— Две недели назад я получил первую записку, — рассказал сосед и протянул майору листок бумаги, отпечатанный на принтере.
— «Милостивый государь! — вслух зачитал Анискин. — Я располагаю информацией о кладе, который мой прадед закопал в одной из стран Латинской Америки, после того, как эмигрировал туда после 1917 года. Сопроводительное письмо с описанием места, где находится сокровище, и картой передавались в нашей семье из поколения в поколение. К сожалению, мой дед, а затем и родители были репрессированы по причине дворянского происхождения, меня воспитывала тетка, которая лишь недавно, находясь при смерти, передала мне все документы. К сожалению, я очень беден и не имею возможности отправиться в Латинскую Америку за сокровищем. Однако, зная, что Вы богаты и любите приключения — читал про Вас в одном из журналов — имею честь предложить Вам выгодную сделку. Через две недели пришлю Вам часть письма, чтобы Вы могли убедиться, что это не шутка, а затем, если мы придем к соглашению, Вы заплатите мне сто тысяч долларов, а я передам Вам оставшуюся часть записки и карту. Ориентировочная стоимость зарытого клада превышает, по нынешним меркам, миллион долларов. Итак, подумайте».
— Вы знаете, сосед, — возбужденно затарахтел Кропотов, — я действительно обожаю приключения и несколько раз уже выезжал на поиски старинных сокровищ. Но каждый раз все мои сведения были основаны лишь на слухах. А тут, мне кажется, дело верное. Поначалу я подумал, что меня просто хотят развести, но вчера я получил второе письмо и кое-что еще. Честно — я готов рискнуть, заплатить эти деньги и отправиться за кладом!
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Анискин и взял еще две бумажки, протянутые ему Кропотовым. Первая была также напечатана на принтере, а вторая уже пожелтела от времени и вытерлась на сгибах. При этом верхняя ее часть была отрезана — так, чтобы обладатель второй части, не получив первую, не смог бы понять, где спрятан клад.
Современное письмо гласило: «Милостивый государь! Чтобы Вы могли убедиться в моей порядочности, высылаю Вам часть послания моего прадеда. Себе я оставил лишь копию. Но полагаюсь на Вашу порядочность и жду, что мы придем к обоюдовыгодной сделке. Завтра я свяжусь с Вами. Если Вас не устраивает мое предложение, я обращусь к другим людям».
Рукописное же письмо, содержавшее яти, Анискин вновь зачитал вслух:
— «… ровно морская миля от побережья. Указанием служит каменный истукан и три дерева возле него. От истукана на северо-восток продвигаемся 150 метров и видим пещеру. Здесь я и спрятал наши фамильные драгоценности — бриллиантовую диадему и кольца, а также золотые червонцы. Надеюсь, они послужат моим потомкам и принесут им большую удачу, чем мне. Прощайте, мои дорогие, не поминайте лихом!
Ваш несчастный брат и отец, тайный советник Владилен Сорокин. Писано собственноручно 18 июля 1919 года».
— В общем, я приготовил 100 тысяч долларов для завтрашней встречи. В Латинскую Америку сейчас попасть не сложно, были бы деньги, а они у меня есть, — глаза Кропотова возбужденно горели, он беспрерывно потирал руки.
— Не хочу Вас огорчать, сосед, — задумчиво протянул Анискин. Но, похоже, Вас поймал на крючок мошенник. Причем работающий по-крупному. Если Вы не против, сейчас я созвонюсь с коллегами, и мы сделаем все, чтобы его задержать.
Почему Анискин заподозрил автора посланий в обмане?
16. Дело о быке
Майор Анискин проводил очередные выходные в деревне, полёживая в гамаке на своем крохотном дачном участке, когда на улице раздался гомон. Выглянув из-за забора, он увидел толпу местных жителей, спешивших к ферме Ивана Гаврилова.
— Что случилось? — встревожился майор.
— Да вот, у Гаврилыча на ферме бык городского забодал! — ответил хромавший за толпой дед Пантелеймон, главный местный сплетник.
Анискин поспешил к месту происшествия. Бык-производитель Федор — гордость Ивана Гаврилова — в большом загоне спокойно жевал жвачку. Расстроенный фермер стоял у ограды, а рядом парень в красной футболке и красных шортах зажимал рукой плечо и орал на несчастного Гаврилова:
— Да я тебя, деревенщину, по миру пущу! Развели тут, понимаешь, монстров, которые на людей бросаются! Завтра же ветеринары приедут и твоего бугая усыпят!
Иван что-то пробормотал про «решить дело миром», здоровяк орал, что «это будет дорого стоить», и тут в дело вмешался Анискин:
— А что случилось то?
Городской парень, найдя слушателя, который еще «не в курсах», переключился на него:
— Мы с Иринкой (кивок на стоявшую рядом девушку) приехали на речку искупаться. Мы тут года два назад были, когда загона этого дурацкого еще не было. Так что знали, что тут самый близкий путь к берегу. Прошли через калитку в загон, идем себе спокойно, вдруг этот гад как бросится к нам со всех ног, и меня боднул! Иринка на него завизжала, у нее голос громкий, бык, видать, не вынес и отбежал в сторону. Стоит, снова траву жрет, как ни в чем не бывало. Да, Ир?
— Ага, — подтвердила девушка.
— Не знаю, что с Федькой случилось, — расстроенно пробасил фермер. — Через загон всегда люди ходят, он никогда никого не трогал. Его только коровы интересуют, вот на них он мастер бросаться!
— Авторитетно заявляю: на красный свет он среагирровал, — подал голос дед Пантелеймон. — Я на днях по телевизору передачу смотрел про Испанию. Там такая штука есть — карыда называется! Быки красный цвет ненавидят!
— Коррида, — поправил Анискин.
— Ах, так вот в чем дело! — хлопнул себя по лбу Гаврилов. — Ребята, ну простите, Бога ради! Ей-богу не подумал. Пойдемте в дом, я вам поляну накрою да с собой добра всякого дам — молочка, творога нашего. Меда опять же!
— Легко отделаться хочешь, мужик! — злобно заявил пострадавший. — Я на тебя завтра же в суд подам. Хочешь миром разойтись — клади прямо сейчас 50 тысяч, а не то бугая твоего ветеринары усыпят, да еще и моральный ущерб оплатишь!
Гаврилов растерянно оглядел односельчан. 50 тысяч рублей для него — огромная сумма, но, похоже, выбора не оставалось…
— Давайте все же пройдем в дом хозяина быка, — внезапно вмешался Анискин, предъявив удостоверение. — Может, придем к компромиссу…
— Не стыдно Вам врать, молодой человек, — заявил Анискин, едва уселись все за стол переговоров. — Напраслину на быка возводите. Перед девушкой решил пофорсить?
Через несколько минут молодой человек все же признался, что, оказавшись перед быком, решил повыпендриваться перед спутницей. Он долго дразнил быка, размахивая у него перед носом тряпкой, прежде чем спокойный Федька все же вышел из себя и боднул обидчика.
Почему Анискин не поверил в первоначальную версию пострадавшего?
17. Неудачный подарок
За 5 минут до окончания рабочего дня в кабинет Анискина один за другим вошли несколько милиционеров с торжественными и оттого немного глуповатыми физиономиями. Возглавлял делегацию старший лейтенант Сидоров. Анискин почувствовал приятное волнение: сегодня у него был день рожденья, и коллеги, конечно, пришли не просто так.
— Дорогой товарищ майор! — начал речь Сидоров на правах соседа по кабинету и напарника именинника. — Долго говорить не умею, а потому буду краток.
Старлей, вопреки обыкновению, действительно был краток и растянул панегирик всего на 15 минут. Затем взял заключительный аккорд:
— Долго думали над подарком. И в итоге, вспомнив, что вы маркист…
— Кто-кто? — удивился Анискин.
— Филателист, — подсказал подполковник Бабурин.
— Да-да, филателист, — исправился Сидоров. — Решили вручить вам редкую марку. Честно, товарищ майор, очень долго выбирали, но в итоге вспомнили, что вы коллекционируете марки хрущевской эпохи, и нашли раритет на ежегодной выставке маркистов.
— Филателистов, — подсказал подполковник Бабурин.
— Так точно, филателистов, — исправился Сидоров и, смутившись, скомкал окончание: — В общем, вот, поздравляем.
Под аплодисменты делегации старлей вручил своему начальнику подарочный мини-альбом в красном переплете. Глазам Анискина предстал раритет: строгая, как и положено той эпохе, двухцветная марка — мавзолей с надписью «Ленин» на фоне Кремля.
— Спасибо, коллеги. А теперь прошу на фуршет, — растроганно произнес Анискин и широким жестом принялся выставлять на заранее накрытый скатертью рабочий стол бутылки с коньяком, вином, рыбную и мясную нарезку, салатики и прочие вкусности, которые холостые майоры обычно покупают для того, чтобы справить на работе, в мужском коллективе, какое-либо празднество.
Через час, когда милиционеры слегка захмелели и разбились на кучки по интересам, Анискин вновь решил полюбоваться маркой. К нему подошел развеселившийся Сидоров и, кинув взгляд на раритет, удивился:
— Я что-то сразу и не заметил. Ничего себе, стоимость марки — 50 копеек! По-моему, для советского времени это очень дорого!
— Ну, коллега, на марке же стоит дата выпуска: 1958 год. Хрущевская денежная реформа началась лишь через три года, так что де-факто эта марка стоила 5 копеек.
— Как же вы все-таки здорово знаете историю, товарищ майор! — с хмельной откровенностью восхитился Сидоров. Именинник польщено хмыкнул, а про себя подумал:
«Жаль, что остальные историю не знают. Иначе никогда не купили бы на барахолке фальшивку». Но вслух, конечно, ничего не сказал — вежливый Анискин никогда бы не позволил себе критиковать даже откровенно неудачный подарок.
Почему Анискин решил, что марка — всего лишь подделка?
18. Слепой попутчик
Анискин с Сидоровым как раз собрались перекусить и доставали принесенную из дома снедь, когда за дверью раздались гневные крики, а затем показался и издающий их мужчина. Широкоплечий, хорошо одетый, но втащил за собой пожилого человечка в поношенной, явно не по сезону курточке. Нос «буксируемого» украшали огромные черные очки, а в свободной руке он удерживал белую трость. Втащив жертву в кабинет наших бравых сыщиков, широкоплечий заявил: