Трубецкой выпускает из себя клуб дыма.
Серж. Это я.
Трубецкой. Вижу.
Серж. Это я, с апельсинами.
Трубецкой. Мне?
Серж. Жене.
Трубецкой. Скучно... Даже апельсины не мне.
Серж. Ты болен?
Трубецкой. С чего бы это? Жара на улице. Градусов тридцать поди...
Серж (приложив ладонь трубочкой ко рту. Громко). А-а!
По залу разносится эхо.
Какая здесь все-таки акустика, не то что у меня в классе... А-а!
Трубецкой. У тебя жена больна?
Серж. Да вроде нет... (Кричит.) А-а!.. (Вслушивается в эхо.)
Трубецкой. Дай апельсин!
Серж (достает из сетки апельсин). Лови. (Кидает Трубецкому.) А-а!
Трубецкой чистит апельсин, Серж ставит к стене свои сумки, подбирает с пола баскетбольный мяч и прицелившись, бросает его в кольцо. Промахивается. Кидает еще, опять промахивается.
Трубецкой (ест апельсин). Кислый твой фрукт.
Серж (снова кидает мяч и опять промахивается).
Совсем разучился,
Трубецкой. А ты умел?
Серж. Да нет... (Стучит мячом об пол.) Чайник кипит.
Трубецкой. Знаю.
Серж. А-а!.. (Вслушивается.) Как в церкви...
Трубецкой. Я съем еще один?
Серж, Ешь. (Кидает ему всю сетку.) Выкипит чайник...
Трубецкой. Выключи.
Серж (вытаскивает из чайника кипятильник), Я жене лифчик и трусы купил.
Трубецкой, Зачем?
Серж. На всякий случай, чтоб довольна была,
Трубецкой. Тоже кислый,
Серж. Не ешь.
Трубецкой. Ты бы ей лучше в морду дал,
Серж. Кому?
Трубецкой, Жене.
Серж. За что?
Трубецкой. Чтобы довольна была.
Пауза.
Серж. Как ты думаешь, хороший подарок?.. И календарь с японками купил (Показывает календарь.)
Трубецкой. Чай будешь пить?
Серж. Буду. (Убирает календарь.)
Трубецкой. Тогда завари. Чай в банке, завари в кружке.
Сахара нет.
Пауза.
Серж. Ты думаешь, тебе хватит краски? Трубецкой. Не хватит, так недокрашу. Серж. Где, ты говоришь, чай?
Трубецкой. В банке.
Серж. В банке только деньги и охрана.
Трубецкой. Очень смешная шутка.
Серж (хмыкнув). Действительно... Могу тебе помочь красить, если хочешь.
Трубецкой. Справлюсь.
Серж. Можешь не успеть, месяц остался. А так бы взялись вдвоем, сэкономили несколько дней и на рыбалку поехали бы, я как раз мотоцикл починил.
Трубецкой. Она тебя не отпустит.
Серж. Я ей еще что-нибудь подарю... Она в принципе добрая... Только щитовидку лечить надо.
Трубецкой. Дай ей в морду и отправь к врачу.
Серж. Не пойдет. То ли не доверяет, то ли боится.
(Заваривает чай.)
Глаза вылезать стали... Тебе наливать?
Трубецкой. Покрепче и блюдцем накрой, пусть заварится...
Пауза.
Есть нечего! Если хочешь, спустись в пельменную.
Серж (машет рукой). Она на килограмм каждый день поправляется, все шире становится, кожа рыжеет, вся в веснушках, сама вся жаркая, а мне в постели места все меньше остается, того и гляди упаду... Или заспит меня, как младенца...
Трубецкой. Заварился поди...
Серж (дает ему кружку с чаем). А потом просыпаюсь, смотрю на нее нет, вроде такая же худая и грудь махонькая, просто сон мне такой снится, что поправляется она...
Пауза.
Хорошо, конечно, леща завялить, но одному не хочется ехать... Может, все-таки помочь? Трубецкой. Посмотрим...
Пауза.
Серж. Вроде и прогнать хочется, да жалко вдруг становится.
Трубецкой. Гони.
Серж. Чего ты злишься-то?
Трубецкой. А чего радоваться?
Серж. А я тут при чем?
Трубецкой. Ты ни при чем, но местами раздражаешь...
Пауза.
Пей чай, не слушай, все ерунда... Может, и съездим на рыбалку...
Серж. Ты не представляешь, какая красота там сейчас... Лодку возьмем, бабенку какую-нибудь позовем, чтобы она нас в избе поджидала, пожрать бы чего сделала... Потом в баньке погреемся...
Трубецкой. В такую жару?
Серж. Ну не в баню, так еще что...
Трубецкой. Опять какую-нибудь крокодилиху притащишь, а я смотри на нее! Нет, спасибо.
Серж. Можно и вдвоем ехать... А что ты, собственно, выдрючиваешь все! Можешь вообще не ехать. Валяйся себе на здоровье... Бабы ему, видите ли, мои не нравятся... Своих заимей, потом чужих хули!.. Ишь!.. Сколько у тебя баб-то было, что моих хаешь?.. Раз-два и обчелся!..
Трубецкой. Чай вон на штаны пролил.
Серж. Тьфу ты!.. (Стирает со штанов чай.) Знаешь, какие у меня бабы?
Трубецкой. Хорошо, хорошо...
Пауза.
Серж. Выпить хочешь?
Трубецкой. Не хочу.
Серж. Чего это?
Трубецкой. Так.
Серж. Я принес бутылку водки!
Трубецкой. Как принес, так и унесешь.
Серж. Нет, все-таки интересно!.. Сегодня ты, понимаешь ли, хочешь пить, завтра - нет, а я прыгай перед ним!
Трубецкой. Да не прыгай... Чего ты взъелся? Не хочу пить, потому что не хочу... Я тебе, собственно, должен объяснять что-то?
Серж. Злой ты все-таки... И чего я к тебе таскаюсь каждый день, будто занятия другого нет?
Трубецкой. Не таскайся...
Серж. Месяц как учебник получил, по которому уроки вести буду,- так нет же, в руки не брал... А у нас к Филиппинам отношение изменилось, следовательно, и в их географии что-то изменилось. Могу впросак попасть, а у меня ученичок есть один, страсть как сечет в географии - все знает...
Пауза.
Трубецкой. Давно хочу тебя спросить: как ты ведешь географию, если дальше своей деревеньки никуда не уезжал?
Серж. Ну хватит, хватит...
Трубецкой. Небось живописуешь лихо... "Течет река Амазонка, величаво неся свои воды"...
Серж. Да, да...
Трубецкой. И про Колизей небось паришь...
Серж. Парю, парю. А ты у нас все знаешь...
Трубецкой. Да уж немало.
Серж. Всюду побывал, все видел...
Трубецкой. Повидал...
Серж. Ага... Ты ж у нас князь, голубая кровь...
Трубецкой. Не чета вам, плебеям... Я князь! Я потомок! Моя фамилия Трубецкой! Да, я князь!
Серж. Князь, князь...
Трубецкой. А ты плебей.
Серж. Великий князь, потомок!.. Учителишка физкультуры. Нищий князь.
Трубецкой. Нищий, но зато князь. Ты тоже нищий, но плебей. Плебей!.. А я Трубецкой!..
Пауза.
Серж. Зачем ты меня обижаешь?
Трубецкой. Я?!..
Серж. Какая тебе в этом радость-обидеть человека? Меня? Я ж к тебе в гости пришел. А ты...
Трубецкой (садясь в кровати). Не обижайся.
Серж. Право, что я тебе сделал... Мне иной раз кажется, что ты меня можешь просто, ни за что, избить, сломать руку... Но ты же князь, ты должен быть великодушным. Тем более если я плебей.
Трубецкой. Ты что, действительно обиделся?
Серж. Любовь верноподданных силой и злом не завоюешь! Их надо лаской брать, любовью.
Трубецкой. Легче любить одного всем, чем одному - всех... Вот дай мне неограниченные материальные блага, надели любовью ближних, и когда я достигну всего желаемого на земле, в жизни повседневной, тогда я буду всех любить и обо всех заботиться...
Серж. Ишь, чего захотел! Так бы и я всех любить смог!..
Трубецкой. Ты не сможешь.
Серж. Это почему?
Трубецкой. Потому что тебе не нужны все материальные блага. Тебе прибавь четвертной к зарплате, прояви к тебе благосклонность пара шлюшек ты разжиреешь и позабудешь обо всем... Кровь в тебе красная,
Серж. Ты спишь!
Трубецкой. А тебя я люблю!
Серж. Все равно ты сволочь!
Трубецкой. Люблю, потому что ты несчастен, как и твой монарх.
Серж. Ты больше, чем сволочь!
Трубецкой. Давай водки выпьем?
Серж. Давай... Только ты не решай за меня, счастливый я или несчастливый.
Трубецкой. Мне иной раз кажется, что у тебя под пиджаком голое тело. Только воротничок, манишка и манжеты. Хорошо, если чистые.
Серж (доставая из сумки бутылку водки). Давал бы ты платные уроки самбо, был бы в порядке, а то факультатив в школе ведешь... К тебе ходят только бездарности... Все эти поганцы мнят из себя гениев... Все Гамлеты, Джульетты и Роберты де Ниро... И надо же удумать школу с театральным уклоном, в артисты с малолетства готовить! И вот ведь поганцы - все они личности, их не тронь... Как бы не задеть ихнего самолюбия!... Они ведь творцы, для высокого призваны!.. Что им мы с тобой!.. Подумаешь, учитель физкультуры и географии! Тут искусство, а не глупости!
Трубецкой. Не-ет!.. Меня уважают. Чувствуют во мне князя.
Серж. Силу твою любят, но не уважают, если на то пошло! Мускулатуру... Но я-то... Тебя хоть любят, а я вообще никто... Эти козявки противные!
Трубецкой. А с чего они должны уважать кого-то! За что? За усы и вставную челюсть?.. Мы их должны уважать, а не они нас.
Серж. Это за что?
Трубецкой. За то, что у них зубы свои. В них мир, целый всеобъемный мир, которого нам с тобой, сколько ни напрягайся, не понять!.. Для нас обыкновенная вещь, для них - вселенная! Все предельно просто... У меня мальчишка из второго класса отрабатывал прием с чучелом, ахнул его об пол, да так, что обшивка лопнула, оттуда опилки на пол, мальчишка в слезы, задыхается... "Я его убил! Убил!.." Полчаса пришлось успокаивать, даже подзатыльник дал, пока он не понял, что оно - не живое... Потом он неоднократно грохал об пол чучело, но ему было уже наплевать... Равнодушие. Мир для него стал другим, он стал воспринимать его, как мы... Я разрушил его мир!..
Пауза.
Серж. Злой ты... Все, что бы я ни сказал, все для тебя глупость. Чего я к тебе таскаюсь?
Трубецкой. Нужно тебе с кем-то умным пообщаться... Духовный отец требуется. Ведь твой-то папаша с крана свалился по пьяному делу. Ты рад, что в моем лице отца обрел?.. А?
Серж. Жалко, что сейчас не тридцать седьмой!.. Я бы тебя заложил! Настучал, что ты княжеских кровей... Тебя бы расстреляли, а гнусное твое тело использовали для удобрения наших бескрайних полей. Но сначала тебя бы пытали... Пить не будем?