тогда мне это казалось забавным. Действительно же, крепко утомили товарищи! Того, что под товарищами (с неприятной складкой на затылке и в зловещей фуражке) имеются в виду в первую очередь те, что имеют привычку писать кириллицей – до меня тогда еще не доходило.
и еще одна удивительная картинка, запомнившаяся:
стоящие в дверях магазинчика export-import (торгующего дешевым барахлом) два негра, говорящие друг с другом по-русски, с африканским глухим произношением. Наверное, бывшие студенты Университета Патриса Лумумбы…
на третий день, я почувствовал, что впечатлений мне хватает, и засобирался назад.
В первый раз выбраться из Вены у меня не получилось, потому что я пытался сделать это пешком. Система метро и автобусов казалась совершенно непостижимой, вдобавок, я боялся контролеров, про привычки которых ничего не знал. Город оказался больше, чем мне думалось, и через несколько часов ходьбы я затерялся в пригородах, и, не зная как спросить про автобан – повернул назад к центру.
следующим утром, один из художников подбросил меня на машине к выезду из города, где я вскоре застопил возвращавшихся с австрийских заработков словаков, довезших прямо до границы – дальше, чтоб не подвергать их риску, я с ними не поехал и снова пошел пешком.
самое удивительное, что чудо сработало опять – назад я прошел точно таким же образом, чуть подождав, когда между мной и полицейскими окажутся трое велосипедистов, законопослушно остановившихся и полезших в карманы за паспортами. Я просто прошел границу, протиснувшись мимо них, и даже отодвинув коленом шлагбаум. Наверное, вид у меня был настолько самоуглубленный, что про паспорт никто не спросил. А может, это все благодаря сидхам невидимости, обретенным в награду за праведную жизнь.
через полчаса я был уже дома у маминой подруги, пребывавшей, оказывается, все эти три дня в состоянии нешуточной паники по моему поводу…
-
в общем-то, гулять мне понравилось, и уже через полгода я снова отправился на Запад, теперь в Германию, через месяц после падения Стены, с фальшивым приглашением… Но это другая история :-)
Берлин в 1990-м, или West is the Best, East is the Beast!
В восьмидесятых годах в Советском Союзе произошли perestroika и glasnost, поэтому и Стена, разделявшая Западный и Восточный Берлин, через некоторое время была разрушена.
вследствие чего:
кто-то украл из восточногерманской полиции бланки приглашений в ГДР, кто-то в России вырезал весьма похожий штампик, который был к этим бланкам успешно применен – и мы (с моей бывшей женой) вскорости оказались на вокзале Berlin Ost, Hauptbahnhof. Что (согласно последним теле-новостям) означало, что и от Германии западной нас ничто больше не отделяет.
представления о Западной Европе у меня в то время были самые первобытные: Запад – это где все очень вежливые, богатые, все время улыбаются и по утрам бегают в белых кроссовках. И дома у них такие веселенькие, крашеные. И еще там изобилие и свобода.
на вокзале (где уже обнаружились вызвавшие восторг заграничные вещи – например, рекламные щиты и яркие киоски) выяснилось, что тут вообще-то говорят на немецком – лязгающем танковыми гусеницами и невразумительном языке. Но это ничего – мы нашли пару теток отечественного вида, и расспросили их: а как бы это нам в центр. Тетки объяснили, как купить билет на метро, и спросили: вообще, ребята, а вам куда? – А мы не знаем! Нам бы это… на Запад!
В 1990 году в восточном Берлине было очень любопытно. Пару месяцев назад восточногерманские марки были обменены 1:1 на западные, и магазины в одну ночь оказались забиты западными товарами (а свои совершенно исчезли). И вообще попасть в Западный Берлин можно было теперь просто сев в метро (из-за чего жители Запада стали жаловаться на разбросанные повсюду банановые шкурки). Причем, оба метро, западное и восточное, оказались соединены враз, и на востоке билет стоил 40 пфеннигов, а на западе 3,5 марки. Позвонить с востока на запад можно было только заказав международный разговор – или пройдя пару кварталов до ближайшей западной будки. Но больше всего бросалось в глаза всеобщее радостное возбуждение, еще не отпустившее берлинцев…
Добравшись до Александр-платц, мы немного прошлись по громадной площади с телевышкой, мозаичными панно про строителей коммунизма и западным KAUFHOF`ом, успевшим уже вселиться в бывший ЦУМ (не то ГУМ), в общем, неинтересно – и назад в метро, скорей - на Запад!
… мимо вагона S-bahn (открытого метро) проплывали дома, разрисованные разноцветными загогулинами - рекламные щиты с знакомыми по американским фильмам названиями - почерневшие стены дворцов с осколочными отметками последней войны – но это потом, это ж еще Восток!
станция Friedrichstrasse, бывшая граница
перегон по искореженной нейтральной полосе, с оставшимися еще сторожевыми вышками и размалеванными остатками стены – уже разравниваемой под будущую парковку.
следующая остановка: Lehrter Bahnhof и первый сверкающий стеклом фасад за рядами невыразительных мастерских и гаражей.
West Berlin, Kurfurstendamm.
где было много огней, и еще такие гирлянды маленьких лампочек на деревьях, и сантаклаусы в витринах. Ярко одетые прохожие были празднично возбуждены и, как мне показалось, относились к какой-то другой, незнакомой и удивительной породе людей. А еще панки такие, с красными гребнями (и у каждого по собаке), сидящие у стен и что-то хрипло орущие по-немецки, ух ты.
(и все это озарено мягким светом совершенной сказки)
около станции Zoo стояли котлы с дымящимся супом, рядом – чан с горячим глинтвейном, разливаемым в пластиковые стаканчики – и все за бесплатно. Ну я ж так и знал! – возликовал я. Значит, выжить тут очень легко – просто, каждый вечер будем приходить сюда…
кто ж знал, что 25 декабря, Рождество (о котором я как-то позабыл), тут не каждый день?
дальше начались восторги, о которых неинтересно…
(хотя вот нет же ничего чудеснее банкомата, правда? Подходят к нему люди, что-то в него суют, а он дает деньги – нет, ну каково?).
… совершенно переполненные местными чудесами, мы ходили по рождественскому Курфюрстендамму, пока не стало поздно. На опустевшей Zoo валялись пивные банки. Полицейские в резиновых перчатках брезгливо ворошили бесчувственных пьяных панков – и те вздыхали себе под нос что-то совсем уж запредельное. Нам захотелось спать.
вернувшись к благотворительному глинтвейну, я взял стаканчик, встал в очередь, и спросил очень потрепанного, волосатого и бородатого типа: «А где тут в Берлине можно спать? На вокзале, или где-нибудь?»
“ Was?”
английского тот не знал, но потом разобрался:
“Schlafen? Keine Probleme! Mein Zimmer – Ost Berlin!”– показывая пальцем в метро.
“What?”
в конце концов, мы друг друга поняли, и, хотя я так и не постиг, что такое «циммер», но «шлафен» (schlafen- wagon, да?) - это было то самое, что нужно. Только вот «Ост Берлин» огорчил – не хотелось возвращаться на Восток от свежеобретенного западного счастия…
Вернувшись назад, до Александр-платц (какие билеты, да лаааадно? – пренебрежительный взмах рукой), мы пересаживаемся на подземку – и попадаем в самое, наверное, интересное место в Берлине, Германии, да и во всей тогдашней Европе, возможно.
Район Пренцлауэрберг когда-то был рабочим, и за время ГДР сильно обветшал. Туалеты в домах тут были общими, во дворе или на лестнице, отопления не было никакого, кроме печей, топившихся углем (на улицах вкусно попахивало угольным дымком) – жить здесь стало дешево и не престижно, и Пренцлауэрберг потихоньку заселился студентами, художниками и т.п. - «богемой», в общем.
после падения Стены район сильно опустел, потому что большая часть его населения сразу же сбежала на Запад, и назад пока не возвращалась – ну, на всякий случай. Но скоро навстречу беглецам двинулась другая волна: анархисты, панки, леваки и просто раздолбаи без причуд – они-то и заняли опустевшие дома. Целый район в центре Берлина превратился в анархическое поселение, фасады покрылись граффити, из окон торчали всякие артистические причуды (первым «объектом», встреченным нами, была тряпичная фигурка журналиста с разбитой камерой, висевшая из окон сквота (бывшего полицейского участка) на Senefelder-platz). А по улицам бродили чуды-юды в клоунских одежках с крашенными разноцветно волосами…
… в общем, вот это все мы и увидели (сквозь увеличительную призму усталости, позднего вечера и многочасового уже огого в голове).
по дороге мы зашли на какой-то сквот, посидеть в сквоттерной кафешке (были и такие), выпить пива (это Райнер, а мы просто так, потому что сакральности в 1990 году понятия «валюта» сейчас никто себе не представляет – ну, и слава Богу)…
потом он отвел нас домой, в свой «циммер», оказавшийся вполне обычной, хоть и заваленной всяким хламом, квартиркой. Как выяснилось позже – квартирка была не совсем его, верней, совсем не его – потому что сам он из Гамбурга, а ее просто «нашел». Видимо, убегали навстречу западной мечте хозяева ее очень быстро, и там осталось все нетронутым…
полночи мы провели в беседах про жизнь, проводившихся в основном при помощи пьяной телепатии и рисования смешных картинок. Заодно я выяснил, что при непонятных ситуациях в Германии полезно говорить Keine Geld!, а Englisch – плохой язык, учить его не надо, потому он несет народам Kapitalismus.
утром мы вышли из дому снова с рюкзаками, ставшими тяжелей на подаренную банку хозяйского варенья - таскать ее было неохота, но пришлось взять.
Помимо вещей полезных, в наших рюкзаках были довольно тяжелые виниловые пластинки с русскими песнями, пара книг и бутылка водки. Водку мы взяли, потому что ее брать полагалось, ведь заграницей ее, по слухам, можно было продать - или подарить, вызвав ответный восторг, как мне сейчас кажется, сильно преувеличенный.