Он не просто ждал, он мечтал, как это все произойдет. Отец будет смеяться и раскинет руки ему навстречу, крепко обнимет и расскажет, как ужасно долго он дожидался этой встречи.
И вот в один прекрасный день ему сказали, что его отец желает, чтобы он приехал к нему на Рождество. Его крутило и ломало от затаенного нетерпения. Он восторженно ожидал чуда, своего первого Рождества, где все чин чином. Настоящая индейка, и елка, и подарки, и все такое. Отец, наверное, уже купил ему велосипед и после ланча, когда они выйдут погулять, научит его кататься. Потом, конечно, скажет, что очень любит его и желает, чтобы он остался с ним навсегда. У него будет своя собственная спальня с пиратской койкой и пиратским ночником с фитилем. Ну да, пираты ему реально нравятся.
Но когда он приехал, тот человек, о котором он грезил, оказался с грустными глазами, не улыбался так, как он себе воображал. Он привел сына в дом, там была еще и леди. Джетт не понял, почему леди не захотела на него посмотреть и сразу вышла из комнаты с мокрыми глазами. После чего отец показал ему крошечный сверток с младенцем. Темные волосики и глаза точь-в-точь как у него. Сказал, что ее зовут Брианна. Его самая близкая сестра. И он сразу, чего уж там, простил ему грустные глаза, потому что он заулыбался и позволил Джетту прикоснуться к ребеночку.
Шелковистая кожица, как наволочка на маминой подушке, на которой ему иногда разрешалось поспать, только гораздо нежнее. Да, сегодня самый распрекрасный день на свете.
А потом пришла леди и унесла ребеночка в другую комнату, а отец объяснил, что Джетт никаким боком не сможет вписаться в его новую семью. Никогда.
Джетт пошевелился, провел ладонью по отросшей щетине, но открывать глаза не спешил. Рождество так и тянуло за собой сумрачный рой неприятных воспоминаний.
Все же сестра, тот несмышленый ребенок, который вытеснил его из законного семейного гнезда, оказалась светлым созданием, вопреки его опасениям. Он до сих пор изумлялся, что после смерти отца она, узнав о существовании старшего брата, побеспокоилась разыскать его. Единственная наследница всего отцовского состояния, она хотела быть на дружеской ноге с братом, только и всего.
– Эй, ты! – Женский голос грубо и уверенно вторгся в его ауру. И вдогонку нетерпеливый перестук ее коготков по балконным перилам.
Его рот покривился, однако веки остались прикрытыми.
– Привет. Передохни пока. Не выспался за ночь.
– Я не покушаюсь на твой сон.
Он учуял ее свежий абрикосово-огуречный запах и приподнял одно веко. Она только что из душа. Славные рыжие волосы свисают мокрыми прядями на элегантно открытые плечи. Короткая туника с геометрическим черно-белым орнаментом облегает амфорные формы. Те самые, с которыми он познакомился не далее как двенадцать часов назад. Мог познакомиться и ближе с той Оливией, если бы звонок Брианны не срезал его планы на вечер.
Он перехватил взгляд Оливии из-под золотисто-каштановых ресниц. Она зарделась, как сочная розовая дыня, поняв, что он восхищен ее физическими достоинствами.
– Можно надеяться? – осведомился он, глядя на ее профиль. И расплылся в улыбке, заметив, как напряглись ее плечи. – Расписание моего сна – приятная тема для начала беседы. Не желаете ли присесть? Мы можем подискутировать.
И она, надо же, покорно опустилась в кресло напротив.
– Я хотела сказать, это все из-за вашей типичной для мужчин безответственности.
– Не отрицаю, я мужчина, – веско напомнил он. – Полагаю, вы заметили даже в потемках. И заверяю, вел себя как типичный самец в компании самки, поощрявшей подобное поведение.
Она сердито подхватилась, налила себе воды.
– Вы что, не понимаете, о чем я толкую?
– Так просветите невежду.
– Вчера вечером…
– Вчера вечером… – Он лукаво призадумался, видения, весьма живописные, словно повисли между ними в душном воздухе. У него была такая мощная эрекция, которой позавидовали бы многие мужчины, и он не собирался так легко простить ей то, что не мог употребить ее на пользу дела.
Она кашлянула и наполовину опорожнила бокал.
– Вам, верно, и в голову не пришло, что Бри очень ждала вашей весточки, волновалась, все ли у вас в порядке.
Он махнул рукой.
– Знаете, именно поэтому я и не заключаю с женщинами долгосрочных контрактов. – Однако он не мог не признать ее правоту.
– Бри – не просто женщина, она ваша сестра. Мне-то все равно, с кем вы там завертелись, но вы сообщили Бри, что уже едете, и дальше молчок. И пока вы крутили со случайной женщиной, она волновалась, не случилось ли чего с вами.
Его брови приподнялись.
– Вы и были той женщиной.
– Это к делу не относится, Джетт. Хотя бы потому, что вы три в одном, знаменитый кулинар, автор книг о питании и критик. Да, Бри меня уже просветила. Правда, я не узнала вас в лицо, должно быть, это больно ранит ваше раздутое самолюбие, однако не стоит из-за всего этого третировать людей, которые действительно переживают за вас. Наверное, вы и понятия не имеете, что такое «подотчетность» и…
– Отчего же? – Он прищелкнул пальцами. – И прекрасно понимаю, что ты чувствуешь себя просто сукой. Было вкусно, когда я залез к тебе в трусы, а теперь жалеешь, что на том все и кончилось. Ведь ты отчего-то решила, что перепихнуться с братом лучшей подруги неполиткорректно.
Оливия зажмурилась, щеки горели. Он абсолютно прав. Распустила язык попусту.
– Не собираюсь отвечать в том же тоне.
– Неужели нечего сказать? – В его голосе слышались и веселье, и гнев разочарования. – Потому что я все правильно нарисовал.
Она вздернула подбородок.
– Могу дополнить, но мне противно.
– Как и вчера вечером? – Он болезненно покривился. – А омоих чувствах тебе никаким боком не думается?
Раскален, как расплавленная сталь, и тверд, как железобетон? Она упорно старалась не смотреть на его шорты.
– Как говорится, сочувствую.
Он медленно кивнул, устремив взгляд на панораму порта.
– Я извинюсь перед Брианной.
Она кивнула:
– Хорошо. – И направилась к стеклянным дверям балкона. – Полагаю, ланч уже почти готов. Пойду проверю.
– Подожди, – сказал он и быстро, она и мигнуть не успела, перехватил ее локоть. – Проверять пойдем вместе. – Придерживая ее, он поднялся расслабленно и грациозно.
Оливия попыталась вывернуться, однако хватка у него была крепкая. Его грудь уперлась в ее груди, соски затвердели, как свинцовые пульки. Как и вчера, когда он мял их пальцами. Она подавила стон.
Нет, ей с таким не по пути. Держись, Оливия. Однако под его жарким многообещающим взглядом ее воля словно плавилась. Улет. Полное… желе.
– Стерва, – пробормотал он, губы в губы. Почти осязаемо.
Затем нехорошо улыбнулся и пошагал в комнаты, предоставив ей выбор. Следовать за ним. Или нет.
Нет! Ей захотелось это выкрикнуть и добавить для ясности. Схватить его за шиворот, пусть прочувствует на своей шкуре, чем пахнет реальное лихо. Однако ни к чему перекладывать на его плечи свои личные проблемы и портить семейную идиллию – столь редкое событие в его жизни.
Самоуверенность этого наглеца действовала на нервы, а ей и без того тошно. Кто он такой, чтобы называть ее стервой? С сексуальным подтекстом, как и вчера вечером. Что ж, ей недолго осталось терпеть его присутствие. Всего несколько часов. Хорошая девочка, подольше бы так терпеть. Ради Бри. Завтра неведомый океан унесет их далеко-далеко.
Глава 4
– Ну как тебе, Джетт, сочная говядина с йоркширским пудингом? Вполне профессионально? – заботливо спрашивала Бри, когда они втроем приступили к изысканному обеду из четырех блюд, поданному в их люкс с великолепным видом на залив.
Серебро переливалось на воде и пускало радужные блики по потолку и хрустальной посуде. Он подлил всем шампанского.
– Я просто отдыхаю. Потому мясо вполне нежное, пудинг пышный и в меру пропеченный.
– Однако ваше профессиональное чутье вряд ли имеет право отдыхать в праздники? – предположила Оливия.
– Нет. Но иногда мне нравится обедать, не вникая в лабораторные тонкости. В частности, сегодня.
– Разумно. – Она кивнула. – Расслабиться, насладиться и выразить признательность. – Горло словно обожгло. Угораздило же ляпнуть. Дура, дура, дура. Она сосредоточенно вертела ножку фужера, возя донышком по скатерти. Понимала, он сейчас оглаживает ее взглядом, интерпретируя те слова в контексте их недавней личной пикировки.
Она принудила себя взглянуть в глаза Джетту и сказала:
– Вынесите свое профессиональное суждение, которое из ваших блюд особенно популярно?
Он прожевал, прежде чем ответить.
– Мое суфле – умереть не жаль. Так мне сказали.
Это, несомненно, сказано женщиной. Его рот скривился, глаза зажмурились. То ли ела с его ложки, то ли свалилась с ног навзничь. А может, совмещала оба удовольствия. Ей не хочется додумывать этот сценарий.
– Вам нравится суфле? – хрипловато спросил Джетт, в упор глядя на нее полночными глазами. Похоже, он читал ее мысли.
– Пыталась как-то приготовить. Неудачно. И на том остановились?
– Одной неудачи более чем достаточно.
– Терпение и труд, Оливия, залог успеха, – подмигнул он. – Вам как-нибудь придется попробовать суфле «Амаретто» в моем исполнении. – Его вкрадчивый тон, словно упомянутый ликер, пролился теплым бальзамом на ее затылок.
Вилка Бри замерла на полпути ко рту.
– Ты собираешься посвятить нас в таинства улетного рецепта фанатов Джетта Сеттера? Такого нет в его книгах, – пояснила она Оливии.
– Что, если я как-нибудь покажу вам, как это делается? Мастер-класс, а?
Что, если вы улетите первым? Оливия сглотнула контрольный вопрос и зарделась. Нерадивая школьница.
Конечно, ей давно полагалось его опознать по красочному фото под пыльной обложкой роскошного издания. «Ночное пиршество». Классическая мужская красота на отлично вылепленной косточке, невозможно не запасть. Дала маху.