Перед обедом и ужином длинный стол на козлах в трапезном помещении покрывался большой и широкой тканью. Для облегчения подачи и уборки блюд семья садилась на длинную скамью спиной к стене только по одну сторону стола. Перед каждым местом клались ножи, ложки и толстые куски хлеба, которые служили тарелками для мяса. Вилок тогда еще не существовало – они сначала появятся при французском дворе не ранее, чем через сто лет. Все, кроме жидких блюд, съедалось с помощью рук. Если за столом не было церковника, то по католической традиции предобеденную молитву произносил самый младший член семьи.
Самым главным и широко распространенным блюдом в Испании той эпохи была олья подрида (olla podrida), как называли горячее блюдо из разных сортов мяса и птицы с овощами, которое в буквальном переводе означает «гнилая похлебка». Оно, как правило, включало в себя свинину, говядину или баранину вместе с вездесущим крупным турецким горохом, капустой, морковью, тыквой, сдобренными чесноком, перцем, оливковым маслом, уксусом и беконом, которые тушились вместе до достижения довольно большой густоты. Это было, пожалуй, самое популярное во времена Сервантеса испанское блюдо – его тогда подавали в каждой харчевне и корчме. Оно употреблялось с толстыми кусками хлеба грубого помола, которыми его буквально вычерпывали из котелка, и действительно служило основной каждодневной пищей испанского населения, но постепенно уступило свое место другим более простым поварским изобретениям. Неотъемлемой частью испанской диеты бывали также разнообразные фрукты, овощи и сыры из козьего или овечьего молока и, конечно же, вино. В тот же период широкое распространение получает напиток из горячего шоколада, завезенный завоевателем Мексики Эрнаном Кортесом еще более ста лет тому назад.
В постные дни, а их тогда соблюдали строго, трапезу совершали только один раз в день после вечерней молитвы. Этот ужин бывал обычно очень скромным, включая лишь хлеб, воду и овощи.
Пользуясь благоприятными условиями своего климата, испанцы всегда очень любили проводить время на открытом воздухе, наслаждаясь щедрыми и многочисленными солнечными днями, в том числе и для еды, и потребления напитков. Этому обычаю они активно следовали и во времена Сервантеса, и с удовольствием продолжают его в наши дни. Гулять с членами семьи, друзьями, знакомыми и даже с деловыми партнерами на открытом воздухе, а также обедать, ужинать или просто пить кофе и вино в уличных ресторанах и кафе они любили и тогда.
После знакомства со столовой, кухней и блюдами, которыми жители дома пользовались на его втором этаже, мы теперь можем подняться выше и коротко взглянуть на помещения, где члены семьи проводили ночь. Они находились на следующем третьем этаже и представляли собой очень маленькие и даже довольно тесные спальные комнаты. Лишь спальня хозяина и хозяйки были заметно больше, как и их кровать с пологом-балдахином. Матрасы наполнялись соломой и подвешивались на веревках на раму. Подушки же набивались перьями домашней птицы. Детские спальни были совсем крошечными и зачастую служили для сна и отдыха сразу нескольким ребятам. Мебель в спальнях была просто спартанской и могла состоять из таза-умывальника на подставке, столика, ящика для белья и одежды и нескольких стульев. Где-то раз в неделю ставилась бочка или корыто с горячей водой для мытья домочадцев. Муж и жена ложились спать в нижнем белье и снимали его после того, как гасили свечи. Все спали голыми. Блохи, клопы и другие домашние насекомые были очень распространены и доставляли много неприятностей как очень бедным, так и очень богатым обитателям всех домов. Сервантесы страдали от них тоже и бойко воевали с ними наряду со всеми. Туалеты находились во дворе, но в спальнях на ночь ставились ночные горшки.
Познакомившись с жилищем владельцев дома и их внутренним бытом, мы можем теперь выйти в окружавший их внешний мир и в первую очередь попробовать рассмотреть его самую важную в жизни людей того времени часть, которой являлась религия.
Отражая господствующую роль религии в жизни общества эпохи Сервантеса, церковные строения были не только носителями главных превалирующих архитектурных стилей, но и важнейшими, а зачастую и самыми крупными зданиями городов. Они, по существу, представляли собой центр жизни всех тех населенных пунктов, как больших, так и малых, где они находились. Соборы и церкви являли собой символы веры всех своих прихожан, в которых люди искали духовной, а порой и физической защиты, и где они находились ближе всего к верховному Вершителю их судеб. Все встречавшиеся в храмах жители оказывались равными перед Богом, тогда как их строительство, посещение, поддержание и защита были в эпицентре их бытия. Все члены семей Сервантесов были глубоко верующими людьми, а некоторые из них выбрали для себя жизнь в монастырях и пожизненное служение Богу. Так сестра Мигеля Луиза уже в семнадцатилетнем возрасте оставила мирскую жизнь и ушла в монастырь кармелиток в Алкала, где она находилась вплоть до своей кончины почти 60 лет, осуществляя иногда полномочия настоятельницы.
В эпоху Сервантеса церкви были не просто местом, куда люди приходили молиться Богу и участвовать в религиозных ритуалах и праздниках, но и служили некоторым мирским целям, поскольку нередко представляли собой единственные большие помещения в поселениях, где жители могли собраться вместе для обсуждения и решения своих общих дел. Даже обычная деловая жизнь горожан сосредоточивалась зачастую вокруг главного храма поселения или в примыкающих к нему кварталах. Как и в прошлом, церковь оставалась для всех знакомым, уютным и приветливым зданием, где можно было получить утешение, моральную поддержку или совет как при встречах с другими жителями, так и со стороны приходских священников. Церковный колокол призывно возвещал о начале очередной службы, предстоящего праздника и отбивал своим звоном часы дня и ночи, что было очень важно для жителей в эпоху, когда домашних часов ни у кого еще не было. Прихожане старались успеть к началу очередной службы, и когда она начиналась, все собравшиеся вставали, наблюдая и слушая процессию входящих священников, церковного хора и служителей, начинавших петь церковный гимн.
Ко времени Сервантесов в литургии Испании и других стран Западной Европы уже полностью господствовало мелодичное грегорианское пение в сопровождении органа. Участники богослужения вставали, становились на колени и садились в соответствии с принятым ритуалом, но сами они активной роли в нем не принимали. Лишь немногие из прихожан понимали латынь, но тогда проповеди уже начали произноситься на местном языке. Они продолжались обычно около получаса, которые отсчитывались водяными часами, находившимися на алтаре перед проповедником. Священник для этого поднимался на возвышающуюся кафедру, осенял крестом собравшихся, а затем переходил к теме проповеди, зачитывая сначала ее короткий текст из Евангелия на латыни, и затем переводил на язык прихожан. Иногда он прибегал к наглядным примерам для иллюстрации смысла и главной идеи проповеди во славу христианской добродетели. Такие примеры священник брал из истории, религиозных легенд, библейских сюжетов, жизни святых или из современных событий. За проповедью мог последовать сбор пожертвований в пользу церкви или на другие цели или начаться процедура причастия. После ее завершения служба подходила к концу, а священник мог до этого попросить прихожан помолиться за саму Церковь, за мир и благополучие и даже за известных им конкретных людей. Для этого все участвующие становились на колени, и все вместе произносили молитву. После этого священник оглашал свое последнее благословение, отмечавшее конец службы.
Католическая церковь Испании при поддержке своих верных верующих вела особенно жесткую и активную борьбу с любыми проявлениями или даже намеками на возможное проявление ереси. В этих целях она уже в 1480 г. учредила Инквизицию – свое самое жестокое и воинствующее учреждение, которое время от времени проводило целые кампании по выявлению и наказанию еретиков, прибегая даже к пыткам и сожжению обвиняемых на кострах прямо на городских площадях при большом скоплении жителей. В отличие от других стран континента, где Рим тоже вел ожесточенную войну с протестантами и другими еретиками, только в Испании это движение было полностью подавлено и не было построено ни одной протестантской церкви. Для испанцев эпохи Сервантеса и даже на протяжении последующих более 200 лет католическая религия была не только единственной официальной религией, но и единственной религией, которая могла обеспечить спасение души – главную надежду верующих. Те, кто были католиками, по их мнению, были всегда правы. Инквизиция в стране была запрещена лишь в 1820 г. Совершенно справедливо можно отметить, что преследование еретиков, в том числе протестантов и других, происходило в целом ряде стран Европы – достаточно вспомнить хотя бы Варфоломеевскую ночь во Франции или силовые попытки подавить протестантизм в Германии и Швейцарии, – однако оно нигде не продолжалось столь длительно и столь упорно, как это случилось в Испании.
По сравнению с другими католическими странами именно Испания пережила самые острые периоды религиозного фанатизма, который не только тесно переплетался с беспрекословной верностью населения своим королям, но и с экстремальными суевериями, которыми самые очевидные жизненные события не только отдельных людей, но и на национальном уровне, объяснялись действием сверхъестественных сил. Даже при возникновении массового голода или страшных эпидемий такая слепая вера в божественную волю и силу в качестве наказания за грехи и потому в бессмысленность принятия каких-либо необходимых и доступных мер в борьбе с ними не позволяла стране и людям преодолевать должным образом подобные бедствия.
Такая общенациональная непримиримость к принятию и проведению надлежащих перемен вела к постепенному отставанию Испании в том закономерном развитии, которое осуществлялось в других странах Западной Европы. Испанская королевская власть в своем слиянии с могуществом церкви той эпохи растратила большие преимущества и богатства страны, созданные в том числе за счет ее заморских колоний, на бесконечные и бездарные войны вне своих границ и на борьбу с ересью, ничего не предприняв для улучшения положения своего населения. При постоянном снижении уровня жизни людей и росте безработицы до критического уровня служение в государственном аппарате и в церкви становилось единственным средством для устройства жизни сотен тысяч молодых людей. Согласно оценкам, к середине XVII века свыше одного миллиона людей в Испанской империи занимали религиозные должности и почти 450 000 работали в правительственных учреждениях, которых должно было содержать постоянно бедневшее население за счет уплаты непомерных налогов. Вся семья Мигеля Сервантеса и он лично испытывали на себе эти трудности на протяжении почти всей своей жизни. Именно тяжелые жизненные условия в стране заставляли великого писателя искать их улучшение через работу в государственных учреждениях, в том числе на службе в органах колониальной администрации.