- А я не побоялся его! - с гордостью заявил барсук.
- Молодец, молодец! - похвалил еж. - Это действительно смелый поступок!
- Он ведь маленький... - проговорил барсук.
- Маленький, да коварный и противный, - фыркнул еж. - Даже лиса его боится.
- Неужели?! - удивился Ураск. - Он хвастался, что однажды загрыз лису, но я этому не поверил.
- И все же такое возможно, - подумав, ответил еж. - Он способен на все. Вот ты, например, можешь поймать белку?
- Нет, не могу. Да и не хочу.
- Ну вот, ты не хочешь. А он - этот гадкий хорек - поймает белку и слопает как ни в чем не бывало.
- Как же он это делает?
- Как? Залезает на дерево и прыгает с ветки на ветку так же, как белка.
- Ну и мерзкий зверь.
- Да! А знаешь ли ты, что он делает с птицами? Не знаешь? Ой, как боятся его птицы! Не маленькие, те его не интересуют. А большие - тетерева, рябчики, глухари. По ночам он подкрадывается к ним по веткам и душит. Даже ворон не щадит, когда те спят на деревьях. Но он такой лакомка, что воронье мясо не ест. Просто ему нравится убивать ворон - развлечения ради. Такой уж он злодей. Иногда зимой, когда под деревьями валяются мертвые вороны, думают, что они ночью замерзли. Нет. Это хорек задушил их и сбросил. Вот какой ужасный зверь.
Еж рассказал еще немало историй: знал он их множество - и о зверях, и о птицах. Например, о кукушке. Она только что вернулась из теплых стран и привлекала к себе внимание замечательным пением. Еж поднял кверху свой маленький черный носик, послушал кукушку и, глядя на нее, сказал:
- Хорошо поет кукушка. Все думают, что у нее легкая жизнь, знай себе порхает с ветки на ветку да поет. И все ее дела - никаких, мол, забот.
- Какие же у нее могут быть заботы? - удивился барсук. - Я слышал, что ей лень даже гнездо себе свить, поэтому яйца она кладет в чужие гнезда, и птицы, бедняжки, должны кормить и воспитывать ее птенцов, а сама она лишь распевает да время от времени еще и издевается над другими.
- Не совсем так, сынок, - серьезно ответил еж. - И у кукушки свои заботы, хватает у нее забот. Сколько трудов ей стоит хотя бы найти чужое гнездо и положить туда тайком свое яйцо!
- Ты шутишь, наверно, - удивился барсук. - Зачем ей тратить силы на поиски чужих гнезд? Свила бы сама гнездо!
- Да, но видишь ли, у природы странные законы, - вздохнул еж. - Мне как-то рассказывал старый дятел, - он сам птица и хорошо знает птичьи дела, - что если бы кукушка и свила себе гнездо - все равно толку бы никакого не было.
- Почему?
- А вот почему: кукушка несет по одному яйцу каждые шесть дней. Всего она откладывает семь яиц. Сколько будет, если семь помножить на шесть? Сорок два. Так вот, пока кукушка снесет все яйца, пройдет больше месяца. И если бы она стала высиживать своих птенцов сама, то старшие были бы уже взрослыми, а младшие только еще вылупливались. Что же ей остается? Приходится класть свои яйца в чужие гнезда. А все издеваются над кукушкой, даже ненавидят ее за это, хотя она не виновата. Посмотри, когда она летает, маленькие птички стаей гоняются за ней, кричат, возмущаются и ругают ее. Только она не виновата.
Такие вот истории рассказывал барсуку старый еж. Еж - зверь умный, хотя и кажется смешным.
Узнав, что барсук ищет себе новое жилище, еж сказал:
- Непонятные вы звери, барсуки. Удобства вам подавай. В земле, в норах живете. Чтоб и тепло, и мягко было. Но не всегда это хорошо.
- Почему? - спросил барсук.
- А вот почему. Коль придет беда, пожалеешь, что живешь в удобной норе.
- О какой беде ты говоришь?
- Беды бывают разные. Для барсука даже лиса - беда. Наверно, по себе знаешь?
- Слыхал я от сородичей, что лисы забираются в норы барсуков, выгоняют их и сами там поселяются. Но я этого не боюсь. Раз уж я с хорьком справился, то и лису одолею. Жил вот я на болотном островке, а лисы даже в глаза не видал.
- Туда она не пойдет, там для нее мокро, - промолвил еж. - Так что лучше не уходи с болота. На болоте тебе спокойнее будет.
- Но я там чуть не утонул?
- И все-таки не выбирай сухого места, - посоветовал еж. - Послушайся моего стариковского совета, сынок. Иначе тебе плохо придется!
- Нет, на болото я больше не пойду!
Барсук стал искать в лесу хорошее сухое место, несмотря на предостережение ежа. И нашел наконец такое. То был довольно высокий песчаный бугор на опушке леса. Окрест шумели сосны, шелестели осины, на склоне бугра цвели колокольчики, внизу, где начинался луг, журчал прозрачный ручей, и по всей опушке росла земляника.
- Вот где раздолье! - радовался своему выбору Ураск. - После обеда приятно полюбоваться с бугра красивым видом. Пить захочешь - ручей рядом! Ягод захочется - только лапу протяни! Ух! Ну и жизнь начнется! А отведав всего, и поспать можно в норе! Нора здесь будет теплая. Песок мягкий, словно мох!
И Ураск с превеликим усердием принялся рыть себе нору. Вообще-то он был ленив и любил вдосталь поспать, но сейчас не ленился. Отрывался от работы, лишь чтобы добыть себе пищу, ел, пил, немного отдыхал и снова брался за дело. Так продолжалось много дней и ночей.
Приходили звери, прилетали птицы взглянуть, как он трудится. Хвалили Ураска за уменье и старательность, но слишком уж восхищался его норой мало кто.
Заяц считал, что жить под землей ужасно, когда наверху светит солнышко, веет ветерок, плывут облака, шумят деревья. Птицы поют, цветы цветут, и повсюду зеленая травка и желтеющие хлеба.
- Так-то оно так, - ответил барсук, - но каково будет, если пойдет дождь?
- Дождь тоже дело неплохое, - возразил заяц. - И в дождь хорошо! Иногда не беда и промокнуть! Приятно после этого сушиться и ждать хорошей погоды.
- А зимние холода? - не соглашался барсук. - Мне в норе тепло, знай похрапывай в свое удовольствие. А ты сидишь, как чурка, в сугробе и мерзнешь.
- Ничего, - ответил заяц, - я заберусь под куст, вырою себе ямку - славно и уютно в ней. Смотри да любуйся, как восходит солнышко, как алеет на деревьях, как кружит вьюга, как по вечерам солнце снова садится за лес и на небе распускаются большие огненные цветы!
Барсук проворчал:
- Пустое болтаешь, на что мне это. Стоит ли глазеть на солнце, цветы да вьюгу, если лиса может найти тебя под любым кустом. Или какая-нибудь собака, а то и человек позарится на твою шкуру.
- Тогда, - возразил заяц, - я задам стрекача. Помчусь по заснеженным полям, только снег столбом. Никому меня не догнать. Ноги у меня быстрые.
Один крот был в восторге от норы Ураска.
- Вот где будет славное житье! - похвалил он. - Всегда темно, всегда тихо, всегда сыро. Ничего не слышно, ничего не видно. Глаза и уши там вообще ни к чему. Но зачем ты, Ураск, делаешь такую большую нору?
- Ну, чтоб было просторно и воздуха хватало, - ответил Ураск.
- Ни к чему это! - махнул лапой крот. - Чем теснее нора, тем лучше. А воздуха должно быть не больше, чем требуется для дыхания. И если ходы окажутся слишком широкими, не поймать тебе, Ураск, дождевых червей.
- А зачем они мне, - ухмыльнулся Ураск. - Зачем мне дождевые черви, если в лесу есть большие черви, настоящие змеи. Да еще морошка - ух, какая это вкуснятина! Потом разляжешься в норе - и только тогда поймешь, как прекрасна жизнь!
- Ну конечно, ты в своей норе бездельничаешь, а я тружусь, - обиделся крот, - работаю без передышки, добываю пищу - червей и личинок, - вот чем я занят. А ты только спишь там. Поэтому и не понять нам друг друга.
Мыши и землеройки тоже с одобрением отнеслись к норе Ураска. Они с завистью поглядывали на нее и не прочь были бы стать его квартирантами. Только Ураск, глядя на них, ворчал:
- Пошли, пошли отсюда, дорогуши! Кто без спросу залезет, того я тут же съем. Такое блюдо мне по вкусу.
И мыши и землеройки знали, что это правда, потому как Ураск ел их с не меньшим удовольствием, чем червей, ящериц, улиток и ягоды.
Но вот с луга прилетела маленькая жужжащая птичка, спинка у нее была коричневая, брюшко желтое. Она кружила около норы Ураска, иногда забиралась вовнутрь, ползала по стенам, выискивая маленькие углубления, и все время жужжала и шумела.
Поглядывал Ураск на эту птичку и ухмылялся. О, это была славная птичка, она нравилась Ураску. Вот если б она и правда у него поселилась!
- Ну, здравствуй, шмель! - сказал наконец Ураск, когда птичка, выглядевшая совсем старой, вылезла из одного отверстия, чтобы залезть в другое. - Что ты ищешь в моей норе?
- Зум-зум-зум! - ответил шмель. - Ах, это ты, Ураск! Здравствуй, здравствуй! Видишь, я занят. Ищу место для нового гнезда. Зум-зум-зум! Вечно я спешу, вечно тороплюсь. Потому что работы и дел у меня невпроворот. Зум-зум-зум! Жена ждет меня у речки на ольховом листочке. Она мечтает о новой квартире, чтобы растить там деток. А сама и понятия не имеет, где и как ее найти. Все мне приходится делать. Зум-зум-зум! Дух перевести некогда.
И шмель исчез в каком-то отверстии. Когда он оттуда вылез, У раек спросил:
- Ты что же, решил устроить гнездо в моей норе?
- Ах, это твоя нора? Зум-зум! - ответил шмель. - Мне все равно, чья она. Главное, чтобы мне подходила. Вижу, стены сухие, здесь можно жить. Только песок сыпучий, не сделать своды для гнезда. Зум-зум!
- Если хочешь, я принесу несколько камней, чтобы ты мог устроить хорошее гнездо, - предложил Ураск.
- Ах, камни... да, да, конечно, если бы между ними были просторные ходы... Зум-зум! А почему, Ураск, тебе так хочется, чтобы я поселился в твоей норе? - спросил шмель. - Или ты надеешься на мед из моего гнезда, зум-зум? Но на это не рассчитывай, у меня много детей, нам самим мед нужен.
Ураск махнул лапой.
- Твоей каплей меда не насытишься. Знаю, хозяйство у тебя небольшое. Того меда, что потребляет твоя семья, мне не хватит даже на то, чтобы его распробовать. Другое дело - пчелиное гнездо. Однажды я нашел колоду, в которой они поселились. Когда я ее разворотил - то-то был праздник! Жалили они меня, правда, нещадно, да у меня был порядочный слой жира под кож