Из пилотской кабины вышел бортмеханик. Террорист вдруг потребовал, чтобы офицер немедленно уходил: «Пошел вон! К пассажирам! Иначе взрываю!». Пришлось подчиниться.
Пассажиры самолета, подчиняясь указаниям стюардесс, уже пристегнулись перед посадкой. Сев на место, комбат тоже пристегнул ремень. Выглянув в иллюминатор, Попов заметил вдалеке внизу клумбу в форме пятиконечной звезды. До посадки на Ленинградский аэропорт «Шоссейный» оставались считанные секунды…
Викентий Грязнов, вернувшись к террористу, вновь перебравшемуся в буфет, пытался разговорить его, успокоить, отвлечь внимание от иллюминаторов. Злоумышленник категорически отверг предложение о необходимости дозаправки в Финляндии. «Только в Стокгольм. Иначе взорву!». То ли от напряжения, то ли от волнения его рука, сжимающая кнопку, подрагивала.
Бортмеханик согласился, мол конечно, постараемся… может долетим… Только не волнуйтесь…
Когда до земли оставалось километра три, на высоте 150–170 м злоумышленник выглянул в иллюминатор практически одновременно с Поповым. Наверное, он тоже успел заметить злополучную клумбу.
«А-а-а!», — Ли со своего места услышал страшный крик в буфете, а затем успел заметить, как Грязнов, очевидно поняв, что террорист сейчас взорвет бомбу, бросился в его сторону. Как на амбразуру дота…
Комбат, пытавшийся взывать к совести террориста, ошибся. Человек, захвативший самолет, Иван Евстафьевич Бирюк (фамилия изменена), во время войны не участвовал в боевых действиях, а проходил службу в районе Ленинакана. Позднее, решившись бежать за границу, он сначала будет намереваться перейти турецкую границу именно там, в местах хорошо знакомых. Но это будет гораздо позднее, когда воспаленный мозг уже не сможет нормально воспринимать жизнь.
А после войны Бирюк проживал в Днепропетровской области, постоянно менял места работы, сетуя, что дескать все они слишком трудные и отказываясь от возможных вариантов. В конце концов работу ему предлагать перестали, а в 1962 году Бирюк был осужден на 5 лет за то, что от ревности едва не зарубил до смерти топором свою сожительницу, трижды ударив ее по голове.
После освобождения он переехал жить к женщине, с которой познакомился по переписке еще находясь в заключении. Как она позднее покажет на допросе, Бирюк сначала жил нормально. По характеру был очень вспыльчив, ревнив, хотя и замкнут. Из-за «неудач» с трудоустройством все больше озлоблялся и с конца 60-х годов начал писать многочисленные жалобы в различные инстанции (при обыске обнаружено будет более 100 копий, причем, очевидно, сохранились далеко не все). Адресатами Бирюка были практически все центральные газеты, Политуправление Минобороны, МВД, ЦК КПСС… Переписывался он и с Главным управлением зерновых культур по общим вопросам земледелия (по вопросу об удовлетворении потребностей в чечевице), и с Минметаллургии УССР (о качестве их изделий), и с Бумагоделательным заводом… В конечном итоге на учет в психдиспансер Бирюка все же поставили. Правда, диагноз выставили странный: «сифилисофобия» (заразившись однажды этой болезнью пациент всю жизнь панически боялся ее рецидива).
Знаменитая песня Высоцкого об обитателях сумасшедшего дома: «…у него приемник «Грюндик», он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ…» — кажется, она написана именно про Бирюка. Вечерами, да и ночами он по многу часов просиживал перед радиоприемником, ловя «вражьи голоса» — «Радио «Свобода» и «Свободная Европа». Именно из их передач он узнал, как удачно можно бежать из СССР, захватив самолет.
К сожалению, объективной информации о немногочисленных тогда случаях попыток захвата лайнеров у нас не было. Подобные дела тщательно засекречивались…
Справочно:С 1954 по 1973 год было всего девять попыток захватов самолетов в СССР.
С 3 января 1973 года согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР угон воздушного судна стал квалифицироваться как самостоятельный вид преступления.
С 1973 по 1989 год в СССР произошло уже 46 попыток захвата самолетов.
Сегодня весь мир до сих пор с ужасом вспоминает события 11 сентября 2001 года, когда захваченные террористами самолеты таранили дома в Нью-Йорке и Вашингтоне…
…А зарубежные радиостанции умело восполняли пробелы в знаниях наших сограждан, подводя под это соответствующую подоплеку. Бирюк неоднократно возвращался в разговорах с сожительницей и немногочисленными знакомыми к прослушанным передачам, говорил, что знает из них, как надо захватить самолет. «Это очень просто, они все объяснили. Нас там примут»…
Могли ли подобные передачи повлиять на нормального человека?.. — Во всяком случае на Бирюка смогли. В апреле 1973 года он пишет письмо Л. И. Брежневу: «…мои слова принимают за пустую болтовню», поэтому решил «перейти от слов к делу». Отправив это послание, Бирюк взял с собой самодельное взрывное устройство, начиненное не менее чем двумя килограммами пороха и отправился в Ленинград, где купил билет на рейс № 2420 «Аэрофлота»…
… «А-а-а!», — Ли со своего места услышал страшный крик в буфете, а затем успел заметить, как Грязнов, очевидно поняв, что террорист сейчас взорвет бомбу, бросился в его сторону. Как на амбразуру дота…
Но не успел…
Взрыв разворотил обшивку лайнера. Янченко и второй пилот Владимир Кривулин из последних сил пытались выровнять теряющий управление самолет. После встречи с землей удалось выпустить аварийный парашют, но не выдержало переднее шасси и покореженный ТУ-104, застыл у посадочной полосы.
К тому времени, как к лайнеру приехали «скорая», «пожарная» и другие машины экипаж уже успел завершить эвакуацию пассажиров. Ни один из них не пострадал, если не считать отдельных синяков и душевных переживаний.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1973 года Грязнову Викентию Григорьевичу было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Командир экипажа награжден медалью Золотая звезда и орденом Ленина, второй пилот и штурман — орденами Красного знамени, бортпроводницы — орденами Красной звезды…
По заключению посмертной психиатрической экспертизы Бирюк «страдал психическим заболеванием в форме параноидальной шизофрении… не мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими». Родственники отказались забирать его останки. Место захоронения террориста на Северном кладбище в Парголове, как следует из документов, отметили «холмиком земли и жестяной табличкой с указанием установочных данных»…
ХРАНИТЬ ВЕЧНО!
20 июля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР были объединены Народный комиссариат государственной безопасности СССР и Народный комиссариат внутренних дел СССР в единый Комиссариат внутренних дел СССР (НКВД). Это позволило сконцентрировать усилия по борьбе с вражеской агентурой и противодействию общеуголовной преступности в одном органе.
В последнее время, наверное, только ленивый не упрекал эти органы в повсеместном произволе и беззаконии. Но всегда ли такие упреки справедливы?..
Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области хранит тысячи дел, расследовавшихся Ленинградским УНКВД. Изучение архива периода 1941-45 годов дает основания однозначно утверждать: нынешние сотрудники полиции могут гордиться своими коллегами военной поры. Подтверждение тому — «хлебное» дело № 2953-42.
Ленинград, 21 февраля 1942 года. Еще не закончилась трудная блокадная зима… В кабинете дежурного отдела НКВД раздался телефонный звонок. Заведующая одного из магазинов Л-ва взволнованно сообщила, что к ней обратилась неизвестная женщина с просьбой «отоварить» пятьсот пятьдесят талонов на сахар и сто семьдесят шесть талонов на хлеб. Причем, все талоны от детских карточек. За услуги неизвестная предложила завмагу взять себе восемь килограммов хлеба и полтора сахара. Мол, «хлебушек для детишек».
Л-ва, заподозрила неладное, но сделала вид, что готова заключить эту сделку. Радостная покупательница спросила, нельзя ли получить еще продуктов? Заручившись согласием, она побежала домой за очередной партией талонов и сумками, а завмаг в это время позвонила «куда следует»…
В последнее время средства массовой информации и политические деятели всуе используют взятый из уголовного жаргона («фени») термин «стучать». Чуть ли не любое лицо, оказавшее помощь правоохранительным органам, рискует оказаться заклейменным «по фене» от нынешних «правозащитников», подчас изучавшим родной язык на тех же тюремных нарах. А может, лучший способ защиты — превентивное нападение, дискредитация в глазах окружающих тех, кто может изобличить негодяя?… Остается лишь удивляться, почему «стукачами» еще не кличут всех свидетелей и потерпевших. Но именно по соображениям навязываемой порой «морали» автор не рискует назвать фамилию завмага, с заявления которой и началось расследование, положившее конец преступной группе, похитившей в умирающем от голода городе несколько тонн (!) хлеба…
Прибывший в магазин оперативник — сержант Смольнинского райотдела НКВД Александр Михайлов дождался возвращения странной покупательницы и задержал ее. Результаты личного досмотра и обыска в квартире Нины Петровичевой (так звали женщину) заставили оперативников серьезно задуматься. Еще бы: у нее хранились талоны, по которым можно было получить 86 кг хлеба и 6 кг сахара, а дома — чемодан, набитый самыми настоящими буханками!..
Петровичева Нина Александровна, продавец магазина № 2 Смольнинского РПТ… период с ноября 1941 года по март 1942 года всего ей получено по фальшивым талонам 200 кг хлеба и около 7 кг сахара. (Из материалов уголовного дела).
Если кто-то думает, что злобные милиционеры «выбили» признательные показания у П