить какое-нибудь вегетарианское блюдо.
В ходе разговора он спросил, есть ли у меня деньги. Я ответил, что нет. Тогда он задал вопрос:
— Разве ты не получаешь жалованье? Ты ведь занимаешь должность преподавателя.
— Да. Когда в последний раз оформляли договоры с преподавателями, г-н Куларатне внес и мое имя в список. — Я числился в штате колледжа преподавателем английского языка высшей категории, и мне полагалось жалованье размером в двести десять рупий. Но когда г-н Куларатне попросил меня принять его, я отказался. «Вы можете потратить эти деньги на свои нужды», — сказал он. Но я не хотел быть наемным работником у мирянина. Такое у меня было чувство. «Если вы не распишетесь в получении, этот грант аннулируют», — вновь попросил он. Я ответил: «Я распишусь за деньги, но они должны пойти в фонд малоимущих студентов колледжа». Так и происходит по сей момент.
— А кто оплачивает поездки? — спросил Анагарика Дхармапала. В то время колледж «Ананда» не имел государственной аккредитации. Им управляло «Теософское общество». Каждый месяц на благотворительность выделялось пятьсот рупий. На свои поездки в Балангоду или Индию я брал деньги из этого фонда. Об этом я и рассказал Анагарике Дхармапале.
— Ты отказываешься принимать деньги, опасаясь нарушить положение Винаи „jata, rupa, rajata“? — поинтересовался он с улыбкой.
— Но ведь это возможно.
— Что такое „jata, rupa, rajata“?
— Золото и серебро.
— Никто не дает тебе золото и серебро.
— Комментарии и сингальские источники гласят, что „jata, rupa, rajata“ — это золото, серебро и золотые монеты, — сказал я.
Тогда он стал объяснять:
— В те дни биккху не нуждались в деньгах. Во времена буддийских королей им все предоставлялось бесплатно. Правила Винаи растолковали в соответствии с системой, существовавшей в ту пору. Поэтому под „jata, rupa, rajata“ стали понимать золото, серебро, монеты и бумажные деньги. Чтобы уяснить положение Винаи, нужно знать, зачем Будда ввел его. Тогда станет ясно, почему запрещалось владеть золотом и серебром. В те дни в Индии богатство человека измерялось тем, сколько у него золота и серебра, как чистого, так и неочищенного. Золото и серебро, а не медь и латунь служили мерилами того, насколько богат состоятельный мирянин. Биккху не разрешалось иметь ни золота, серебра: они были только для мирян. Для биккху считалось неподобающим владеть драгоценными металлами в любой форме, будь то монеты или что-либо еще. По этой причине появилось положение Винаи, о котором ты говоришь.
Я ничего не ответил. Позже я сказал, что биккху не подобает участвовать в финансовых сделках.
— А это уже положение „kaya vikkaya“. Но ты также не подпадаешь под его нарушение, поскольку тут не идет речи о бумажках с надписью «пять рупий», «десять рупий».
— Согласно правилу „kaya vikkaya“ биккху не должны вступать ни в какие денежные отношения с мирянами.
— Ты пользуешься почтовыми марками? — спросил Анагарика Дхармапала.
— Да.
— Но у марок тоже есть денежная стоимость, установленная государством. А если брать современное толкование правила „jata, rupa, rajata“, то туда входит все. Ты признаешь, что Будда был провидцем, который знал прошлое, настоящее и будущее?
— Да.
— Тогда разве он не предвидел, что в будущем биккху столкнутся с финансовыми трудностями?
— Должен был предвидеть.
— Разве он не дал бы метод, позволяющий преодолеть их?
— Я не знаю. Я исхожу из того, что написано в комментариях.
Анагарика Дхармапала пояснил:
— Биккху интерпретируют положения Винаи, опираясь лишь на букву, а не на смысл слова. Поэтому они толкуют правила так, что им невозможно следовать. Но разве Будда дал правила не ради удобства биккху? Сейчас же получается, что они приносят лишь неудобства. Допустим, тебе нужно какое-то лекарство и ты говоришь об этом верующим. Кто из них вызовется тебе помочь, особенно если лекарство дорогое?
— Желающие встречаются редко, — сказал я. Он спросил меня:
— Какой шанс, что такой человек окажется рядом, когда ты заболеешь? А если такового не будет, тебе придется умереть. Предусмотрел ли Будда подобные ситуации, когда устанавливал правила Винаи?
Я не мог одолеть его в споре. Я замолчал.
— Разве перед уходом в нирвану Будда не говорил, что «малые и второстепенные положения» (Khuddanukhuddaka) могут быть отменены с одобрения Сангхи?
Я сказал, что говорил.
— Что это за «малые и второстепенные положения»? — спросил он.
— Тогда им не дали ясного толкования.
— Отчего?
— Биккху винят достопочтенного Ананду в том, что он не попросил Будду объяснить, — сказал я.
— Почему же Ананда не спросил Будду? — И сам ответил: —А потому что эти правила банальны и не стоят того, чтобы о них спрашивать отдельно.
— Ты согласен с этим? — поинтересовался я.
— Смотри, в Винае описывается два вида проступков: действия, которые запрещены правилами (pragnapti vadya), и действия, которые не приемлет общество (loka vadya). Некоторые положения Винаи принадлежат к обеим категориям. Есть поступки, которые считаются негативными только в Винае. Десять недобродетельных поступков (dasa akusal) относятся к действиям, которые порицаются обществом. Вне зависимости от того, установил ли Будда соответствующие правила в Винае, недобродетельный поступок есть недобродетельный поступок. Нарушая правила Винаи, человек накапливает неблагую карму и в то же время идет вопреки положениям, которые Будда установил для Сангхи. Нарушая заповедь «не убий» (pranaghata), ты не только поступаешь вопреки Винае, но и накапливаешь неблагую карму (akusala kamma). Будучи биккху, который строго следует Винае, ты можешь повторять «ават» и тем самым очиститься. Но это не освободит тебя от кармы неблагого поступка.
— Да, проступки можно разделить на действия, которые идут вразрез с Винаей, и действия, которые неприемлемы для общества в целом. Однако есть проступки, которые являются нарушением одной лишь Винаи.
— Существует ли такое правило, согласно которому нельзя проповедовать стоя, если слушатель сидит?
— Да, — ответил я.
— Это восходит к индийскому обычаю. Но в современной Англии можно видеть, что слушатели там сидят, а лектор стоит. Таков обычай этой страны. Если его нарушить, это вызовет недовольство у людей. Но нарушишь ли ты Винаю, если поступишь так, как хотят эти люди? Навредит ли кому-нибудь то, что ты будешь изменять это правило в соответствии с обычаями каждой отдельной страны? Думаю, положение о деньгах тоже относится к этой категории. Если иметь дело с деньгами — недобродетельное занятие, то все миряне накапливают неблагую карму. Почему это должно быть недобродетельным только для биккху? Это правило было введено для удобства монашеской общины. Нет ничего плохого в том, что биккху решает денежные вопросы с другим биккху. Что ему использовать для обмена? Сегодня в ходу бумажные деньги. Если биккху может взять деньги у другого биккху, то почему не может взять у мирянина? „Кауа vikkaya" и, jata, rupa, rajata“—два разных правила. Но комментаторы все смешали в одну кучу, и поэтому у биккху связаны руки. Биккху запутались в правилах Винаи. Им нужно разрешить это затруднение. Предположим, ты получил срочное приглашение выступить в Штатах на религиозном собрании. Ты можешь и хочешь это сделать, но откуда возьмутся деньги?
— Я смогу достать деньги, если расскажу кому-нибудь об этом.
— Так они и дали! Скорее они скажут: «Учитель, вам незачем туда ехать. Пусть едет кто-нибудь другой». Никто не поможет. Кому охота расставаться со своими деньгами? Я не езжу за границу за чужой счет. Ко мне перешла часть отцовского состояния, и эти деньги я и трачу на поездки. Только когда я стал поступать таким образом, люди начали помогать мне деньгами. Люди любят давать тем, кто не испытывает нужды. По крайней мере, сингальцы так делают. Поэтому я не очень доверяю людям в таких вопросах. Не нужно рассчитывать на их помощь. Пусть лучше будет немного денег в банке, которые в случае чего можно снять. Тогда не придется ни у кого ничего выпрашивать. — И он продолжал рассуждать в таком духе: — Опираясь на Винаю, ты думаешь, что совершишь проступок пачиттия (pacittiya), если будешь иметь дело с деньгами. Но представь, что ты можешь потратить эти деньги на то, чтобы отправиться за границу и обучить многих людей Дхарме. Что важнее: страх совершить проступок пачиттия или великая польза, которую ты принесешь Сасане? Ты можешь смыть свой грех, начитывая „ават“, но если ты не отправишься в путь из страха прикоснуться к деньгам и совершить проступок, как же служить Сасане?
Сложно выйти победителем в споре с Анагарикой Дхармапалой. Но даже тогда я возразил ему:
— В любом случае биккху не пристало владеть деньгами.
Он продолжал:
— Ладно. Но вот что я тебе скажу: сегодня ничего нельзя сделать без денег. Ни лекарств достать, ни на поезд сесть. Как же тогда передвигаться бедному биккху? — Я молчал. — Представь, что тебе нужно сделать какую-то важную работу. Единственная дорога к месту назначения залита сточными водами. Если нужда велика, ты пойдешь, не так ли? Ты пойдешь по грязи, доберешься до нужного места, вымоешь ноги и приступишь к работе. Ты думаешь, что совершаешь преступление, имея дело с деньгами. Будь по-твоему. Как и в случае с этой важной работой, доберись, куда тебе нужно, вымой ноги, приведи себя в порядок, прочитай „ават“ и освободись от груза. Оставь эти мысли насчет денег. Положи немного денег в банк — не на еду и напитки, а на служение Дхарме, — посоветовал он мне. Я промолчал.