Неожиданная мысль пришла ему в голову, и Беркович, достав из кармана сотовый телефон, набрал номер эксперта.
— Ты еще у себя? — спросил старший сержант. — Я сейчас приеду. Есть дело.
…Час спустя, когда изучение салфетки было в первом приближении закончено, Хан сказал Берковичу:
— Пальцевые следы убитой, но это естественно — салфетка ведь из ее квартиры. Но вот что удивительно: бумага четко сохранила контур рукоятки пистолета. Мирьям держала оружие, обернув рукоять салфеткой. И я не понимаю…
— Ага! — воскликнул Беркович. — Мне тоже так показалось, но нужно было подтверждение. Чего ты не понимаешь? Стреляла Мирьям, вот что. Видимо, Теодор довел ее, и она решила его убить, а потом инсценировать самоубийство на почве ревности. То, что намерение было вполне обдуманным, я не сомневаюсь, иначе появление салфетки не объяснить. События развивались так. Теодор обычно ходил с оружием, пришел с ним и на это свидание. Как обычно, вытащил пистолет из-за пояса — все так делают, верно? — и положил на стол или тумбочку. Когда он отвернулся, Мирьям выстрелила. Но ведь она не прирожденная убийца и, к тому же, женщина. От вида крови и шатавшегося Теодора она пришла в ужас, а он все не терял сознания. Не знаю, отнял ли Теодор пистолет у Мирьям, или она уронила его, а он поднял. Скорее первое. Мирьям опустилась на диван, ногой случайно затолкнув салфетку так, что ее трудно было увидеть. Теодор выстрелил, пистолет выпал из его руки и оказался под стулом… Вот и все.
— Черт, — сказал Хан. — А ведь если бы эта салфетка не нашлась…
— Теодору грозила бы тюрьма, — кивнул Беркович. — Иногда полезно заглядывать под диван. Учту на будущее.
Убийство в офисе
Старшего сержанта Берковича вызвали на работу в семь утра — у него был день отдыха, вставать не хотелось, в кои-то веки появилась возможность отоспаться, но телефон звонил не переставая, и пришлось поднять трубку.
— Здоров же ты спать, — сказал знакомый голос сержанта Соломона. — Извини, конечно, но, похоже, без тебя не обойдется.
— Что случилось? — спросил Беркович, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить спавшую рядом Наташу.
— Убийство в офисе фирмы «Нефеш». Убит менеджер фирмы Гай Лискер. Звоню с места преступления. Жду тебя — шеф распорядился, чтобы расследование провел ты.
— Благодарю за доверие, — вздохнул Беркович. — Говори адрес…
Офис компании «Нефеш», занимавшейся разработкой дизайна интернетовских страниц, находился на третьем этаже девятиэтажного административного здания на набережной Яркон. День был субботний, и в здании, по идее, никого быть не могло. Сержанта Соломона Беркович нашел в комнатке ночного сторожа на первом этаже сразу за входной дверью. Сторож, молодой человек лет двадцати пяти, сидел на диванчике и раскачивался, как на молитве.
— Убийца проник в здание совершенно элементарно, — сказал Соломон, — этот тип по имени Арон Шехтман, который называется сторожем, даже не потрудился запереть дверь…
— Я выходил подышать воздухом, — пробормотал парень.
— В такую жару! — закатил глаза сержант. — Короче говоря, его сбили с ног и связали. Потом убийца поднялся на третий этаж и застрелил Лискера. Пистолет лежит в метре от трупа, там уже работает Рон.
— Вы можете описать нападавшего? — обратился Беркович к Шехтману.
— Конечно! — воскликнул сторож, перестав раскачиваться. — Их двое было. Один с пистолетом, высокий, с усами, в майке с надписью «Бейтар», другой низкий, плотный, в серой рубахе. Оба молодые, лет по тридцать, по-моему.
— У вас есть оружие?
— Да, но я его и достать не успел! Который низкий — он меня обхватил, а ручищи у него ого-го…
— Они пошуровали немного, — заметил Соломон. — Видно, не сумели сдержаться.
Беркович оглядел каморку — никаких следов погрома не наблюдалось.
— Тут блок «Кэмел» лежал, — нехотя пояснил Шехтман, кивая на тумбочку, — так они его прихватили. И еще игровую приставку к телевизору, я сыну купил, хотел сюрприз сделать…
— А кто полицию известил, если сторож был связан? — поинтересовался Беркович у Соломона.
— Прохожий, религиозный человек, — объяснил сержант. — Шел мимо в синагогу, увидел, что дверь не заперта, удивился…
— И нарушил субботу, — усмехнулся Беркович.
— Нет, по телефону он звонить не стал, но вошел, увидел связанного, развязал, а тот уж сам вызвал полицию.
— Я поднимусь наверх, а ты займись протоколом, — сказал Беркович.
Гай Лискер лежал на полу в своем кабинете, пуля попала ему в лоб. Эксперт Рон Хан, стоя у окна, наблюдал за тем, как полицейские фотографы фиксируют на пленке место преступления.
— Пальцевые следы на пистолете сохранились? — спросил Беркович, не ожидая, что ответ будет положительным.
— Нет, — покачал головой эксперт. — Преступник убил клиента наповал, протер рукоятку пистолета и бросил оружие на пол. Других следов тоже нет. Чистая работа.
— Что Лискер делал в офисе в ночь на субботу? — сказал Беркович, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответ все-таки прозвучал — подал голос мужчина средних лет, стоявший у журнального столика:
— Гай почти каждый день до полуночи задерживался, жены у него не было…
— Познакомься, Борис, — сказал эксперт, — это Рафи Гольдштейн, исполнительный директор «Нефеша».
— А сами вы когда ушли с работы? — спросил Беркович.
— Рано, часа в два… Вечером говорил с Гаем по телефону, все было в порядке. Это было часов в десять…
— Смерть последовала между десятью и полуночью, — заметил эксперт.
— Понятно, — рассеянно отозвался Беркович. — Тебе не кажется странным…
— Что? — насторожился Хан.
— Как убийцы попали в кабинет.
— Поднялись на лифте или по лестнице…
— Не так просто, — покачал головой Беркович. — Я знаю, как организована система безопасности в таких зданиях. Сторож сидит внизу, он может с пульта блокировать движение лифта. Кроме того, на ночь запираются на электронный замок двери на лестничных клетках. Если кто-то хочет подняться, он должен либо сделать это вместе со сторожем, а это было невозможно, поскольку сторожа связали, либо позвонить на этаж, и если там кто-нибудь есть, он откроет дверь… Сложная система, но зато избавляет от случайностей. Я правильно говорю? — обратился Беркович к внимательно слушавшему Гольдштейну.
— Точно так, — кивнул тот. — Получается, что убийца был Лискеру знаком!
— Вот именно. Менеджер открыл дверь, встал навстречу гостю и получил пулю в лоб.
— Пожалуй, — кивнул Хан.
— Тогда вопрос к вам, — повернулся Беркович к Гольдштейну. — Предположим, что убийцы — стрелял один, но на самом деле, судя по рассказу сторожа, их было двое — были хорошо знакомы с Лискером. Тогда и вы могли их знать. Один был высокого роста, усатый…
Выслушав пересказанное Берковичем со слов Шехтмана описание, Гольдштейн покачал головой.
— Не было у Гая таких знакомых и быть не могло, — отрезал он. — С людьми подобного типа он не знался.
— Действительно, Борис, — вступил в разговор Рон Хан. — Судя по твоему описанию, это скорее базарные торговцы, чем интеллектуалы.
— Кто знает, с кем общался Лискер во внеслужебное время, — пожал плечами Беркович, не будучи уверен в своих словах. — Возможно, свел знакомство с криминальными элементами…
Он не стал развивать свою мысль, встретив иронический взгляд Гольдштейна.
— Есть еще одна странность, — сказал старший сержант. — Совершив убийство, эти двое не стали сразу делать ноги, а вернулись в комнату сторожа. Возможно, хотели проверить, крепко ли он связан. И прихватили с собой блок «Кэмел» и игровую приставку к телевизору.
— Но это вообще бред! — воскликнул Хан. — Честно говоря, я не понимаю даже того, почему они оставили этого дурака-сторожа в живых. Специально для того, чтобы он мог их описать полиции?
— Да-да, — закивал Гольдштейн. — Это нелогично. По-моему, сторож никого на самом деле не видел и все выдумывает. Двинули ему по голове, ничего он не помнит, но не хочет выглядеть в глазах полиции полным болваном и трусом, вот и придумывает.
— Нет, — покачал головой Беркович. — Никто Шехтмана по голове не бил, нет у него на темени ни шишки, ни кровоподтека. Он был в полном сознании.
— Знаете что я думаю? — нерешительно сказал Гольдштейн. — Надо бы проверить этого Шехтмана. Вам не кажется, что он сам впустил убийц в здание? Может, ему заплатили? Он их впустил, а потом они его связали, чтобы полиция не подумала чего-то дурного. Он и двери на этаж для убийц разблокировал!
— Да, это очевидно, — согласился Беркович. — Вот только доказать факт сговора трудновато. Понятно, что и описания бандитов тоже вымышлены, слишком уж они карикатурны. Но это слова. Надо иметь что-то более существенное, чтобы прижать сторожа и заставить сознаться.
— Один момент, — сказал эксперт. — Вы забыли о том, что Лискер был знаком с убийцей. Если принять версию о том, что преступники подкупили сторожа, то откуда Лискер мог знать того, кто вошел к нему в кабинет?
— Почему же… — задумчиво проговорил Беркович. — Люди, знавшие Лискера, решили свести с ним счеты, подкупили сторожа, поднялись на этаж…
— Не могли найти более простого способа? — удивился Хан. — Подкараулить на улице, например! Зачем им лишний свидетель?
— И зачем они, кроме убийства, еще и на грабеж пошли? Я все думаю об этом блоке сигарет и игровой приставке…
— Да, — согласился эксперт. — Преступники вели себя совершенно нелогично.
— Или мы пока не можем понять их логики, — возразил Беркович.
— Я бы на вашем месте крепко прижал сторожа, — сказал Гольдштейн. — Он наверняка соучастник.
— Я бы тоже так думал, — вздохнул Беркович, — если бы не блок «Кэмел».
— А почему этот блок сбивает тебя с толку? — спросил Хан.
— Зачем сторож о нем вообще упомянул? Ну, допустим, его приятели не удержались… Хотя, согласитесь, логики здесь ни малейшей. Но даже если все так и было, к чему было Шехтману сообщать о пропаже?
— А может, и пропажи не было? — усомнился Хан. — Может, он просто на ложный след наводит?