Но вот княжеский ловчий Яков протянул Александру копьё, и князь неуловимым движением ткнул Биргера снизу вверх. Швед не успел отразить удар, и копьё князя скользнуло по скуле Биргера. Дрогнул швед, кровь побежала с рассечённой щеки. Плотно окружили своего военачальника рыцари: достать Биргера князь больше не мог.
Тем временем рухнул наземь златоверхий шатёр. Это дружинник Савва подрубил его топором. В страхе попятились шведы. А тут ещё увидели они дым позади себя – догадались, что горят корабли…
Ужас охватил рыцарей. Побежали они сломя голову к реке.
Много незваных гостей было порублено на берегу. Без устали дрались и князь, и дружина, и пешие воины.
Новгородец Гаврила Олексич, преследуя епископа, верхом на коне ворвался на корабль. Шведы даже сходни не успели скинуть, а Гаврила уже свалил одного, другого. Вот и епископ упал, сражённый мечом Олексича.
Окружили враги дружинника, прижали к борту, сбросили вместе с конём в воду. Гаврила на берег выбрался – и опять в бой, в самую гущу.
Лишь нескольким кораблям удалось отчалить. На одном из них спасся и Биргер. Вместо ключей от Новгорода да награбленного добра повёз он назад жалкие остатки своего войска. Были брошены на русской земле и лагерь, и обоз, и раненые. А на лице Биргера горела «печать» новгородского князя, та печать, которую Александр поставил своим острым копьём.
Новая угроза
Новгород ликовал. Все его жители вышли за городские ворота встречать войско Александра. За победу над шведами народ прозвал князя Невским. Повсюду слышалось: «Слава князю!», «Слава Александ-ру Невскому!».
Бояре тоже вначале окружили князя почестями и поднимали кубки в его честь. Но спохватились: что же хорошего, если народ так восхваляет Александра, а про них, про бояр, никто и слова не скажет. Так, пожалуй, князь и вовсе над ними возвысится, один начнёт править городом, а их, богатых, знатных бояр, и слушать перестанет.
И начали они всё делать наперекор князю. Он так решит, а они сговорятся меж собой и по-своему поступают. Никакой помощи Александру, никакой поддержки. Созвал он тогда бояр и сказал:
Доспехи и оружие русских воинов XIII века
– Вы меня на княжение поставили, а теперь я вам неугоден. Сами управляйте городом или ищите другого князя. А я ухожу от вас.
Бояре не стали его отговаривать. Они думали, никто теперь не нападёт на Новгород. С юга Орде не пробраться сквозь дремучие леса и болота. И с севера опасности тоже нет: после невского разгрома шведы не сунутся.
Оставил Александр Ярославич Новгород и уехал в Переславль-Залесский.
Но поживиться на русских землях хотели не только золотоордынцы да шведы. Чесались руки и у немецких рыцарей. Был у них такой союз – под названием Тевтонский орден. Вот и двинулись на Русь отряды тевтонцев.
Они захватили крепость Изборск.
Забеспокоился люд во Пскове. Наскоро собрали ополчение и пошли отбивать Изборск.
Но немцы сильней оказались, и оружие у них было лучше. Восемьсот псковичей погибло под стенами Изборска, а крепость взять не сумели.
Пришлось русским отступить, ни с чем домой вернуться.
Рыцари, почувствовав свою силу, стали рваться к новым походам. Ждали только подкрепления от магистра – так звали главу рыцарского ордена. Когда же подкрепление пришло, «На Псков!» – закричали тевтонцы и выхватили мечи.
Не испугались русские, увидев отряды рыцарей под своими стенами. Двадцать шесть осад выдержал до этого Псков и ни разу не открыл городских ворот врагу.
Стрелами и камнями встретили псковичи немцев. Кто не имел меча или копья, приготовил для боя тяжёлый крестьянский топор, а у кого и топора не было, вооружился кольями.
Но и немцы готовились к штурму. Подвезли метательные орудия, поближе к воротам подтащили тараны.
Вот тут-то псковских бояр и взял страх: а ну как немцы прорвутся! Тогда пощады не жди – всё заберут, всё разграбят, а то и жизни лишат. Лучше сдать им город добровольно. И открыли ворота тевтонским рыцарям. Сделал это посадник Твердило, который хотел владеть Псковом вместе с немцами.
Теперь очередь была за другим русским городом. Самым крупным, самым богатым в этом краю был Великий Новгород. Над ним-то и нависла угроза.
В доме у кузнеца
Дом, в котором жил Гришата, стоял на окраине, поодаль от других домов. Отец был кузнецом, а раз в твоём ремесле огонь первый помощник, то и жить ты должен отдельно от других. Горожане боялись пожаров, дома-то у всех были деревянные.
Гришата привык, что в доме у них всегда были люди. Нужно ли кому коня подковать, или железный засов на дверь понадобился, или пожелал кто оружием обзавестись – все шли к дому кузнеца Якима.
Но сегодня гость у него был особый. Пришёл Пелугий, с которым Гришата стоял в дозоре.
С собой Пелугий привёл ещё троих. Один из них – высокий и крепкий, с русой бородой – был кожевник Данила. Гришата его знал, слышал про его удивительную силу. Второй человек – низкорослый и скуластый – тоже был знаком Гришате: не раз попадался в городской толпе. А третьего – чернявого – видел впервые. Мрачный он был, смотрел по сторонам настороженно, а в глазах порой вспыхивал огонь.
Да и Пелугий, как пригляделся Гришата, тоже был чем-то встревожен, а не улыбчив и весел, как всегда.
– Дело у нас к тебе, – поздоровавшись, сказал Пелугий хозяину.
Яким усадил гостей на скамью, сел рядом. Хозяйка поставила на стол кувшин с брагой, нарезала пирог и ушла.
– Дело у нас вот какое… – начал Пелугий.
Но чернявый кашлянул и так сверкнул глазами на Гришату, что тот схватился было за дверь.
– Малец пусть останется, – сказал Пелугий и в первый раз улыбнулся. Он полюбил Гришату ещё с лета, с того времени, когда были в дозоре. А уж как был он доволен потом, когда выяснилось, что Гришата сумел быстро донести до князя важную весть. – Сиди, Гришата. Ты здесь не лишний.
Но вот Пелугий опять посуровел, отхлебнул браги и сказал:
– Беда к нам идёт, Яким. Этот человек бежал из Пскова. – Он кивнул на чернявого. – Говорит, немцы на нас поход готовят. Князя нет. Далеко Александр Ярославич. А бояре могут и Новгород сдать. Расскажи, Фома, – повернулся он к чернявому незнакомцу, – расскажи нам, как под немцем жить.
Фома заговорил горячо и торопливо, жестокий огонь как зажёгся в глазах его, так больше и не угасал. Страшные вещи поведал пскович.
На каждом шагу в захваченном городе грабежи и убийства. Немецкие рыцари, как бешеные псы, не щадят никого. Кровью пропиталась псковская земля. А ещё говорил Фома, что негоже новгородцам в стороне стоять, когда бьют их братьев.
– И вы, и мы – русские, – говорил он, – так почто ж мы псов со своей земли не выгоним? Доколе терпеть их будем?
Гришата увидел, как и у Пелугия, и у кожевника Данилы, и у отца, который был мягкий нравом человек, тоже разожглись в глазах недобрые огоньки.
«Нужно волновать народ, – решили в доме у кузнеца, – нужно посылать за князем. Пусть князь вернётся со дружиною. Пусть собирает войско. Спасать нужно Новгород. Спасать нужно русские земли от псов-рыцарей».
А кузнец Яким с того дня не брал больше никаких заказов. День и ночь ковал он длинный, тяжёлый меч для князя Александра Невского. Дар князю от простого люда Новгорода.
Отпор врагу
Гремели трубы в Новгороде. Со знамёнами, со стягами вышел встречать народ князя Александра.
Звонили колокола в церквах. На площадях и у городских ворот горели костры. И шум стоял по всему Новгороду, какого давно уже не случалось.
Тысячи галок суматошно летали над городом. Во дворах лаяли собаки. Из конюшен доносилось ржание лошадей. Все новгородцы, и стар и млад, высыпали на улицы.
Александр Ярославич вернулся в Новгород не один. Вместе с ним был его брат Андрей из Суздаля. К дружине Александра присоединились суздальские полки.
Но и этих сил для войны с тевтонцами было мало.
Александр Ярославич стал собирать войско из новгородцев, ладожан и карелов. В ополчение к нему шли городские ремесленники и крестьяне.
Несколько полков прислал и отец Александра – владимирский князь Ярослав Всеволодович.
Росло войско. Спешно ковали в Новгороде мечи и сабли, вострили копья и секиры, потуже натягивали тетиву на луках, калили стрелы.
Поначалу обрушил свои полки новгородский князь на крепость Копорье, которую занял гарнизон рыцарей. Отсюда нападали тевтонцы на окрестные сёла да на купеческие обозы. А чуть что – отсиживались за толстыми стенами.
Думали немцы отсидеться и на этот раз. Да не вышло. Не помогли стены. Разбил их Александр Невский, взял крепость.
А через короткое время русское войско осадило и Псков.
Рыцари послали гонцов к магистру – просить подкрепления. Не дождались. Освободили русские Псков.
Семьдесят знатных рыцарей пало в том бою, а сколько других перебили новгородцы – и не считал никто. Самых же главных, что в живых остались, повелел Александр в цепи заковать и отправить в Новгород. Пусть посмотрит народ на разбойников.
Двум же рыцарям дали лошадей и отпустили: пусть расскажут обо всём магистру ордена. Дабы больше не ходили с мечом на Русскую землю.
Магистр принимает решение
У магистра дёргалось веко. Он не мог поверить своим глазам. Неужели эти два рыцаря, склонившиеся перед ним, – всё, что осталось от лучших отрядов Тевтонского ордена?
– Встаньте! – приказал магистр.
Рыцари приподнялись. Но разогнуть шею и прямо взглянуть на своего повелителя они не могли. Как побитые собаки стояли, косились исподлобья по сторонам.
– Говорите, – молвил магистр.
То, что он услышал, было страшным. Оказывается, у русских большое войско, они хорошо вооружены, они умело ведут осаду городских стен, они храбры и сильны.
– Кто же у них во главе войска?
– Князь Александр.
«Тот самый, – отметил про себя магистр, – который разбил на Неве шведов. А теперь он выступил против ордена. И опять победил. Что это – случай? Или же этот Александр действительно умный и смелый полководец?»