Над нашими кораблями нависала угроза остаться в море, все берега которого контролируются врагом. Так как на суше решалась судьба флота, моряки помогали бойцам сухопутных войск оборонять Кавказ. В горах, ущельях, на перевалах шли ожесточённые схватки. За Гойтхским перевалом начиналась прямая дорога к Туапсе. Все войска, какие только можно было собрать, направлялись в горы. Там сражались стрелки, морские пехотинцы, отряды альпинистов, милиция, ополченцы. В решающем месте были и военачальники, руководившие всей обороной Кавказа.
Жизнь опытного и умного военачальника имеет чрезвычайно высокую цену. Иногда просто бесценна для страны. Конечно, жизнь любого воина дорога́. Но маршалу и адмиралу замену найти трудно, бывает и невозможно. Когда войсками командует талантливый военачальник, войска одерживают победы, несут меньшие потери. Это известно и армии, и флоту. Потому нередко и солдаты и матросы жертвуют собой ради спасения командира. А вот военачальник не имеет права рисковать собой.
Но бывают случаи, когда риск необходим для победы. Такой момент возник при обороне Гойтхского перевала. Немцы всё-таки захватили перевал и уже ринулись к Туапсе.
В тот час командование не имело даже горстки бойцов, чтобы подкрепить своих. Тогда в решающую точку боя поспешили командующий Закавказским фронтом генерал армии Иван Владимирович Тюленев и член Военного Совета фронта адмирал Иван Степанович Исаков. Сам факт появления этих военачальников в опаснейшем месте сражения был решающим. Наши бойцы сумели остановить неприятеля, а затем отбросить его за перевал.
Всё было бы хорошо. Но в ущелье адмирал попал под бомбёжку. Шестёрка «юнкерсов» забросала ущелье бомбами. Осколок размозжил Исакову бедро. На грузовике раненого вывезли из-под бомбёжки, доставили в медсанбат. Там врачи сменили повязку, сделанную на скорую руку санитаром, – другой помощи оказать не могли: ранение было тяжелейшее.
Адмирала нужно было отвезти в полевой госпиталь в Туапсе. Малейшее сотрясение вызывало страшную боль, поэтому решили воспользоваться дрезиной на железной дороге. Только со брались нести раненого к дрезине, как её разбило бомбой. Нашли другую дрезину. Добрались до города. Там операцию тоже некому было делать. Морем отправили адмирала в Сочи.
Шли вторые сутки после ранения. У Исакова начиналась гангрена – омертвение тканей, кончающееся чаще всего смертью раненого. В Сочи вылетел главный хирург Черноморского флота Петров. Срочная ампутация всей ноги могла ещё сохранить жизнь адмиралу. Когда Петров сказал, что ногу спасти нельзя, Исаков ответил: «Спасите мне голову…»
Из Москвы вылетел к раненому главный хирург флота, академик Джанелидзе, лечивший раненых ещё в первую мировую войну, с двумя профессорами. Они везли чудодейственное лекарство – редчайший в то время пенициллин. Помощь приближалась медленно. Лётчик вёл самолёт, огибая Сталинград, вдоль восточного берега Каспийского моря на Баку, затем на Тбилиси: в воздухе постоянно рыскали «мессершмитты».
После операции состояние адмирала оставалось тяжёлым. Он часто терял сознание. По отрывочным фразам, сказанным в бреду, дежурившие у постели понимали: адмирал, угасая, продолжает думать о флоте, о войне, о судьбе Родины. Горюет, что в самое трудное время вышел из строя.
Однажды, придя в сознание, он высказал просьбу, чтобы после смерти назвали его именем эсминец. В этой просьбе не было тщеславия, а было желание оставаться с флотом и после смерти. Желание желанием, но и в самом деле имя Ивана Степановича Исакова было бы украшением корабля, напоминая – как и другие имена славных моряков – о верности человека морю, о четвертьвековом неустанном служении Родине, о жизни, отданной без остатка любимому флоту.
Ни знаменитые врачи, ни редкостные лекарства не помогали. Жизнь адмирала оканчивалась. Наступил момент, когда пульс совсем перестал прощупываться. Прошло два часа, как исчезли видимые признаки жизни. Хирург Петров понимал: больше надеяться не на что. Он сидел у кровати умирающего, словно ожидая какого-то чуда… И чудо свершилось! Пришла телеграмма из Ставки Верховного главнокомандования – так назывался тогда в стране высший орган военного руководства.
– Иван Степанович, – сказал хирург, – вам телеграмма из Ставки…
И адмирал открыл глаза. Еле заметно дрогнула жилочка пульса на запястье. Он был ещё нужен Ставке! Пусть без ноги, пусть изнуренный постоянными скачка́ми температуры – от сорока двух до тридцати пяти, измученный нестерпимой болью. Ставка не стала бы тревожить, если бы не было у неё дела к нему. В трудное время, в критическое для Родины время Ставка что-то приказывала своему адмиралу…
Врач прочёл телеграмму: «Сочи. Адмиралу Исакову. Не теряйте мужества, крепитесь. По мнению врачей, вы можете выздороветь. Ваша жена вылетела к Вам. В случае трагического исхода лучший эсминец черноморского флота будет назван „Адмирал Исаков“. Желаем здоровья. Сталин[26]. Кузнецов[27]».
Известны случаи, когда умирающий находил в себе силы отодвинуть смерть до приезда близкого человека и умирал, попрощавшись с ним. Но адмирал Исаков нашёл в себе силы не ото двинуть смерть на несколько часов, а победить её и прожить ещё долгие годы.
Что же всё-таки не дало погаснуть искорке жизни в организме адмирала? Что заставило последнюю искру стать такой горячей, что снова пришло в движение сердце? Обещание назвать эсминец именем «Исаков»? Если бы так, то зачем жить дальше?.. Может быть, дружеское участие главнокомандующего и наркома, людей, так занятых заботами войны и всё же отыскавших время подбодрить адмирала? И это тоже, но не в главной степени.
Вспомним другого нашего Степановича – Павла Степановича Нахимова. Он был очень больной в дни обороны Севастополя. Он признавался врачу, что держится лишь страшным напряжением обстановки. Что, прекратись натиск англичан и французов, он тут же умрёт. Думаю, что причина воскресения адмирала Исакова подобна причине, питавшей сверхчеловеческой энергией адмирала Нахимова в течение многих месяцев. Это желание служить Родине в самую трудную пору. Сознание, что порученную тебе должность другой лучше тебя не исполнит. И сверхважность дела, которое происходит сейчас и которое нельзя оставить незавершённым и нельзя отложить. Война убила адмирала Исакова, война же и воскресила его, так как она не была ещё завершена нашей победой.
В госпитале оберегали новую жизнь адмирала, как оберегают на ветру крохотный огонёк, пока не станет он пламенем. Для выздоровления была нужна абсолютная неподвижность. Но над госпиталем стал появляться немецкий самолёт-разведчик. Какие-то сведения о том, что здесь лежит раненый адмирал, попали к врагу. Могли прилететь бомбардировщики. Оставаться в Сочи было нельзя.
На тральщике[28], который охраняли два катера, Ивана Степановича перевезли в Сухуми, оттуда поездом в Тбилиси. Впереди вагона, в котором лежал раненый, и позади ехали платформы с зенитками.
Много месяцев поправлялся Иван Степанович. Рана в конце концов зажила. Но боли не утихали. Не утихали все двадцать пять лет, которые он прожил после ранения. После ранения характер его работы изменился, но не изменился стиль её: всё делалось тщательно, энергично, умно, начиная с подготовки условий капитуляции Германии, которой он занимался как член правительственной комиссии.
Если вы серьёзно увлечётесь флотом, непременно прочтите книги-исследования по морскому делу, написанные Исаковым. Прежде всего это «Морской атлас» – многотомное издание, которое известно морякам и учёным всего мира. В нём упоминаются свыше ста тысяч пунктов земного шара, содержатся сведения о всех течениях, приливах, путях циклонов и тайфунов, границах льдов и их движении, глубинах морей, характере берегов, погоде – словом, обо всём, что важно знать мореплавателю. Карты атласа показывают маршруты исследовательских экспедиций, открытия моряков и географов. Атлас был задуман Иваном Степановичем. Он возглавлял работу над ним и был его редактором. Адмирал был удостоен за атлас Государственной премии.
Но первым вашим чтением должны стать книги его рассказов о море. В ряду высоких званий Ивана Степановича Исакова – адмирал Флота Советского Союза, Герой Советского Союза, член-корреспондент Академии наук, лауреат Государственной премии, было ещё звание члена Союза писателей. Ни одно звание не даётся даром. Вы убедитесь в том, если раскроете его книги «Морские истории», «Рассказы о флоте», «Морское притяжение», «Неистребимый майор», «Каспий, 1920 год». Рассказы эти читаются с захватывающим интересом. И вместе с тем даты, фамилии матросов и адмиралов, названия кораблей в них абсолютно точны, как в энциклопедических статьях. Здесь вся история и жизнь нашего Военно-морского флота.
Энергии и заинтересованности Ивана Степановича хватило на то, чтобы подробно консультировать создателей знаменитого послевоенного фильма об адмирале Ушакове. По его чертежам кинематографисты построили макеты кораблей, говорили даже о непосредственном участии его в съёмках.
А вот что адмирал Исаков мудро советовал тем, кто интересуется историей флота, историей страны: «Без слов живых людей – участников событий, в виде ли статей или мемуаров, нельзя получить достаточно полного и объективного представления даже об относительно недавнем прошлом нашего флота, армии и всего государства в целом».
Знаменитый нарком ВМФ адмирал Кузнецов, с кем Исаков многие годы был тесно связан совместной службой, вспоминал последнюю встречу со своим бывшим заместителем.
«Разговор зашёл о литературных делах.
– Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем маленькие рассказы, но я не берусь, – сказал Иван Степанович.
Объяснял он это не состоянием здоровья, как я ожидал, а тем, что объёмистые труды мало кто читает. А вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весьма охотно…