Игорь ВолковРаспад
По лестнице я буквально взлетел, перепрыгивая через три ступеньки от распиравших меня эмоций. Даже не с первого раза смог попасть ключом в дверь.
Кристина одевалась в коридоре и отпрянула, когда я влетел в квартиру.
— Все получилось! — я схватил ее за плечи и немного тряхнул. — Представляешь, все получилось! Я прошел все этапы отбора, только что мне прислали приказ, меня направляют в Четвертую Звездную пилотом от России!
Кристина высвободилась и, отойдя от меня к шкафу, села на стул. Радости на ее лице не было.
— И что, теперь ты уезжаешь? — довольно холодно поинтересовалась она. — Надолго?
— Пока не знаю, — я присел рядом на корточки и взял ее руки в свои. — Предыдущие экспедиции уходили примерно на восемь месяцев, думаю наша будет такая же по сроку. Ты представляешь, какой конкурс был на это место? Я до сих пор не могу поверить!
— Лех, мне кажется, тебе уже пора повзрослеть, — Кристина выдернула свои руки и встала. — У нас были планы, помнишь? Отец твой болен, маме нужна поддержка. Ты действительно хочешь нас всех бросить именно сейчас?
Где-то глубоко внутри меня должна была загореться красная лампочка, предупреждающая об опасности. Но я был настолько одурманен открывшимися возможностями, что никакие сигналы через эту радость не пробивались.
— Это всего на восемь месяцев. Я смогу увидеть не только песочницу Солнечной системы, а выйти в большой космос! Представляешь, только три экспедиции, всего шесть пилотов со всего мира пока были в дальнем космосе!
— Что сможешь ты — понятно, — она потянулась к шкафу за пальто. — А что сможем мы? Остановить жизнь и подождать годик, пока ты вернешься? Ты сделал мне предложение, помнишь? У нас же свадьба в конце августа должна быть!
— Крис, — я хотел помочь ей надеть пальто, но она быстро накинула его сама. — Ты пойми, такой шанс выпадает раз в жизни! От таких возможностей не отказываются. Я вернусь — и сразу поженимся.
— Ты уверен? — она изогнула брови в искреннем удивлении, после чего подхватила сумку и вышла из квартиры.
Я еще некоторое время смотрел на захлопнувшуюся дверь. Обида боролась с сожалением, но я разогнал их по углам. Нет времени. В входные выберемся в какой-нибудь уютный ресторан и спокойно обсудим планы за бокалом вина. А пока нужно успеть слетать в Калугу на встречу с экипажем и первичный инструктаж, потом вернуться назад — пройти предполетную подготовку.
Для первого знакомства российскую часть экипажа Четвертой Звездной собрали в большом зале калужского центра управления полетами. Кроме меня там был врач из Москвы, а также физики и специалисты по корабельным двигателям, прилетевшие из новосибирского Академгородка.
Из зала мы подключились к видеоконференции, в которой участвовал уже весь экипаж. Команда из Китая была многочисленна и в основном состояла из многопрофильных технических специалистов. Также командами были представлены Англия, Франция и Япония, а из других стран — по одному-два человека. Я вглядывался в лица, пытаясь запомнить имена и профили.
После конференции мы перебрались в местный буфет — просторный, светлый с большими окнами и яркими салфетками на столах. Решили перекусить, а заодно познакомиться поближе.
— Ух ты, пилот! — Виктор с любопытством разглядывал меня. — Вот это повезло, у вас конкурс был адский.
— Ну врачей-то тоже просеяли будь здоров, — я протянул руку для рукопожатия.
— Нет, — Виктор внезапно смутился. — Я не участвовал в конкурсе. Меня просто назначили без прохождения конкурсных процедур.
— Как это? — один из новосибирских физиков присел с рядом нами. — У всех конкурс был.
— Не знаю, — Виктор развел руками. — Но отказываться нелепо, так что я с вами. Хотя это все очень странно.
Мы хмыкнули.
Для участников экспедиции было разработано специальное мобильное приложение. Через него прямо на телефоне можно было посмотреть расписание тренировок, контакты коллег, чаты по профессиональным категориям. Сидя в скоростном поезде, я листал состав экспедиции и с удивлением обнаружил, что кроме физиков, астрономов, биологов с нами летит еще группа лингвистов.
Адреналин хлынул в кровь, и я чуть не подскочил на месте. Предыдущие экспедиции не садились на планеты. Первая Звездная подтвердила наличие двух планет — Проксима b и Проксима c. Зафиксировала общие сведения — составы атмосфер, карты температур, сделала снимки поверхности. Позже планетам дали более подобающие имена — Проксиму b переименовали в Бьенор, Проксиму с — в Циллар. Вторая экспедиция обнаружила на Бьеноре развитую биосферу, но высадок не делала. Может лингвисты в нашей экспедиции означают, что мы планируем впервые наладить контакт с обитателями планеты?
Кристина встречала меня на вокзале. Мрачная и сосредоточенная. Всю дорогу в машине она молчала, но, когда мы припарковались у дома, махнула рукой в сторону сквера. Мы какое-то время молча шли по узкой аллейке, потом она вздохнула, глядя куда-то в сторону.
— Нам надо поговорить, Лех. Я понимаю, что уже ничего изменить нельзя, Наверное, я должна быть рада твоим успехам, но пойми меня тоже: мы знакомы почти пять лет, и все это время я тебя жду. Сначала ты заканчивал академию, потом набирал летные часы — носился по всей солнечной системе, сейчас — экспедиция. Моя жизнь проходит, я год за годом жду, когда она полноценно начнется, но ничего не меняется, а время утекает как песок сквозь пальцы. Я очень тебя люблю, но давай договоримся, эта экспедиция — последнее мое ожидание. Либо ты возвращаешься через восемь месяцев ко мне, либо дальше строишь свою карьеру без меня.
Я обнял ее и поцеловал.
— Возвращаюсь к тебе. Обещаю.
Проксима Центавра увеличивалась на экране, превращаясь из точки сначала в пятно, а затем в алый диск с короной протуберанцев. Я даже дыхание задержал, вглядываясь в ее приближение. Сейчас мы шли к точке Лагранжа между звездой и ее первой планетой — Бьенором. Там сбросим несколько зондов, а затем перейдем на орбиту вокруг планеты, где уже задержимся надолго.
Потрясающе быть основным пилотом корабля в такой экспедиции! Едва касаясь приборной панели, почти не дыша, я аккуратно выводил корабль на координаты, отмеченные компьютером на экране.
— Все ради этого вида, да, Алексей? — Леона Дюкре, лингвист из французской части экспедиции, заглянула в рубку и замерла, глядя на экраны.
— По-моему, вид стоит двух с лишним месяцев полета, — улыбнулся я, оглянувшись.
— Внимание! — раздался в динамике голос капитана. — Объявлена предфинишная готовность. Заблокировать рубку пилотов. Всем членам экипажа занять свои места. Приготовиться к запуску зонда S-28.
Послышался мягкий щелчок закрывшегося шлюза, и я сосредоточился на приборах.
Достаточно погасить скорость в нужной точке не получилось. Я чуть добавил тяги планетарным двигателям и стал внимательно смотреть на навигационный экран, пытаясь загнать контур корабля в центр отмеченной области. Внезапно корабль тряхнуло, он мелко и неприятно завибрировал. Мне даже показалось, что я вижу вибрацию невооруженным глазом — контуры предметов на секунду расплылись, а затем плавно стянулись к нормальному состоянию. Это, конечно, невозможно — видимо, от толчка поплыло зрение.
Я протер глаза. Активировался корабельный передатчик.
— Что это было? — судя по голосу, вопрос задал Райли Эванс, технолог английской части экспедиции. Если, конечно, я не ошибся — общались мы с ним мало.
— Столкновения не было. И сенсоры не регистрируют никаких объектов вблизи корабля.
— Тогда что? — шлюзовой люк рубки пискнул и отъехал в сторону.
В проем вошли капитан и лидер китайской команды Ву Жоу.
— Не знаю, — я кивнул в сторону резервного экрана, куда пустил повтор записи с камер и датчиков.
Ву Жоу пристально вглядывался в изображение, пару раз останавливал и перезапускал повтор, потом пожал плечами и повернулся к нам.
— Действительно ничего нет. Хотя, в момент толчка пропадает картинка со всех камер. На доли секунды. Это странно. Но никаких объектов рядом с кораблем не было, обшивка тоже не повреждена. И двигатели работали ровно — это не случайный импульс.
— Да, странно… Выпустите зонды вокруг корабля, может они смогут что-то увидеть, — капитан кивнул мне и вышел.
— Займусь зондами. Райли — со мной? — Ву Жоу притормозил у экрана и поставил воспроизведение на паузу прямо перед моментом, когда пропадает изображение с камер. — Смотри, Алексей — как рябь прошла по звездам.
— Иду в зону запуска, — отозвался Райли в коммуникатор.
— Видишь? — Ву Жоу кивнул на экраны, но я не заметил ничего особенного — обычный дефект сжатия картинки.
Больше ничего интересного в этот день не происходило. В данных с зондов, как и в показаниях корабельных датчиков все было чисто, и мы в итоге решили двигаться в сторону Бьенора.
У планеты началась уже настоящая работа. Расконсервировали и запустили большую лабораторию. Она делилась на несколько секторов, в каждом из которых располагалось оборудование под свой вид исследований. Слева от входа висели огромные мониторы, на которые динамически выводились данные по находящимся в активной фазе экспериментам.
Не научным сотрудникам там, конечно, делать было нечего. Но корабль сейчас полностью висел на автоматике, за которой следил резервный филиппинский пилот, и ноги сами принесли меня в лабораторию.
Я наблюдал за суетой у приборов, ловил обрывки многоязычных переговоров, впитывал в себя эту атмосферу страсти познания.
— Алексей, — откуда-то из глубины лаборатории меня окликнула Леона. — Иди сюда. Посмотри, не запускается у нас система, а подключение к Земле только через несколько часов будет.
Я едва успел скрыть усмешку, сел за ее рабочее место, нашел не установленный пакет из архива, развернул и запустил интерфейс лингвистической базы.