В семье Сервантесов в соответствии с их статусом дворян-идальго все мужчины и часть женщин умели читать и писать. Этого требовала и их традиционная наследственная профессия медиков, а части из них и адвокатов. Отец Мигеля к знанию грамоты его детьми, как мальчиками, так и девочками, относился с большой настойчивостью и внимательно следил за их школьными успехами и неудачами. Четвертый в семье ребенок Родриго-младшего и будущий писатель уже с раннего возраста проявил большой интерес к чтению и на протяжении всей своей жизни оставался страстным любителем книг, о чем говорят его удивительно глубокие и широкие знания литературы и истории, в том числе античного мира, а также географии и театра. Его удивительная эрудиция активно проявляет себя в тематике и жанрах его произведений. В прологах-предисловиях к целому ряду своих книг он неоднократно говорит о своей страсти к чтению и особенно к поэзии. Упоминает он и о своем речевом дефекте, связанном с некоторым заиканием.
Как считают многие исследователи, первые два года своей учебы в Кордобе Мигель плодотворно провел в школе известного местного педагога Алонсо де Вьерас, который был родственником семьи, а затем перешел в училище Санта-Каталина, которое было там недавно основано монахами ордена иезуитов. Школы этого ордена заслуженно считались одними из самых лучших и престижных. Сам Сервантес в ряде своих произведений, в том числе в «Беседе собак», прямо или косвенно давал очень высокую оценку профессионализму и прекрасной организации обучения в учреждениях иезуитов. В том училище он должен был в течение двух лет изучать предмет под названием «Грамматика».
Под этим названием в те времена на начальном этапе в школах, а затем и в университетах в разном объеме и с соответствующей глубиной, понималось не только изучение кастильского/испанского и латинского языков, но и овладение умением писать сочинения, произносить речи, участвовать в диспутах, познавать литературные жанры вместе с трудами античных и более поздних авторов, а также историю и географию. Основы содержания этих дисциплин были заложены еще в эпоху Средних веков с использованием учебников римских составителей и первоначально рассчитанных на учеников, для которых латинский язык был родным. Ко времени Сервантеса такие учебники пережили немало изменений, но еще сохраняли базу прошлых столетий. Подобные перемены касались и предметов, связанных с естествознанием, арифметикой и расчетами, а также с астрономией, которая все еще довольно тесно была переплетена с астрологией.
Изучение предметов «Грамматики», по мнению просветителей и преподавателей того времени, уже не говоря о самих церковниках, помогало пониманию и толкованию Библии, которая была насыщена богатыми образами, обильным словарным арсеналом, разнообразными речевыми приемами и оборотами, а также содействовало ее более глубокой оценке. Основы этих знаний позволили будущему писателю развивать их на протяжении всей его последующей жизни и не могли не содействовать выведению его на путь литературного и театрального творчества.
Одним из примечательных аспектов работы школы Санта-Каталина были театральные представления, которые ее святые отцы устраивали для почетной публики Кордобы, в которых актерами были их собственные ученики. Это были небольшие пьески назидательно-воспитательного содержания на упрощенном латинском языке вперемежку с испанским. Вполне вероятно, что, будучи учеником этой школы в течение двух лет, Мигель мог быть не только зрителем, но и исполнителем отдельных ролей в таких спектаклях. Во всяком случае, подобное приобщение к театру могло сыграть свою роль в пробуждении интереса Сервантеса к этому виду творчества. Однако твердых свидетельств его присутствия на таких представлениях или участия в них найдено не было, а сам он об этом нигде в своих трудах не упоминает. Более вероятным кажется знакомство Мигеля в эти годы с представлениями странствующих кукольников, которые были тогда очень популярны в городах Испании. Особым успехом на этом поприще пользовались выступления группы кукловодов под руководством Себастьяна Ай, о которых писатель вспоминает в «Лиценциате Видриера». В самом же «Дон Кихоте» его автор с восторженным пафосом передает сцену, в которой Рыцарь Печального Образа нападает на ширму кукольника и его персонажей в одном из проявлений его странного безумия. Так ярко, живо и с таким знанием предмета описать подобный эпизод мог только человек не только хорошо осведомленный о нем, но и влюбленный в кукольный театр.
В эти школьные годы Мигеля произошли также заметные улучшения в отношениях между его дедом доном Хуаном с членами его семьи, хотя тот продолжал жить от нее отдельно. Старый Родриго умер в своем собственном доме в 1556 г, а год спустя из жизни ушла его жена Леонор де Торребланка, скончавшаяся в семье своего сына Родриго-младшего. Денежное положение этой семьи после некоторого относительного благополучия, о чем свидетельствовало наличие у нее раба, после смерти бабушки, снова заметно ухудшилось настолько, что раба пришлось продать. В Кордобе теперь оставались лишь бедные родственники главы семейства, которые сами кое-как перебивались на скромные заработки. Как и в прошлых подобных ситуациях, отец Мигеля снова решил искать улучшение жизни на новом месте. Что касается такого следующего нового города, то историки на этот счет расходятся в своих утверждениях. Одни полагают, что Сервантесы не стали бы возвращаться в Алкала или Вальядолид, где у них дела, мягко говоря, не сложились, и переехали тогда в Гранаду. Другие же считают, что наиболее вероятным местом их переезда стал небольшой город Кабра, исходя из того, что там в то время проживал дядя Мигеля и старший брат его отца Андрес, на помощь или поддержку которого он мог рассчитывать – этот брат Родриго стал состоятельным человеком благодаря женитьбе на очень богатой невесте. Данное мнение поддерживается и тем обстоятельством, что именно в Кабре в своем наследственном дворце проживал герцог Сесса, которому было суждено впоследствии стать одним из важных покровителей будущего писателя. Тот факт, что при последующем переезде семьи, на сей раз в Севилью, ее сопровождал упомянутый дядя Мигеля, тоже подкрепляет этот город в качестве места, куда она направилась, оставляя Кордобу.
Поскольку семья Мигеля до отъезда из Кордобы прожила там около пяти лет, то ее предположительный переезд в Кабру состоялся в 1558 г, то есть когда ему было между 10 и 11 годами. Что происходило с семьей Мигеля и им самим с тех пор и в течение последующих шести лет, никаких сведений история не сохранила. Следующая известная страница их жизни для нас открывается на берегах Гвадалквивира в древней живописной Севилье.
«Тот, кто не видел Севилью, не видел чуда». Так гласит старая андалузская поговорка, в которой звучит гордая оценка жителями этой южной провинции Испании их замечательного и интересного города, с которым будет неоднократно и тесно переплетаться судьба Сервантеса. Еще во времена Римской империи Севилья была уже большим и важным городом. В ту далекую эпоху она называлась Гиспалис, а при завоевании арабами изменилась в Ишбилию, откуда впоследствии и возникла современная испанская по своему звучанию Севилья. Этот замечательный город успешно рос и процветал при сменявших друг друга разных племенах арабских завоевателей, превратившись со временем в один из ведущих культурных и интеллектуальных центров Европы, питая своими передовыми достижениями науку, искусство, медицину, астрономию, архитектуру, математику и другие отрасли знаний стран старого континента.
Арабская Севилья была отвоевана Кастилией в 1248 г. не без помощи правителя Гранадского халифата после 16-месячной осады, пережив страшные разрушения и пожары, потеряв свое прежнее величие, значение и славу, но ко времени Сервантеса еще во многом сохраняла следы длительного влияния мавров, как, собственно, вся Испания и особенно Андалузия. В период пребывания там семьи Мигеля эта южная жемчужина страны, несмотря на пережитые тяжелые времена, снова была одним из самых богатых городов Европы. На протяжении столетий благодаря судоходному Гвадалквивиру Севилья была одним из самых активных морских портов континента, что во многом определяло ее процветание и в Средние века, и в эпоху Сервантеса, когда география ее торговых связей уже охватывала почти весь земной шар и в первую очередь богатейшие заокеанские владения Испании, откуда почти ежедневно приходили корабли с грузами золота, серебра, дорогих специй и других столь нужных товаров для европейских государств. Переезжая в Севилью, Родриго Сервантес рассчитывал воспользоваться теми немалыми возможностями, которыми обладал этот космополитичный город для активных его обитателей, чтобы улучшить жизнь своей семьи и в первую очередь своих детей.
Отцу Мигеля действительно удалось там добиться материального успеха, однако представляется, что этим он был обязан не столько своей обычной работе в качестве медика-кровопускателя, а удачному владению несколькими приобретенными городскими домами, которые семья сдавала внаем. Точно неизвестно, каким образом Сервантесы смогли найти средства на покупку такой недвижимости, но, скорее всего, они сделали эти покупки на деньги, взятые в долг у того же богатого старшего брата Родриго Андреса. Сам факт владения семьей несколькими домами в зажиточном квартале Севильи Сан-Сальвадор подтверждается целым рядом ее архивных муниципальных документов. Однако семья Сервантеса жила в более скромном районе города под названием Сан-Мигель.
5. Городская жизнь Сервантесов
Жизнь Сервантесов в городе на берегах Гвадалквивира в силу целого ряда его преимуществ и возможностей по сравнению с предшествующими местами их проживания, видимо, была более активной и интересной, но в основном напоминала собой уклад и быт крупных поселений позднего Средневековья с их предельной простотой и суровостью без элементарных удобств и с ограниченным кругом развлечений. Севилья, как Кордоба, Толедо и другие старые города, была окружена крепостной стеной и имела целый ряд охраняемых ворот в качестве главного средства защиты от нападения агрессоров. Поскольку она была морским портом, то ее стена предусматривала специальные ворота на Гвадалквивире для пропуска приходящих и выходящих кораблей, обретавших защиту в его пределах. Ко времени переезда в Севилью Сервантесов она была одним из самых крупных городов Европы с населением около 120 000 жителей, из которых примерно 4000 составляли рабы.