Мы уже видели, что в мире ином с помощью мысли мы можем создать все, что пожелаем. Мы также подробно обсудили и еще один, довольно принципиальный момент: что наша мысль может творить даже независимо от нашей воли. Теперь настал черед показать, каким образом наша мысль, в самом широком смысле слова: наше сознание, желания, страхи, антипатии, – уже сама является творением. Своими чувствами мы творим постоянно, они черпают из этого мира, из сил и волн, их приливов и отливов, так что, появившись на свет, уже сами продолжают все тот же неумолчный ход, тот же бесконечный бег: так радиоволны безостановочно распространяются в пространстве.
Пьер Моннье, французский офицер, павший на Первой мировой войне, уже за чертой смерти рассказал матери при помощи автоматического письма о том, какую форму могут принять наши чувства и мысли[342].
По ходу рассуждения он вносит пояснения и уточнения:
«Я говорил тебе, что ваши мысли становятся затем вибрациями, одухотворенными волнами, – по своей структуре такой поток похож на материю: она ведь тоже вибрирующая и одухотворенная; вот по тому же принципу и мысли воздействуют и зарождаются, в них содержится имманентная жизнь. Из этого следует, что ваши мысли живут и порождают жизнь.
То же самое, как я тебе говорил, происходит и с взглядом… луч, отразившийся в ваших глазах… это живой луч, психологически живой, если можно так выразиться»[343].
Здесь не просто жизнь, но еще и разум, и воля:
«Когда вы признаете, что мысль и в самом деле такая живая энергия, распространяющаяся и передающаяся, то уже даже не возникнет вопроса о механической или подневольной силе, ведь сразу станет ясно, что мысль не лишена воли; станет понятно, что решения здесь принимает деятельная воля: будь то решение двигаться вперед, или охранять уже достигнутое, ведь за любым таким решением стоит свободный выбор, приправленный личным мнением, плодом рефлексии»[344].
Пьер Моннье объясняет матери, что люди – совершенно необыкновенные существа, наделенные властью давать жизнь не только другим душам:
«… но и “духовным сущностям” (вытекающим из их психических сил), “энергиям”, которые воплощаются и могут быть либо добрыми, либо извращенными… Иногда вам удается их заметить: рождаясь от возвышенных и чистых импульсов, они предстают перед вами в форме звезд, огней, порой даже призраков, мимолетных и субъективных, но могут они предстать и в ужасающем виде монстров и фантастических чудищ, если порождены греховными и низкими чувствами. Все те “злые духи”, в ужасающую силу которых так верили наши языческие предки, не сон и не галлюцинация…»[345]
Даже космические силы, оказывается, тоже одарены жизнью:
«К тому же, у них своя миссия (хотя и трудно вам это доказать)… они должны ее выполнить, иначе последует целая цепочка сбоев, а это может иметь колоссальные последствия. Хотя ничто и не принуждает их к такому послушанию…»[346]
Ролан де Жувенель продолжает в том же духе:
«Знайте, что у идей своя собственная жизнь, и что, если они действительно существуют, то они, как люди, ищут места, где им лучше, где они могут чувствовать себя как дома, вот почему в каждой из них есть толика бродяжничества и непостоянства. Но иногда случается, что по ошибке они оказываются не там, где им следует быть, и все потому, что их может охватить паника, и тогда они возвращаются туда, где появились на свет[347]. <…> Идеи нужно приручать… У них, как и у людей, своя жизнь, они боятся, что их могут ранить или даже убить, те, кто будет с ними сражаться»[348].
Самое, может быть, подробное и полное изложение этого тезиса можно найти в сообщении Пьера Моннье, полученном лично Жаном Приёром 24 октября 1968:
«Сатана не может быть личностью, это эгрегор зла, обладающий сознанием. Это центр распада, разрушения, умное чрево. Потому-то люди часто и полагают, что он является личностью; его можно принять за личность, он даже может ею прикинуться. Многие злые духи, встречаясь с людьми, прикидываются личностями. Это человеческий эгрегор. А эманации человеческого интеллекта эту силу конденсируют! Творят зло люди, реальной жизни у него нет. Один только Бог живет и может творить. Жизнь Сатаны эфемерна, и люди могут ее уничтожить в мгновение ока, если только захотят мыслить в мысли Бога. Зло не вечно, вечен только Бог…»[349]
Эту мысль он не раз повторял и прежде, в письмах к матери:
«”Дьявол!.. символ”, говорят утонченные умы вашего века! Ох, вовсе нет!.. Сатана – это очень мощная духовная сущность, которую оживляет каждая ваша новая оплошность: его пищей будет то, что останется после ваших ошибок, и ваши прегрешения его питают»[350].
Или вот еще: 27 августа 1922, формула, достойная кюре из Арса: «Человек, будучи свободным, отвечает за свои грехи, и каждый его грех порождает демона»[351].
Помимо этого есть, конечно, и действительно павшие ангелы, т. е. духи, которые никогда не воплощались ни на земле, ни на какой другой планете, и которые, подобно некоторым людям, в тайнике своей свободы выбрали бунт против Бога, т. е. отказались любить. Но так же, как сложно в мире ином бывает отличить умерших, выбравших зло, от злых сущностей, порожденных их (да и нашими тоже) мыслями, также точно трудно отличить павших ангелов от существ, порожденных их ненавистью.
Такие ангелы существуют. Об этом свидетельствуют и «Диалоги с ангелом». Там говорится, что, когда все будет кончено,
«Демоны снова станут ангелами». И что «искуплен будет даже тот среди нас, кто зовется “Денницей”, лукавый, противник, змий. Тогда никого не останется в аду»[352].
Но такой механизм действенен не только для зла. Наши благие мысли, наша любовь тоже способны порождать, и их порождения – светоносные сущности:
«Во всяком случае существуют также и добрые духи, духи света, чьи белоснежные одежды сияют, как снег под солнцем, и это не ангелы, хотя они и не жили никогда во плоти. Они парят над нациями, как то, что их хранит, они порождены самыми глубокими мыслями, проросшими в сердце и уме народов.
… Бог дарует дыхание жизни (я имею в виду душу) такой “энергии”, вышедшей из человечества. И она действительно становится независимой силой, выбравшей себе личность одного из бесчисленных своих родителей и хранящей место, которое было ее колыбелью и родиной…»[353].
Вспомните Ангела Португалии, «увиденного» детьми в Фатиме.
В конечном итоге, все эти сущности, эти эгрегоры, образуют огромные армии – любви или ненависти. И так в невидимом мире идет напряженная битва. Говорится о ней обычно в военных терминах, что неудивительно, ведь так не только у Пьера Моннье, тем же языком говорит и Библия, и им вполне естественно говорить о духовной брани. Им же говорит и Паки, и это еще удивительнее, а иногда очень действенно.
Паки Ламарк была девушкой, преждевременно погибшей, как и Пьер Моннье, как и Ролан де Жувенель. Но сообщения от нее получали не родители и не ее жених. Умерла она в Аркашоне в 1925, и следующие два года после ее смерти ее сообщения получал и записывал сначала один ее друг. Но затем, и это самое удивительное в этой истории, эстафету у него перенял совсем незнакомый с ней прежде человек:
«Летом 1926 месье и мадам Годфруа отдыхали в Аркашоне и однажды пошли на кладбище, чтобы помолиться на могиле недавно умершей юной хозяйки гостинцы. Их внимание привлекла новая часовня, стиля 1925-го года, выделявшаяся на фоне остальных надгробий»[354].
Под впечатлением от портрета девушки, текстов рядом с ним, цветов, всей атмосферы этого надгробия, мадам Годфруа захотела познакомиться с семьей Ламарков. Завязалась дружба, все больше и больше крепнувшая с годами, потому что семья Годфруа все чаще приезжала на каникулы в Аркашон, частично, из-за проблем со здоровьем.
«1 января 1928 в 11 вечера в отеле, где она остановилась, Ивонна Годфруа, воцерковленная католичка, никогда в жизни не интересовавшаяся спиритизмом или подобной литературой, вдруг почувствовала настоятельную необходимость записать то, что ей диктовал настойчивый и нежный внутренний голос, шедший из иного мира. Она взяла карандаш и принялась записывать размашистым наклонным почерком, ничего общего не имевшим с ее собственным, слова, которые приходили без усилия, сразу начисто, словно несомые на свет странной музыкой, зазвучавшей в ее сердце»[355].
В итоге получилось шесть тысяч страниц записей: только некоторые из них вошли в процитированную книгу[356].
Стиль может местами показаться чересчур сладковатым, как это иногда бывает и у Терезы из Лизье. Но, как и у «Маленькой Терезы», нужно уметь читать поверх стиля. Итак, посмотрим, что Паки сообщает мадам Годфруа по интересующему нас вопросу:
«Все мысли, и добрые, и злые, образуют волны, распространяющиеся в пространстве. В соответствии со своей природой они находят подобных себе и объединяются, образуют легионы, так что одни легионы сражаются с другими. Как и во всех войнах, и здесь побеждает сильнейший. Если злой элемент одерживает верх над добрым, все зло обрушивается на землю. И наоборот, если побеждает благая сила, то на людей нисходит счастье и мир.
Чувства ревности, мести, гнева, самые сильные поводы к ненависти, образуют вихри, объясняющие то, что в данный момент происходит на земле… Множьте чистые мысли, лучи любви, наполняйте ими поля духовной брани, где сражаются крылатые войска…»