— Отлично! — отозвался Патмосов и пошел умываться.
Михей подавал воду.
— А где ты был в тот вечер, когда артельщик за деньгами уехал! — спросил его Патмосов.
— Я-то? — лениво ответил Михей. — На именинах был, у кума. Еремеем звать. Пошли с кучером вместе в семь часов, а вернулись к утру.
— Кто же в конторе оставался?
— А Василий.
— И дворник?
— Кирилл о ту пору у барина Тугаева находился. Дворник у них запил, а барыня боялась. Он и пошел.
— Значит, Василий один был?
— Один. Да у нас тихо. Стеречь нечего. Для формы только.
Патмосов отдал ему полотенце и вернулся в столовую.
Богучаров уже пил чай.
— Сегодня я весь день дома. Обедать в три часа будем, — сказал Богучаров, — а до той поры оба займемся.
Тотчас после чая Патмосов начал свои розыски. Он вынул из чемодана клещи и отвертку, опустил их в карман и, взяв шляпу с палкой и портфель, вышел из конторы, но, спустившись с лестницы, он пошел не к двери, а за лестницу, к маленькой дверке, ведущей в сухие погреба. С помощью клещей он выдернул один из пробоев и спустился по лесенке; потом открыл дверь налево и вошел в погреб. В погребе он провел с полчаса, после чего вышел, закрыл дверь, тщательно приладил пробой на прежнее место и осторожно пробрался в кухню.
Здесь он достал сапоги Михея и Василия и подошел к столу. В портфеле у него оказалось два восковых снимка со следов.
Он аккуратно примерил к ним сапоги. Лицо его выразило удовольствие.
Он поставил сапоги на место и затем с ловкостью заправского вора отвинтил петли у сундуков Михея и Василия, а затем без труда поднял крышки и стал шарить в сундуках.
После чего он привел сундуки в прежний вид, задвинул их на прежние места и вышел на лестницу.
Тихо насвистывая, что у него всегда служило признаком хорошего настроения, он вернулся в контору и обратился к Богучарову:
— Не можете ли вы мне устроить железный щуп. Знаете, палку, на конце острую, аршина в полтора.
— Скоро?
— Хоть сейчас, — ответил Патмосов.
— Ну, сейчас не успею, а к обеду!
— Отлично! А теперь я выйду.
— В три часа обед!
— Не опоздаю!
Патмосов направился к жене Матвеева.
Она сидела на ступеньке крыльца и, смеясь, весело говорила с чертежником.
Увидя сыщика, она страшно сконфузилась не то за свой смех, не то за собеседника и, торопливо поднявшись, спросила:
— По делу, верно?
— На одну минуту, — предупредил Патмосов и, вынув из кармана крошечный сверток, подал его Матвеевой: — Не узнаете ли?
Она с недоумением развернула бумажку и тотчас вскрикнула:
— Запонка Корнила Матвеича!
— Вы уверены?
— Как же! У него эта зацепка ослабла, и она раз выпала из рукава.
Патмосов взял от нее запонку и спрятал ее в жилетный карман.
— Благодарю вас. Больше ничего, — сказал он.
— Вы бы хоть чаю откушали…
— Некогда мне. Всего хорошего!
Патмосов вышел, и лицо его светилось торжеством победы.
Он опять вернулся в контору.
— Ну, вот вам и шест! — сказал Богучаров, указывая на угол.
Патмосов радостно ухватился за него, торопливо вышел и снова спустился в погреб.
К трем часам он вернулся с довольным лицом.
— Узнали что-то!
— Все, — ответил, смеясь, Патмосов и прибавил: — Кроме главного! Да, еще просьба: не можете ли вы весь завтрашний день никого не отпускать из конторы: ни Михея, ни Василия, ни дворника, ни кучера?
Богучаров кивнул.
— И еще! Скажите, пожалуйста, Василию и всем, что вы хотите его перевести.
— То есть как?
— Ну, на хорошее место в Петербург, Москву, в Сибирь, что ли! Только совсем отсюда, и подальше.
— С Машей? — засмеялся Богучаров.
— Можете и с нею. Вообще переводите в награду.
— Хорошо. Только что это вы задумали? Не Василий же?..
— Он, видите ли, необходим мне, — сказал Патмосов, — а слух этот, чтобы других успокоить! — и он тихо засмеялся.
IX
Уже смеркалось, когда Патмосов подошел к подъезду единственной в городе гостиницы и спросил Пафнутьева.
— Номер четырнадцать, второй этаж направо, — ответил швейцар.
Патмосов поднялся и постучал в дверь. Пафнутьев сам раскрыл дверь и воскликнул:
— Наконец-то!
Они поцеловались.
Коридорный подал самовар и посуду. Пафнутьев заварил чай и достал ром.
— Ну, теперь слушай! — сказал Патмосов и, прихлебывая чай, рассказал ему все про исчезновение артельщика.
— А вы как решили, — спросил Пафнутьев, — убили его?
— Убили! — ответил Патмосов.
— И вы уже нашли? — с обидой спросил Пафнутьев.
— Нашел, все нашел, — ответил Патмосов, — кроме главного сообщника.
Пафнутьев заметно оживился.
— Надо найти еще одного. Их, видишь ли, двое было. И потом — деньги. Деньги главное! Вот тебе и работа. Слушай-ка! — и Патмосов по порядку рассказал про свои розыски, открытия, находки и догадки. — Ну, а теперь тебя на сцену! — добавил он. — Слушай внимательно. Оденься проще и завтра днем иди в контору вот с этим письмом, — он положил на стол письмо, — придешь, спросишь Тугаева и дашь ему письмо. Видишь ли, ты будто просишь место. Лакеем раньше у господ служил. Он тебя у себя на кухне пристроит. Понял? Ты там сойдись со всеми. Кажется, там кучер, дворник, повар и девушка Маша. И за этой Машей следи. Куда она, кто к ней. Если что узнаешь, то сообщи Тугаеву.
X
Патмосов сидел в столовой и потирал себе руки от удовольствия.
Василий накрывал стол к обеду, и его лицо, вопреки обыкновению, было угрюмо. Михей сказал, что будто Богучаров отправляет его куда-то.
— Что это ты, словно с похорон? — шутливо спросил его Богучаров.
— Я… ничего!
— Хмурый! Или с Машей поссорился? Я тебе дело хорошее устроил, — не умолкал Богучаров.
Патмосов молча ел, исподлобья следя за ними.
— В Москву, в главную контору, верный человек нужен, так вот я о тебе и подумал. На три года, по шестьдесят рублей. Можешь и Машу взять. А?
Василий сделал видимое над собою усилие и ответил:
— Что же, я со всей готовностью. Хоть завтра!
— Лучше и не надо быть, — согласился Богучаров. — Завтра и поезжай.
Василий не ожидал этого и даже опешил. Потом с усилием улыбнулся и выдавил из себя:
— После обеда дозвольте только к Маше сбегать.
Патмосов толкнул Богучарова.
— Сегодня, — ответил Богучаров, — лучше я к тебе Машу пришлю. Мы с Алексеем Романовичем уходим к Тугаеву, а контору на одного Михея я не хочу оставлять. Тебе ведь все равно?
Василий снова изменился в лице.
— Как вам будет угодно, — угрюмо ответил он и замолчал.
После обеда Богучаров и Патмосов собрались идти к Тугаеву.
— Так смотри же, не уходи. Я Машу пришлю! — сказал Богучаров Василию.
XI
Тугаевы встретили гостей с радостным возгласом:
— Вот отлично! Устроим винт, а потом я вас такой запеканкой угощу! — воскликнул Тугаев. — Катя, распорядись!
Жена Тугаева вышла.
— На веранде устроимся, — суетился Тугаев.
— У меня просьба к вам, — сказал Богучаров, — отпустите Машу к Василию.
— Можно! — ответил Тугаев.
На веранде закипел самовар; Тугаев раздвинул ломберный стол.
XII
Они доигрывали пятый робер, когда чуткое ухо Патмосова услышало легкий стук о перила веранды.
— Я на минуту оставлю вас, — Патмосов быстро встал и, выйдя из-за стола, спустился в сад.
Пройдя несколько шагов, он увидел подле себя человека.
— Ты, Сеня? Уже вернулся? Что узнал?
— Пошел за ней следом, — тихо заговорил Пафнутьев, — она у Василия с добрый час пробыла. Вышла и, вместо дома, в сторону пошла.
Патмосов закивал головою и потер руки.
— Так, так! Ты за ней…
— Я за ней, — повторил Пафнутьев, — она — на базарную площадь, вошла в трактир, скверный такой, а через минуту назад…
— Не одна, — сказал Патмосов.
— Да! С ней какой-то мужчина. Я в темноте не разглядел его, видел только, когда из дверей вышел. Одет рвано, борода щетиной. Они за будкой притаились. Я в темноте к ним. Что говорили, не слыхал, только и разобрал: "Буду", — сказал он. Потом он опять в кабак, а она домой!..
— Так, отлично! — тихо произнес Патмосов.
— Что теперь делать? — спросил Пафнутьев.
— За ней следить. Вовсю, голубчик! Завтра утром ко мне приди. Будто насчет места. Будто я нанял тебя, что ли.
Пафнутьев неслышно скрылся в темноте. Патмосов направился обратно к веранде.
— Ну, мы без вас бросили играть, — сказал Богучаров, — с вас два рубля и сорок копеечек!
— А теперь, господа, отведайте мою запеканку и карасей в сметане! — провозгласил Тугаев, суетясь у накрытого стола.
Час спустя Богучаров с Патмосовым возвращались домой.
— Что же, открыли еще что-нибудь? — спросил дорогою Богучаров.
— Каждый час приносит нам новое. Не будьте нетерпеливы, — шутливо ответил Патмосов.
— И завтра все?
— Думаю, что завтра.
— И деньги?
— Вероятно!
— Десять процентов ваши, — воскликнул Богучаров, — это премия.
— Идет! — согласился Патмосов.
Они постучали в калитку. Дворник тотчас отворил ее.
Патмосов отстал от Богучарова.
— Эту ночь не спи, Кирилл, — сказал он дворнику, — запри калитку, иди к себе и меня жди. Хоть всю ночь. Я заплачу тебе.
— Слушаю-с!
Патмосов нагнал Богучарова у дверей. Со скамьи поспешно поднялся Василий.
— Ну, вот и мы! — сказал Богучаров. — Постели готовы?
— Все сделал.
— Можешь идти, я запру.
Василий тотчас ушел.
— Я сейчас и спать, Сергей Петрович! — сказал Патмосов, направляясь в столовую.
Он закрыл дверь, торопливо вынул из чемодана черные брюки с черной сатиновой рубашкой, револьвер и небольшой сверток. Затем он быстро переоделся в черное, задул лампу, крадучись, вышел из комнаты, открыл входную дверь и очутился на лестнице.
— Ну, ну! И это хорошо! Давай делить.