– Нет! – замотал головой парень.
– Вот и отлично! – похвалил отец сына. – Пусть это будет нашей тайной.
– А у тебя нет среди друзей ветра? – спросил Николай.
– Пока не встречал, – ответил отец. – А ты как со своим-то познакомился?
– Гулял по роще, а он мне на ухо говорит: «Фим-фим»! Ну, я сначала думал, птица какая. Он снова: «Фим-фим». Я спросил: «Ты кто?».
– А он что? – настороженно спросил родитель.
– Ну что? – усмехнулся Николай. – Говорит: «Ветер я».
– И что дальше? – испуганно спросил отец, исподлобья наблюдая за сыном.
– Дальше мы познакомились, – сказал Николай, – мы договорились, что его будут звать Фим, и что мы будем дружить.
– Ясно, – тяжело вздохнул отец, – ты знаешь, Колюнь, я что-то сегодня устал, ты не возражаешь, я пойду уже отдыхать. Готовься, в выходной день соорудим с тобой «воздушного змея». Ты пока подумай, как мы его назовём.
Мальчик обнял папу и прошептал:
– Спасибо, я попрошу Фиму, чтобы он нашего змея поднял высоко-высоко.
– Отлично! – сказал отец и отправился к себе в спальню.
Ночью Николаю снился океан и бушующий ветер. Он то завывал, то гудел, то рычал, словно медведь. Николай стоял на берегу и дышал полной грудью. Ветер хватал большие клочки тёмно-серых облаков и расшвыривал их по сторонам. Потом собирал облака в охапку и сооружал из них разные фигуры. Вот большая лошадиная голова, следом из рук ветра-гиганта выплыл большой корабль, а вот воздушный замок. Красотища!
На следующий день Николай рассказывал своему новому другу, что они с отцом в выходные дни решили изготовить воздушного змея и придут на поле его запускать.
– Фим, ты же нам поможешь запустить его высоко-высоко? – спросил мальчик.
– Ф-ф-ф-ф! – Ответил ветер и добавил: – Помогу! Только вы правильно его сделайте.
– Мой папа ещё в детстве запускал воздушных змеев. Мы решили с ним не покупать, а сами соорудить.
– Это хорош-ш-ш-о! – шепнул ветер. – Я тоже люблю запускать воздушных змеев. Мой папа учил меня в детстве правильно держать их в воздухе. Это тоже нужно уметь делать правильно! Чуть ошибся, и змей уходит в штопор.
– Слушай, Фим, а где сейчас твой папа? – неожиданно спросил мальчик. – Может, его познакомить с моим папой?
– Не получится, – зашуршал ветер, – у нас взрослые ветры не живут вместе с родителями, мы лишь изредка встречаемся…
– Так ты здесь совсем один? – спросил мальчик.
– Ну, почему один? – фыркнул Фим. – Теперь у меня есть ты, мой друг Николай.
– А до этого был один?
– Да, – угрюмо прогудел ветер.
– А ты никуда не улетишь? Будешь здесь всегда?
– Улеч-ч-ч-чу, Николай. Улечу на Север. А сюда прилетит другой ветер.
– Я буду скучать, – с грустью произнёс мальчик.
– Я тоже, – ответил ветер.
В субботу, изготовив воздушного змея, отец и сын отправились проводить лётные испытания. Радость и шум вокруг мероприятия были такие, что на поле сбежались едва ли не все пацаны и девчонки, проживающие в посёлке. Но что самое удивительное, на следующий день Фим поднимал в воздух уже пять воздушных змеев – идея для местных пацанов оказалась очень заразительной. Правда, самодельным был только змей Николая, чем парень несказанно гордился. Накануне вечером, после первых испытаний, они с отцом нарисовали на своём летательном аппарате ярко-красную звезду, а под ней написали название «корабля» – «Звезда».
– А что, – сказал Николай, – звучит!
Так получилось, что за лето «Звезда» несколько раз ремонтировалась. Николай стал опытным пилотом, он теперь мог соорудить воздушного змея с закрытыми глазами. В конце августа Николай попрощался с Фимой – они договорились встретиться летом следующего года.
* * *
И вот тот день сегодня наступил.
– Фим-Фим! – войдя в лес, громко крикнул Николай. – Отзовись!
Лес молчал, деревья не шевелились. Лишь кто-то шуршал в траве.
– Фи-и-и-м! – ещё громче повторил юноша.
Но и на этот раз ответа не последовало.
«Наверное, улетел на Север, – подумал Николай и тяжело вздохнул: – Даже не попрощались…»
Вечером сын рассказал отцу грустную новость. Папа погладил сына по голове и сказал:
– Не грусти, сынок, он ещё вернётся. Ветры – они ведь вольны летать там, где им захочется. Так что вы обязательно ещё с ним встретитесь. Друзья всегда когда-то встречаются.
Учитель ученику – волк
Жора Карпов, по кличке «Сазан», ошарашил меня своим выводом.
– Учитель, – говорит, – ученику – волк!
– Ни фига себе! – опешил я. – И давно ты пришёл к такому выводу?
– Вчера, – тяжело вздохнул Жора. – Из-за этих недоумков меня отец выпорол так, что я теперь их всех ненавижу.
Сазан задрал майку, и я увидел тёмно-фиолетовые полосы на его спине.
– Что это? – испуганно спросил я. – Это… это…
– Да, Миха, – стиснув зубы, ответил Жора, – это ремень. Отец у меня много не разговаривает.
– И за что? За что так можно отлупить? – спросил я.
– Да, можно сказать, ни за что, – неожиданно рассмеялся Сазан.
Но я в его смехе уловил фальшивые нотки. Ну, типа что-то смеха сквозь слёзы. Наверное. Или это какое-то другое явление. Чёрт его знает. Был бы я Львом Толстым, описал бы как нужно. Просто я видел, что ему сейчас не до смеха и, чтобы как-то скрыть подкатившиеся слёзы, он стал наигранно хохотать.
Я давно уже заметил, что есть люди, которые прячутся за улыбками или за смехом. Как и те, кто скрывается за слезами. У вас бывает такое, что ни с того, ни с сего вдруг захочется всплакнуть? Вот реально идёшь-идёшь по дороге и вдруг – бац! – накатили слёзы. Я бы, наверное, никогда не сознался в этом, но коль уж взялся писать рассказы, оголяйся сам и оголяй душу. Куда деваться? Иначе не рассказ получится, а набор слов. Писатель обязан быть оголённым нервом. Если ты за семью пломбами и всякими защитами, палатками, крышами, дверями и прочим, какой ты на фиг писатель – сиди дома и носа не высовывай на улицу, всё равно ничего путнего не напишешь.
– Ну, – усомнился я. – Ни за что так не бьют.
– А я тебе говорю: ни-за-что! – закричал Жора. – Просто эта дура-математичка наговорила обо мне гадостей. Тебя тоже она учит. Полная идиотка, ты знаешь?
– Да я бы не сказал, – заступился я за Ирину Валерьевну, хотя сам из троек у неё не выкисаю. – Она справедливо оценки ставит.
Разве можно обижаться за тройки, если сам как баобаб тупой. Решай задачки, примеры, уравнения и получай пятёрочки-четвёрочки на здоровье. Причём тут учительница?
– Да я не об оценках говорю сейчас, дубина! – похлопал меня по плечу Сазан, но заметив мои нахмуренные брови, он улыбнулся и добавил: – Без обид, я же прикалываюсь. Понимаешь, Миха, тут вот какое дело. Лариску знаешь из 9-го «б»? Рыжую…
– Ну, – закивал я. – И что?
– А то! – хмыкнул Жора в кулак. – Лариска попросила меня поговорить с её братом. Он стал бухать в последнее время.
– Ды ты что? – я от удивления даже присвистнул. – Он же ещё в седьмом классе учится.
– Блин, Миха, ты как будто с Луны свалился. А что в седьмом классе не бухают, что ли? Ты сам-то когда пиво начал гл'ытать?
– С чего ты взял, что я его гл'ытаю? – возмутился я.
– Ну, пробовал?
– Пробовать пробовал, – согласился я с Жорой, – но я не пью…
– А почему не пьёшь? – допытывался Жора. – Почему не куришь?
– Не понравилось, – усмехнулся я.
– Вот видишь! – Сазан снова хлопнул меня по плечу. – А другим нравится. И Ларискиному брату тоже, видимо, очень понравилось. Ну и увлёкся пацан. Понимаешь?
Между прочим, Сазан прав. Есть пацаны, которым и пиво, и сигареты, и вино и даже водка нравятся с первого раза. Попробовал и уже второй раз пьёт, курит с удовольствием. И не только пацаны, девчонки тоже такие же охочие до всей этой гадости. Вы, наверное, скажете: смотри, какой Миша весь правильный. Не буду кочевряжиться, скажу честно: всё давно попробовал. Но мне действительно не понравились ни сигареты, ни вино, ни водка. А вот пиво понравилось. Иногда хочется мне пивка стаканчик выпить. Я сказал об этом честно отцу. И он тут же нашёл выход:
– Пиво нравится? – рассмеялся он. – Нет проблем. Пей безалкогольное. Хотя и им не увлекайся. Оно так же будет вредно, если переборщить. Оно тебе надо?
Ни отец, ни мама мои не курят и не пьют спиртное. А вот безалкогольное пиво иногда попивают. Ну и я сними за компанию. Признаюсь честно: если бы родители или кто-нибудь из них один курил, я бы уже точно закурил, как мои некоторые одноклассники и друзья. Вот возьмите того же Жору. Он курит назло родителям. Или, как сам говорит, сейчас-то уже по привычке, а начинал на зло. Не люблю, говорит, когда меня воспитывают, а сами курят, бухают и так далее.
– Ты понимаешь, Мишка, – размахивая руками, делился своим опытом Жора (он на год старше меня), – они по ушам моим катаются, дескать, не кури, не пей, вредно и так далее. А сами-то что? И родаки, и учителя. Все они одинаковые. Моя «классная» накурится на перемене, входит в класс, от неё как от табачной лавки духан по всему классу. И тут же хриплым голосом вещает: не курите, дети, это вредно. Тьфу! Противно как…
Но я отвлёкся. Что же произошло?
– Так ты скажи, – повторил я вопрос, – что случилось? За что отец отлупил тебя? И почему учителя – это волки для ученика?
– В общем, сходил я домой к Лариске, – продолжил Жора, – припугнул её братца, побеседовал с ним. Провёл, так сказать, воспитательную беседу. Даже пришлось по печени слегка зарядить – несговорчивый он. В общем, отобрал я у него пиво и решил выбросить в мусорный бак или отдать бомжам. Сам-то я сейчас не пью. Отцу пообещал, что больше и глотка спиртного не сделаю – мы с ним оба друг другу пообещали, что больше не пьём. Выхожу из подъезда и лоб в лоб встречаюсь с математичкой. Она ручками всплеснула, смотрит на мою ношу. Охи-ахи. Глазки закатила. «Как тебе не стыдно, Карпов? В твоём возрасте…» – завопила на всю улицу. Ну, я ей говорю: