«Илиада» трудновата для чтения, и обычно ее до конца не дочитывают. Но пытались начать чтение многие, так что первые слова, возможно, запомнились хорошо:
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса Пелеева сына...
Это классический перевод Гнедича. Богиня здесь — это Муза. С обращения к Музе начинаются многие поэтические произведения греческого фольклора. Но уже эти первые слова «Илиады» сопряжены с недоразумениями. Сразу идет речь о каких-то героях, которых вроде бы уже все должны знать, а они еще и не представлены читателю. Появляется некий Атрид, то есть сын Атрея. А их два брата — Агамемнон (царь Микен) и Менелай (царь Спарты). Который же имеется в виду — нужно гадать. То есть действие эпопеи началось давно, а читатель ввергнут в него внезапно и на ходу. Он как бы начал читать не с первой страницы.
В реалистических романах и пьесах нередко применяется такой художественный прием — швырнуть читателя в уже идущее действие, в развертывающееся повествование, чтобы подчеркнуть естественность и независимость описываемых событий от присутствия читателя или зрителя. «Все смешалось в доме Облонских...» Но этот художественный прием был совершенно чужд древнему миру, несвойственен ему. Все древние, все фольклорные произведения всегда начинались «с самого начала». Слушателя нужно было сперва предупредить, что за повествование ему предстоит услышать, указать место и время действия, представить ему основных героев, объяснить их происхождение.
У Гомера есть такие «презентации». Например, когда в действие вводится старец Нестор, царь Пилоса, это введение сопровождается обширным представлением Нестора — его качеств и социального положения, его происхождения (I, 248-274). «Нестор сладкоречивый... громогласный вития пилосский» — в пяти строках содержатся сведения о нем:
Речи из уст его вещих, сладчайшие меда, лилися.
Два поколенья уже современных ему человеков
Скрылись, которые некогда с ним возрастали и жили
В Пилосе пышном; над третьим уж племенем царствовал старец (I, 249-252).
Еще в пятнадцати он сам о себе возвещает (то есть сведения вложены в его уста).
Он глаголет Агамемнону и Ахиллу:
Но покоритесь, могучие! оба меня вы моложе,
Я уже древле видал знаменитейших вас браноносцев;
С ними в беседы вступал, и они не гнушалися мною.
Нет, подобных мужей не видал я и видеть не буду,
Воев, каков Пирифой и Дриас, предводитель народов,
Грозный Эксадий, Кеней, Полифем, небожителям равный И рожденный Эгеем Тесей, бессмертным подобный!
Се человеки могучие, слава сынов земнородных!
Были могучи они, с могучими в битвы вступали,
С лютыми чадами гор, и сражали их боем ужасным.
Был я, однако, и с оными в дружестве, бросивши Пилос,
Дальную Апии землю: меня они вызвали сами.
Там я, по силам моим, подвизался: но с ними стязаться Кто бы дерзнул от живущих теперь человеков наземных? Но и они мой совет принимали и слушали речи (1,259-273).
Так сказать, краткая автобиография, curriculum vitae. И, конечно, похвальба: вот с кем был связан! Тут и афинский герой Тесей, ускользнувший из лабиринта на Крите, и Кеней, сражавшийся с «лютыми чадами гор» — кентаврами, одноглазый киклоп Полифем и другие.
В шестой песни обменялись презентациями Диомед от ахейцев и Главк от их противников, причем презентация Главка заняла шестьдесят три стиха (VI, 150-212).
Если ж ты хочешь, тебе и о том объявляю, чтоб знал ты Наших и предков и род; человекам он многим известен. Есть в конеславном Аргосе град знаменитый Эфира;
В оном Сизиф обитал, препрославленный мудростью
смертный,
Тот Сизиф Эолид, от которого Главк породился.
Главк даровал бытие непорочному Беллерофонту,
Коему щедрые боги красу и любезную доблесть В дар ниспослали... (VI, 150-157)
Далее Главк повествует историю конфликта юноши, сына более древнего Главка, с коварным Претом, царем Тиринфа, выславшим юношу в Ликию и велевшим ему убить Химеру (это «лев головою, задом дракон и коза серединой»). После этого и других подвигов царь ликиян женил его на дочери и выделил «удел превосходный».
Трое родилося чад от премудрого Беллерофонта:
Мужи Исандр, Гипполох и прекрасная Лаодамия.
С Лаодамией прекрасной почил громовержец Кронион,
И она Сарпедона, подобного богу, родила (VI, 196-199).
А отцом Главка стал Гипполох:
...от него я рожден и горжуся сим родом (VI, 206).
Таким образом, Главк — двоюродный брат ликий-ского царя Сарпедона.
Совсем незначительный персонаж, Калхас (другая русская передача этого имени — Калхант), почти не участвующий в действиях, представлен при первом введении:
...и мгновенно от сонма
Калхас восстал Фесторид, верховный птицегадатель.
Мудрый, ведал он все, что минуло, что есть и что будет,
И ахеян суда по морям предводил к Илиону
Даром предвиденья, свыше ему вдохновенным от Феба.
Он, блашмыслия полный, речь говорил и вещал им... (1,68-73)
Есть и другие презентации. А вот главные герои поэмы Ахилл, Агамемнон, Менелай, Одиссей вводятся в ткань повествования походя, без подобающей презентации, так что поначалу даже неясно, о ком, собственно, идет речь.
Мы привыкли считать «Илиаду» эпопеей о Троянской войне, но я уже отмечал, что «Илиада», собственно, не излагает ход войны, что поэма охватывает всего 41 день последнего года осады, а наполнены событиями только 9 дней. Что все остальные события были сюжетом других песен, объединяемых в Троянский цикл — «Киприй», «Эфиопиды» и прочих. Что состав этого цикла сохранился в пересказе древнегреческих ученых. Что киклические поэмы повествуют о причинах, подготовке и проведении Троянской войны, осады Трои-Илиона и последствиях этой войны.
Поскольку бытовал в эпическом обиходе весь цикл, отсюда и может происходить вольное обращение певца с героями в начале «Илиады» — так, как если бы они были уже знакомы слушателям. Конечно, для певца они и есть знакомцы — по другим песням, по песням Троянского цикла, которые должны излагать предшествующий ход событий. Но мало ли что! Есть же законы жанра. Поэма должна быть цельным и законченным произведением, она должна иметь положенное начало и должную концовку, а в начале герои должны быть представлены как положено. Если певец сочинял ее с чистого листа, как цельное произведение, он не мог это упустить! Как же получилось, что этого нет? Непонятно.
Вот если «Илиада» выросла из небольшого кусочка Троянской эпопеи постепенно, то непроизвольное сохранение некоторых особенностей этого выделенного потом фрагмента было бы понятно.
2. Почему «Илиада» — «Илиада»? Недоумения начинаются не только с самых первых слов поэмы, но даже с ее названия.
Почему поэма называется «Илиада»? Ведь обычно такие крупные произведения у древних греков назывались по первой стихотворной строчке, по первым словам. Вот «Одиссея» — та начинается сразу с призыва к Музе рассказать «о том многоопытном муже, который долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою» (перевод В. Вересаева), — об Одиссее. «Илиада» же начинается с призыва к Музе воспеть «гнев (обиду) Ахиллеса, Пелеева сына». То есть поэма должна была бы называться «Ахиллеида», тем более что основным героем «Илиады» действительно является Ахилл (Ахиллей).
Это и Флоренсов (Флоренсов 1991:126) отмечал: «Удивительным кажется... и само название поэмы — „Илиада“, а не, скажем, „Ахиллея“ или „Ахиллеада“. Здесь есть над чем призадуматься. Ведь название второй поэмы — „Одиссея“ — вполне соответствует ее содержанию, чего никак нельзя сказать об „Илиаде“. Об Иле, одном из троянских царей, в ней только кратко упоминается, самому Илиону — Трое в поэме также не нашлось особого места».
Когда И. В. Гёте задумал в 1799 году написать эпопею по образцу «Илиады» (осуществил только фрагмент), он назвал ее «Ахиллеида». В. А. Жуковский, став воспитателем наследника престола, составил для него эпопею из фрагментов «Илиады» и назвал ее «Ахиллеида».
«Ахиллеида» — именно так многие аналитики назвали выделяемое ими предположительно (у разных ученых по-разному) ядро «Илиады» (Dahms 1924; Pestalozzi 1945 и др.). Первым в составе нескольких песен (XVIII-XIX) в последней трети поэмы Ахиллеиду выделил в начале XIX века Кристиан Гейне. Эту узкую «Ахиллеиду», несколько изменяя границы и состав, считали потом ядром Й. Ла Рош, У. Виламовиц, Э. Шварц. Дж. Грот в середине XIX века иначе сформировал «Ахиллеиду», включив в нее и ряд песен из первых двух третей поэмы (в частности I и VIII). Следом за ним широкую «Ахиллеиду» в тех или иных вариантах реконструировали У. Гедд, В. Крист, Р. Джебб, П. Кауэр, А. Фик, У. Лиф, Э. Бете, Н. Веклейн и др. И я занимался этой подборкой фрагментов об Ахилле — выяснил (подсчитал), что она выделяется из «Илиады» не только по особенностям содержания, но и по деталям языка, и подбору эпитетов, и по преимущественному употреблению этнонима «ахейцы» — это «ахейская Ахиллеида» в моей «Анатомии „Илиады“» {Клейн 1998: 212-324).
Некоторые аналитики предпочитали называть ее «Менидой» (Menis), т. е. «поэмой о гневе», «об обиде». Но это несколько другие песни «Илиады». Кроме первой песни (она связана с обеими группами) сюда входят «Посольство» и «Отречение от гнева» (IX и ХЕХ), а также песни о Патрокле. У меня в «Анатомии „Илиады“» это «аргивская Ахиллеида» — выделяемая статистически по предпочтению этнонима «аргивяне» (Клейн 1998: 371-389).
Так или иначе, «Ахиллеида» выделяется как часть «Илиады». Но по сути, так должна была называться вся поэма. А называется она «Илиада» — по осажденному городу, которому посвящен весь Троянский цикл.
Среди всех этих киклических песен была и «Илиада», но другая, ее называют «Малой Илиадой». Отрывки из нее дошли до нас в передаче древних писателей. Вот эта «Малая Илиада» начиналась со слов «Илион воспою и прекрасноконных дарданцев...». Эта поэма была вполне логично названа «Илиадой». Ясно, что Большая «Илиада» была сочинена позже, так сказать, на основе Малой и других киклических песен, а затем вытеснила их из обихода, узурпировав имя «Илиады». А обида Ахилла, видимо, добавилась уже в Большой «Илиаде», когда давать другое название было уже поздно.