Этот видеоролик тоже завирусился, причём настолько, что его разместили на социальных страницах La Repubblica[3]и La Stampa.[4]
О Центре узнавало всё больше людей, и вскоре со мной связалась телепередача «Неизвестные лица».
Её смотрят около 7 млн человек, что имело большое значение. Мне бы радоваться, но в тот период мне было отнюдь не весело – Нине становилось всё хуже.
Она снова похудела и ела только при помощи шприца. Охваченный горем, я принял решение: её лечение будет продолжаться, но без прежнего фанатизма. Нужно просто быть рядом и отдавать ей всю свою любовь до последнего мига.
Однако следовать этому решению оказалось не так-то просто.
Не помню, как именно это произошло, знаю только, что никогда себе этого не прощу: однажды утром я на пару мгновений забыл о ней.
Центр был переполнен ежами, нуждающимися в помощи. Ночью я спал всего несколько часов и очень устал. Около полудня я понял, что забыл о Нине, и в панике бросился к её клетке.
Вид умирающего ежа надолго врезается в память. Зверёк напрягается, и в момент смерти его иглы вздымаются волной, начиная от хвоста и заканчивая головой. Своего рода предсмертная конвульсия. После неё еж уже больше не шевелится.
Такой я её нашёл. Холодная и застывшая под своим терновым венцом из иголок.
Я заплакал.
Месяц меня терзало чувство вины, особенно когда я ухаживал за другими нашими ежами с физическими отклонениями – Пиппино и Сорой Леллой. Я был единственным, кто мог заставить их помочиться, и мне приходилось проделывать это два или три раза в день. Именно в это непростое время настал день поездки в Рим для участия в программе «Неизвестные лица». Конечно, у меня уже не было ни сил, ни желания участвовать в ней, но Кристина, моя девушка, настояла на этой поездке ради Центра – так о нём узнает больше людей. В конце концов ей удалось меня уговорить. Я забронировал номер с двуспальной кроватью в отеле, хотя ехали мы вчетвером: я, Кристина, Пиппино и Лелла. В этом я остался непреклонен: нельзя было оставлять их на два дня без мочеиспускания.
Переезд выдался довольно тяжёлым: мы ехали в поезде с двумя чемоданами и двумя коробками с нашими маленькими подопечными. Я по-прежнему переживал из-за Нины, хотя сейчас, оглядываясь назад, я благодарен Кристине, что она настояла на поездке. Это путешествие предоставило нам передышку, в которой мы так нуждались, а ещё принесло мне одно удивительное знакомство. И всё это приправлено трагикомическим пребыванием в отеле.
– Только не выпускайте ежей из коробок! – попросил нас владелец гостиницы.
– Разумеется, – ответил я. – Спасибо за помощь.
Первое, что мы с Кристиной сделали, как только закрыли за собой дверь в наш номер, – выпустили ежей.
Нас волновало только одно – как сделать так, чтобы они не встретились? Столкнувшись, ежи станут драться за территорию и могут покалечить друг друга. Мы пришли к необычному решению: застелив пол ванной комнаты газетами, мы построили баррикаду из ящиков, коробочек и чемоданов, чтобы разделить её на две части: с одной стороны будет Лелла, а с другой – энергичный Пиппино. В результате, чтобы добраться до туалета, нужно было пройти своеобразную полосу препятствий, и мы были вынуждены мыть руки, находясь одной ногой на территории Леллы, а другой – на территории Пиппино: прощайте, удобства четырёхзвёздочного отеля!
После ужина, перед сном, мы приоткрыли дверь в ванную. У бедного Пиппино территория вышла совсем маленькой, и мне хотелось дать ему возможность немного размять лапы. После мы с Кристиной рухнули на кровать, обнялись и забылись крепким сном.
На следующее утро после пробуждения я первым делом решил проверить наших маленьких соседей по комнате: Лелла спала на своей территории, а вот Пиппино нигде не было видно. Я тщательнее осмотрел коробки, но ежонка нигде не нашёл.
– Кристон, у нас проблема, – заявил я. – Пиппино исчез!
Мы искали его повсюду – под кроватью, в шкафу, за мини-баром… Ежа нигде не было! Он как сквозь землю провалился!
Как такое возможно?
Я начал одеваться, гадая, как же ему удалось выбраться из комнаты, а главное, как я уйду, так и не найдя его: через 40 минут мне нужно было быть в телестудии.
Когда я наклонился, чтобы подобрать носок, то увидел под тумбочкой свою шерстяную шапку. Как она там оказалась? Я потянулся, чтобы забрать её, и мои пальцы коснулись ежиных иголок. Пиппино! Вот где он охотился! Ночью он захватил мою шапку, вероятно, упавшую с кровати, и перетащил её под ночной столик, после чего привалился к ней и уснул. Смех, да и только!
Мы с Кристиной быстро оделись и вскоре уже оказались в студии.
В центре внимания я чувствовал себя некомфортно: я был в непривычном костюме, которых отродясь не носил, к тому же меня накрасили и причесали, как актёра 1960-х годов. Несмотря на это, участвовать в телепередаче оказалось весело, и я был рад возможности поведать о нашем Центре такой большой аудитории. Всё благодаря двум минутам, которые мне дали в конце викторины, чтобы рассказать о Центре.
Однако поездка продолжила нас удивлять.
Мы провели последнюю ночь в отеле, а на следующее утро в семь часов прибыли на станцию, чтобы вернуться в Новелло.[5] Я позвонил в Центр, чтобы узнать последние новости, и Барбара сообщила мне об очередной смерти ёжика, которого я пытался спасти. Меня снова окутала печаль.
– Не стоило уезжать, – расстроившись, сказал я Кристине. – Если бы я остался, этого бы не произошло.
Кристина пыталась меня утешить, но вся радость от наших выходных омрачилась грустными новостями. Мы брели по полупустому поезду в поисках своего вагона, пока наконец не зашли в него. В вагоне было пусто, если не считать человека, чьё место оказалось напротив меня и рядом с Кристиной.
Это был последний человек, которого я ожидал там увидеть.
Глава 6Удивительное знакомство
Его лицо с первого взгляда показалось мне знакомым.
Это был мужчина со светло-голубыми глазами, в очках. На столике перед ним лежала книга, блокнот для заметок и два карандаша. Время от времени он прерывал чтение, задумывался, а затем делал в блокноте пометки.
Я всё никак не мог перестать думать о нём. Мне не удавалось вспомнить, где же я видел этого мужчину раньше. Вдруг я встрепенулся, схватил телефон и вбил в поиске: Mediterraneo.[6] Первая выпавшая ссылка дала нужную информацию: работа Габриэле Сальватореса, которая в 1992 году получила «Оскар» за лучший иностранный фильм. Эта картина наряду с фильмом Marrakech Express[7] была культовой для моего поколения. Напротив меня сидел Антонио Фарина[8]– Джузеппе Седерна!
Мне не верилось в происходящее. Это же один из кумиров моей молодости! Я так увлекался его фильмами, что однажды мой друг в тёмный период моей жизни устроил нам поездку в пустыню Марокко, где мы путешествовали по маршрутам «Марракешского экспресса». И вот теперь Джузеппе Седерна сидел прямо передо мной!
– Простите, – робко сказал я, прерывая его чтение, – могу я задать один вопрос?
С минуту он не шевелился, потом медленно поднял голову и с улыбкой произнёс:
– Да?
Эта реакция позабавила меня, потому что она полностью соответствовала характеру его героев.
Мы разговорились и проговорили большую часть поездки. Вскоре беседа перешла на содержимое коробок – я часто проверял их и разговаривал с ежами. Джузеппе был удивлён моим отношением к этим зверькам.
Я рассказал ему о «Неизвестных лицах», о Пиппино и Соре Лелле. Казалось, он заинтересовался моей историей и пару раз даже что-то записал в свой блокнот.
Охваченный ностальгией, я рассказал ему и о Нине тоже.
Его слова поддержки, полные чувства, подняли мне настроение и немного поубавили боль. Не могу сказать точно, как это произошло, но под конец поездки во мне что-то если не исцелилось, то точно поменялось.
Незадолго до того, как мы разошлись, Джузеппе пригласил нас с Кристиной на своё выступление, запланированное на тот же вечер в театре в Турине. Мы поблагодарили его и сказали, что постараемся прийти, обменялись телефонами и по-доброму распрощались.
Мы с Кристиной вернулись в дом, окрылённые подарками этих выходных: возможность побыть вдвоём (что случалось всё реже и реже), увлекательный опыт в телестудии, рассказ о Центре на широкую аудиторию, начало удивительной дружбы с Джузеппе… К вечеру мы уже притомились и снова были погружены в работу. До выступления оставалось два часа, и Кристина не была уверена, что пойдёт. Мы переглянулись, и на этот раз настоял уже я:
– Давай, пойдём со мной! Сделаем себе последний подарок.
Так мы и поступили.
Джузеппе на сцене был бесподобен. Его мягкая речь захватывала зрителей и заставляла их сидеть, затаив дыхание. Он рассказывал о человечности, его истории о путешествиях были душевными и настоящими. Благодаря им моя душа снова обрела равновесие.
Лучшего завершения выходных и представить было нельзя! Я наконец вернулся к жизни после огромного горя, которое настигло меня вместе со смертью Нины.
Впервые за долгое время я почувствовал лёгкость, когда возвращался домой в Новелло после спектакля.
Ночь была звёздной и ясной, рядом со мной сидела любимая женщина, а Пиппино и Лелла снова спали в своих домиках. Дом – полная чаша.
Центр казался мне чередой приключений, встреч и отношений, способных меня чему-то научить. Конечно, от боли никуда не деться, но если оставаться открытым сердцем и душой и не терять человечности, то жизнь обязательно найдёт способ исцелить даже самые глубокие раны.