— Ты… ты, главное, спокойней, — говорила торчащая из воды круглая Женькина голова. — Ты не колоти по воде, а под себя подгребай, под себя подгребай!
Сергей ничего не отвечал. Он только смотрел на Женьку злым левым глазом. Правый глаз его был закрыт длинным мокрым чубом, прилипшим к лицу.
— Давай! — сказал Женька. — Ещё разочек. Главное — спокойно! Подгребай!
Сергей лёг на воду и с такой силой заколотил по ней длинными руками и ногами, что брызги полетели во все стороны метров на пять, а Женькина голова совсем исчезла в белой пене. Он, как видно, захлёбывался, но продолжал выкрикивать:
— Спокойно! Не торопись! Подгребай! Под себя подгребай!
Сергей быстро пошёл ко дну. Женька хотел его поддержать, но по ошибке схватил не за руку, а за ногу. Сергей долго дёргался под водой, пока Женька не разобрался, в чём дело, и не отпустил его.
Наконец они вылезли на берег. У обоих кожа была синяя и покрыта пупырышками, как у старых, общипанных куриц. Они теперь заметили нас, но даже не поздоровались. Сергей сел на песок, охватив ноги руками и положив подбородок на колени. Женька остался стоять. Оба они тряслись и стучали зубами.
— Ду-ду-дурак! — сказал Сергей, не глядя на Женьку.
— Не па-па-па-падай духом, — ответил Женька. — Постепе-пе-пенно научишься.
— По-по-по-подохнешь от та-та-такой науки!
Витя лёг на спину и стал пригоршнями сыпать песок себе на грудь.
— Да, Серёженька, — сказал он, — хорошую штучку с тобой твой друг устроил!
— Убить его ма-ма-мало, та-та-такого друга!
Мы с Витей переглянулись, и я подумал про себя: «Кому-кому, а Витьке повезло в дружбе. Кто-кто, а я-то уж никогда не подведу его, как Женька подвёл Сергея».
Сергей и Женя тоже собирались в лодочный поход. Пеших экскурсий и походов в нашей школе всегда проводилось много, а лодочный устраивался впервые. Нечего и говорить, с каким увлечением мы все к нему готовились, с каким нетерпением ждали первого июля, на которое был назначен старт. Сергей и без того был самым заядлым туристом, а тут он прямо помешался на лодках, на рыболовных снастях, на всяких там фарватерах, ватерлиниях и кильватерных колоннах.
Дней за десять до начала похода все его участники собрались в пионерской комнате. Начальник похода, учитель географии Трофим Иванович, распределяя между нами обязанности, говорил, какие вещи нужно с собою взять. Вдруг он приложил ладонь ко лбу и сказал:
— Да, товарищи, о самом главном я и забыл! Подымите руки, кто не умеет плавать.
Никто не поднял руки. Я знал, что Витя плавать не умеет, но, конечно, не стал его выдавать: ведь это пахло тем, что его не возьмут в поход. А Женька вдруг повернулся к Сергею и громко сказал:
— Серёжка, ну чего ты прячешься? Ты же не умеешь плавать!
В пионерской комнате наступила такая тишина, словно там не люди сидели; а статуи. Сергей страшно покраснел, а его красивый с горбинкой нос побледнел. Он так посмотрел на Женьку, что у другого бы язык отнялся, но Женька спокойно продолжал:
— Чего ты злишься, Серёжка, ну чего ты злишься? Скажешь — я плохой товарищ, раз тебя выдаю? А я тебе отвечу: если бы до начала похода осталось два дня, я бы тебя не выдал. Вот так, при Трофиме Ивановиче, и говорю. Но ведь до начала похода не два дня, а целых десять, значит ты можешь научиться плавать. Ты вот всё говоришь, что уже учился, что у тебя ничего не получается, потому что ты худой, но тяжёлый, и что у тебя удельный вес слишком большой для плавания. А я тебе отвечу: враки всё это. Спроси хоть Трофима Ивановича, хоть кого… Просто у тебя настойчивости нет. Ну и вот! И нечего тебе злиться. Чего ради я должен молчать? Случится с тобой что-нибудь — на чьей совести это дело будет? На моей!
— Евгений прав, — сказал Трофим Иванович и вынул записную книжку. — Сегодня у нас двадцатое июня. Двадцать восьмого, Сергей, зайдёшь ко мне. Отправимся на речку. И если ты к тому времени не будешь хотя бы держаться на воде, тогда уж извини, брат, отвечать за тебя я не намерен. На лодках всякое может случиться.
Все мы знали Трофима Ивановича. И все мы знали теперь, что если Серёжка не научится держаться на воде, то его в поход не возьмут.
Когда кончилось собрание, Сергей ушёл из школы, даже не взглянув на Женьку, а тот на следующее утро явился к нему и позвал его на речку учиться плаванью. Сергей сначала и разговаривать с Женькой не хотел, но потом всё-таки пошёл за ним. С тех пор во время наших тренировок мы с Витей каждый день видели, как они мучаются. Вот и теперь мы смотрели на них и очень сочувствовали Сергею: до начала похода осталась только неделя, а он всё ещё плавал, как топор. Витьке-то было хорошо! Он поступил в нашу школу этой осенью, и никто, кроме меня, не знал, что он не умеет плавать. Правда, после того собрания я попытался научить его, да он оказался каким-то неспособным: как ляжет на воду, так сразу зажмурит глаза, перестанет дышать — и ко дну. Мы попробовали разок-другой, потом ему надоело это дело, и он сказал:
— Хватит! Чем даром тратить время, давай получше в гребле натренируемся. А буду я тонуть, так ты же плаваешь, как рыба, — авось вытащишь меня.
Я согласился.
Женька прилёг на песок, подперев голову рукой. Сергей по-прежнему сидел, положив подбородок на острые колени. Постепенно оба они перестали дрожать, но настроение у Сергея от этого не исправилось. Он сказал, ни к кому не обращаясь:
— Я все свои деньги истратил на этот поход — литературу купил, удочки… три недели складную вершу вот с ним делал… А теперь… теперь всё прахом пошло!
— Ничего не прахом. Научишься, — ответил Женька.
Сергей повернулся к нему и вдруг закричал тонким, почти плачущим голосом:
— «Научишься»! «Научишься»! Уже три дня из реки не вылезаем, а чему я научился? Чему? Воду литрами глотать, вот чему я у тебя научился!
Женька спокойно разглядывал на ладони какую-то песчинку.
— Ты, главное, духом не падай. Ещё неделя впереди.
— «Неделя впереди»! «Неделя впереди»! — опять закричал Сергей. — Говорят тебе, что у меня организм такой! Не приспособлен я к плаванью. Как будто я раньше не учился!
— Выдумываешь ты всё. «Организм»! — проворчал Женька.
Тон у него был такой спокойный и уверенный, что я не выдержал:
— А откуда ты знаешь, что он выдумывает? Может, и правда у него удельный вес слишком большой. Смотри, какой он худощавый, а тяжёлый!
— Тебе хорошо говорить «не падай духом», — сказал Витя. — Ты так и так в поход пойдёшь. Подвёл товарища, чтобы принципиальность свою показать, а теперь утешает: «Не падай духом»!
Женька встал, отряхнул песок с трусов, натянул на ноги старые чёрные брюки, закатанные до колен, и, не надев рубашки, на ходу застёгивая пояс, стал подниматься по тропинке, ведущей с пляжа наверх.
— Обиделся! — усмехнулся Виктор.
— Ну и пусть обижается, — сказал Сергей.
— Женька! Куда ты? — окликнул я.
— Домой! Сейчас приду!
Сергей лёг на живот, упёрся в песок локтями и вцепился пальцами в уши.
— У меня пять лесок «Сатурн» с крючками и поплавками и три бамбуковых удилища. Если хотите — берите.
Мы ничего не ответили на это.
Женькин дом был совсем недалеко. Минут через десять он вернулся. Он нёс длинную и толстую верёвку, свёрнутую в кольцо. Он остановился над Сергеем и сказал усталым голосом:
— Вставай. Пошли.
Сергей только голову приподнял:
— Куда ещё?
— По новому способу учиться.
— По какому ещё способу?
— У тебя на мелком месте ничего не получается: ты чуть что — ногами на дно становишься. Теперь давай на глубоком месте попробуем. Я тебя спущу на верёвке с моста, а ты старайся плавать. Как пойдёшь совсем ко дну — я тебя вытащу, потом снова ослаблю верёвку, потом снова вытащу.
— Ничего не выйдет, — сказал Сергей и отвернулся.
Женька подождал немного, потом повысил голос:
— Давай идём! Слышишь?.. Долго я над тобой буду стоять?
Тут уж мы с Виктором поддержали Женьку.
— В самом деле, Сергей, почему не попробовать? — сказал я. — Мне говорили, что такой способ помогает. Мой дядя по такому способу научился.
— Чудак человек! — сказал Виктор. — Последнюю надежду теряешь. А вдруг всё-таки научишься да пойдёшь в поход?
Как видно, Сергей не захотел распрощаться с последней надеждой. Он наконец поднялся.
Женька обмотал его грудь верёвкой, пропустив её подмышками, и завязал тройной узел на спине.
— Идём! А вы, ребята, стойте на всякий случай поближе к воде. Мало ли чего!..
Долговязый Сергей поплёлся к мостику. Невысокий мускулистый Женька двинулся за ним, держа конец верёвки в руке. Мы с Витькой встали и подошли к воде.
Наша речка сильно разбухает от дождей. Поэтому мостик был сделан на высоких сваях. От настила до воды было по крайней мере метра два. Дойдя с Сергеем до середины моста, Женька остановился:
— Тут будем. Здесь самая глубина. Полезай!
Сергей посмотрел вниз, на тёмную воду, потолкался немного и, вздохнув так громко, что даже мы с Витькой услышали с берега, перенёс через перила сначала одну ногу, потом другую. Стоя за перилами, он снова посмотрел на воду, потом на Женьку.
— Полезай, полезай! — сказал тот.
Сергей обхватил руками сваю и пополз вниз, а Женька постепенно начал вытравлять верёвку, но так, чтобы она оставалась всё время натянутой.
Вот Сергей погрузился в воду по плечи. Перегнувшись через перила, Женька наблюдал за ним.
— Давай плыви! — скомандовал он.
Сергей забарахтался было, но как только Женька ослабил верёвку, он снова обнял сваю и повис на ней, по плечи высунувшись из воды.
— Отпусти сваю! — сказал Женька.
Сергей молчал и отплёвывался.
— Отпусти, говорю! Чего ты вцепился, как рак!
Сергей отпустил и со страшной силой заколотил руками и ногами. Женька быстро оттащил его подальше от сваи и закричал:
— Спокойно! Спокойно! Плавно под себя подгребай, плавно!
Но Сергей уже не слышал его. Он исчез под водой. Только круги пошли вокруг верёвки, Женька подождал секунд пять, надеясь, что он выплывет, затем вытащил своего ученика на поверхность.