Мы разделись. Степан Антонович с одобрением посмотрел на широченные плечи Алексея.
— Лёша, ты до сих пор занимаешься плаванием?
— Да, каждые выходные пару километров…
Степан Антонович печально окинул взором свою несколько расплывшуюся фигуру.
У берега вода была совсем тёплой. Окунувшись пару раз, я понял, что никакого удовольствия не испытываю, и повернул к берегу. Костёр весело трещал и сыпал искрами. Степан Антонович вылез из воды, пыхтя, словно тюлень. Он понял всю тщетность своих попыток состязаться в плавании с Алексеем. Однако, он не приуныл, а наоборот, раззадорился, глаза Стёпы радостно блестели. Он вытерся полотенцем, достал из портфеля сигареты и закурил. Я уже потерял счёт, сколько раз Степан Антонович бросал курить. Подул ветерок, и я запоздало подумал о том, что забыл взять полотенце. И тогда я зажёг огонь, который охватил руки, ноги, туловище и голову. За несколько мгновений я высох, и огонь погас. Краем глаза я заметил, что Степан Алексеевич с интересом наблюдает за мной. Конечно, ему хотелось бы знать, как я это делаю, но как я могу объяснить это? Я набросил на плечи рубашку.
— Эй! — раздался чей-то чужой голос.
Мы повернули головы и увидели двух коротко стриженных парней в чёрных футболках. Рядом с ними на песке лежали два велосипеда. Какого чёрта их занесло сюда?
— Да? — спокойно вежливо ответил Степан Антонович.
— Лысый, что был с вами, это Дилан? — нагло спросил один из них. Впрочем, угрожающе они не выглядели.
Наверное, спутали Юрия Матвеевича с кем-то, подумал я. Каково же было моё удивление, когда Степан Антонович рассудительно ответил:
— Я что-то слышал об этом, но точно не знаю. А у вас к нему какое-то дело, ребята?
Парни как-то замялись.
— Мы просто поспорили, Дилан это или нет…
— А вы его подождите и поговорите с ним сами, — миролюбиво предложил Степан Антонович.
Парни переглянулись.
— Нет, мы спешим. Передавайте привет!
Они выкатили велосипеды на дорогу и укатили.
— Юра Продюк, оказывается, валлиец Дилан? — поинтересовался я у Степана Антоновича. — В наших степях-то?
Мой друг напустил загадочный вид. Как обычно, он знал больше, чем рассказывал.
— Да, — кратко ответил он и тут же спросил:
— А что такое «валлиец»?
Болик выскочил из моря, что-то съел, что-то выпил и опять побежал к воде. Уследить за ним было невозможно.
Вскоре Юрий Матвеевич вновь присоединился к нашей компании. Отсутствовал он гораздо больше, чем обещал.
— Юра, тут какие-то юноши спрашивали, не Дилан ли ты… — проронил я.
Юрий Матвеевич словно взорвался.
— Кто это спрашивал? — заорал он. — Где они?
— Уехали по направлению к городу, — ответил Степан Антонович.
Юрий Матвеевич выбежал на дорогу, посмотрел в одну сторону, другую, а потом вернулся к нам. Из воды, привлечённый криками, наконец, вылез Алексей. Его мокрое тело блестело в лучах вечернего летнего солнца. Мы вручили шашлык ему и Юре.
Юрий Матвеевич в один присест умял свою порцию и, видимо, успокоился.
— Так ты на самом деле Дилан? — вернулся я к этому вопросу.
— В некоторых кругах меня знают под этим именем, — мрачно ответил Юра.
— Впервые слышу.
Алексей с аппетитом поглощал шашлык и, видимо, не совсем понимал, о чём речь.
— У моего деда была такая фамилия, — счёл нужным пояснить Юра.
Он разоблачился и с громким хохотом бросился в море, подняв кучу брызг.
— А я в туалете повесил карту мира, — сказал Алексей. — Теперь срать не скучно и познавательно.
— Ага, — сказал Степан Антонович. — Пальчиком водишь и вроде как путешествуешь…
Нижний край солнца коснулся водной глади. В кустах кузнечики стрекотали всё громче и громче. Степан Антонович разлил остатки коньяка по стаканчикам.
Алексей выпил и спрятал стакан в пакет для мусора.
Мы молчали, каждый думал о чём-то о своём. И нарушать эту тишину не хотелось. Мы смотрели на море, где в тёмных волнах всё ещё плескались Болик и Юра.
— Веселится, как ребёнок, — с улыбкой сказал Алексей, подразумевая Болика.
— Не знаю ни одного человека, более жизнерадостного, чем Болик, — поделился своими наблюдениями Степан Антонович.
— На самом деле дела у него так себе, — сказал Алексей. — Там, где он живёт, чтобы получить более-менее приличную должность, нужно продать душу и выучить адский язык…
До нас донёсся весёлый гогот Юры и детский смех Болика. Алексей поворошил палкой костёр.
— А язык Болику не даётся… — печально закончил Алексей. — Вот и приходится ему с высшим образованием развозить пиццу…
— А я вот думаю, — отозвался Степан Антонович, — раз мы всё же европейская страна, то у нас могли бы ввести такие же льготы для гетеросексуалов…
Тут он замолчал.
Мы доедали шашлык, глядя на лучи заходящего солнца.
Потом мы собрали мусор, окончательно затушили костёр и поехали в город.
На перекрёстке мы расстались.
Болик, стуча копытцами и размахивая хвостом, убежал куда-то на юг.
Алексей Сармат ушёл на север, и дорога, по которой он тяжело ступал, покрывалась толстой коркой льда.
Юрий Матвеевич Продюк (он же Дилан) укатил на мотороллере на восток, и дорогу себе он освещал мощным потоком света, бившего из глазных отверстий на его металлическом лице.
Степан Антонович задержался позже всех. Мы обменялись рукопожатием.
— Был рад всех вас увидеть, — сказал я.
На небе взошла луна. Она осветила перекрёсток, и я увидел, что держу за руку красивую блондинку. Фигура у неё была потрясающая.
— Я тоже, — сказала она и смущённо улыбнулась.
— Прах к праху, — сказал я и тоже улыбнулся.
— Ну, до встречи! — сказала девушка, села в автомобиль и скрылась в западном направлении.
Я немного постоял, а потом расстался со своим телом, которое мгновенно рассыпалось в пыль, и исчез.
9 марта 2010 г.
Элла
Глава 1. Андрейка
Красноармеец бежал к нам, его лицо застыло в злом напряжении, ствол винтовки был направлен в сторону нашего «форда». Я вышел из автомобиля, прицелился в бежавшего из двуствольного обреза и выстрелил. Почти одновременно что-то прожужжало рядом с моей головой. Оба мы промахнулись. Красноармеец приближался. Я распахнул кожаную куртку, солнце осветило блестящий круглый бок гранаты. Увидев это, наш противник мгновенно переменил планы и бросился наутёк. Я метнул бомбу ему вслед, но было слишком поздно — взрыв не причинил ему никакого вреда. Из ворот выбежал ещё кто-то, ему навстречу. Я посмотрел на Эллу.
— В машину, — приказала она. — Поедем другой дорогой.
Она круто повернула руль и развернула автомобиль, однако мотор набирал обороты не так быстро. Второй красноармеец настигал нас (первый, стоявший на посту, скрылся в воротах и больше мы его не видели — наверное, побежал за подмогой). Удивляясь, почему наш преследователь не стреляет, расстояние критически сократилось, я прицелился из двустволки ещё раз. Он был совсем юн, быть может, чуть старше меня, а весь вид его излучал какое-то отчаяние.
— Возьмите меня с собой! — жалобно закричал он. — Я тоже против советской власти!
Элла притормозила.
— Отдай карабин, — крикнул я.
Он сунул винтовку мне в руку, кое-как забрался в «форд», и дальше мы поехали уже втроём.
— Как тебя зовут? — спросила Элла, наблюдая за дорогой.
— Андрейка, — ответил он.
— И чем же тебе советская власть не угодила?
Он не ответил и почему-то заплакал.
Через час мы остановились, нужно было охладить проклятый мотор. Погони не было, возможно, нас просто не на чем было преследовать. Уже начинало темнеть.
— Ну что, Андрейка, — сказала вдруг Элла, — хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой?
Он кивнул головой, переводя взгляд с неё на меня и обратно. Я занялся машиной.
— Тогда ты должен овладеть мной, — невозмутимо продолжила Элла.
Андрейка опешил.
— Э… э… это как?
— Разве я выразилась непонятно? — усмехнулась Элла. — Или ты не знаешь, что бычки делают с коровами?
Наш незваный попутчик начал краснеть, кровь бросилась ему в голову.
— Это будет твоё испытание. Пройдёшь его — возьмём тебя в сотоварищи. Нет — отправляйся на все четыре стороны.
Я молча уселся под деревом, положив красноармейский карабин себе на колени, а обрез прислонил рядом. Элла, как всегда, была великолепна. Кстати, я обратил внимание, что она остановила автомобиль у самой красивой поляны в пределах видимости — трава на ней была густая и сочная.
— А как же он? — Андрейка показал в мою сторону.
— А он будет смотреть, — с улыбкой молвила Элла.
Он выглядел, как затравленный кролик. Может быть, его смущал наган в кобуре на поясном ремне у Эллы? Мне стало смешно, но всё же я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Л-л-ладно, — заикаясь, ответил он.
Я помог ему расстелить на лужайке покрывало и опять сел под дерево, засунув в рот травинку.
— Раздевайся, — сказала Элла, и ослушаться её было невозможно.
Андрейка трясущимися руками начал стаскивать рубаху. У него было худое, тщедушное и бледное тело, покрытое светлыми волосами. На шее у него висел маленький золотой крестик. Я зевнул.
— Всё, всё снимай, скидывай портки, — подгоняла его Элла. Одновременно она за несколько мгновений избавилась от своей кожанки, белья, после чего совершенно нагая улеглась на покрывале. Её божественная красота словно разорвала сумерки. Андрейка, краснея всё больше, продолжал своё разоблачение. Наконец, он тоже предстал в костюме Адама. Детородный орган он почему-то зажал между ног и заодно прикрывал его обеими руками. Выглядел он комично.
— Иди же сюда, — подозвала его Элла.
Мир вокруг нас погружался во мрак. Я прикрыл глаза. Хотелось спать, но я знал, что вскоре мы продолжим наш путь, с этим беспомощным юнцом или же без него. Элла приглушённо рассмеялась. Похоже, она забавлялась от души.
Какие-то странные, посторонние звуки достигли моего сознания. Я открыл глаза и сразу же увидел, несмотря на темноту, три огромных белёсых червя, с пугающей медленностью приближавшихся к нашему лагерю. Они были размером с крупную собаку, их покрытые слизью тела извивались и корчились, а там, где должна быть их голова, я с ужасом увидел два круглых глаза, в которых мне почудился враждебный разум, полный ненависти. Я вскочил. Внезапно черви резко увеличили скорость, спустя пару секунд они были у наших вещей, сложенных в траве. Темнота не позволяла разглядеть, что им там понадобилось. Я попытался выстрелить в ближайшего из них и с проклятием отбросил карабин в сторону — хотя он был заряжен, я это проверил заранее, видимо, механизм был неисправен. Я схватил обрез, выстрел прозвучал словно гром. Элла вскрикнула — она только сейчас заметила мерзких гостей. К сожалению, я снова промахнулся, но зато черви в панике обратились в бегство. Ранее я и не предполагал, что ползающие твари могут передвигаться так стремительно. Не знаю зачем, я бросился за ними