– Подожди, он что-то говорит, – остановил его Егор, стоявший ближе всех к Вале.
Андрей вслед за остальными склонился над кроватью, где шипение постепенно обретало форму человеческих слов.
– На связи ваш командир, – захрипел Валин рот совсем не Валиным голосом, – на связи ваш командир, прием! – голос его звучал как будто сквозь помехи.
– Да ну на хуй! Это же реально рация! – вскрикнули сразу несколько парней.
– Он в жопу ее себе, что ли, засунул? – предположил Вова.
– Она же не работала!
– Вот в жопе, видать, и заработала.
– Тише вы! – шикнул Пашка.
– Прием, – осторожно ответил Иван.
– От главнокомандующего поступил приказ, – продолжил механический голос, шевеля Валиными губами. – Начинаем учения. Окапываемся у леса, кх-х-ч-ч-ч, кх-х-ч-ч-ч. Тренируемся бить по врагу, кх-х-ч-ч-ч.
– Из чего бить-то будем? У нас же оружия нет! – возмутился Иван.
– Не ныть, рядовой! – одернула его рация. – Что вы сами-то сделали, чтобы у вас это оружие было?
Иван тупо уставился на Валю, ему явно хотелось ударить его, хотя это не Валя задавал ему этот издевательский вопрос.
– Что мы должны сделать, чтобы у нас было оружие? – заискивающе спросил Вова. Андрей впервые слышал, чтобы Вова так с кем-то разговаривал.
– Хороший вопрос, рядовой, – похвалили его из рации. – На хороший вопрос можно и ответить: с сегодняшнего дня каждый из вас расскажет нам по одной сказке на ночь.
– Сказки?! – закричали все парни разом, не веря своим ушам.
– Одна сказка – один автомат, – как ни в чем не бывало продолжал голос. – Но только не эту вот всем известную мутотень, а вашу собственную, вами придуманную.
– И о чем должны быть эти сказки? – неуверенно спросил Иван.
– Известно о чем – о войне! – с энтузиазмом ответили ему.
– С хорошим концом или плохим? – поинтересовался Федя с таким видом, как будто собирался писать сочинение на уроке литературы.
– А с таким, как в жизни, – снова зашипел голос.
– Значит, с плохим, – подытожил Эдик.
– А что будет, если сказку не расскажешь? – осмелился спросить Андрей, которому все происходящее казалось идиотским розыгрышем.
– Расстреляем, – коротко ответил голос.
Повисла тишина еще более зловещая, чем механическое шипение, исходившее изо рта Вали.
– И помните, рядовые, мы в вас душу вложили, – не обращая внимания на всеобщее озадаченное молчание, продолжал голос. – Душу вложили, кх-х-ч-ч-ч-ч, – прошипел он и неожиданно оборвался, губы Вали сомкнулись.
– Не душу вложили, а хуй на нас положили! – зло выкрикнул одноногий Жека.
– Что это было вообще? – недоумевали все. – Что за приказ такой? Идите учитесь стрелять по врагу из воображаемого оружия?! Тра-та-та-та, блядь!
– По воображаемому врагу, – прошептал Андрей, но никто его не услышал.
– А чтобы получить автомат – сказки рассказывайте! Ну бред же полный! – громко возмущался Пашка.
– Может, это у них психологическая проверка такая? – предположил Иван.
– И что они проверяют? Сможем ли мы сказку сочинить? – возразил Пашка. – Врага мы, видимо, сказками херачить будем.
– Проверяют, не свихнемся ли мы от таких приказов и будем ли их выполнять, – продолжал Иван. – Приказ ведь любой нужно выполнять не раздумывая – в этом и проверка.
– Почему любой приказ нужно выполнять не раздумывая? – шепотом спросил Андрей у Пашки.
– Я тебе потом объясню, – немного раздраженно ответил Пашка, – но если коротко, то потому, что за тебя уже подумали. Так все устроено – одни думают, а другие делают. Так быстрее получается.
Ответ Андрею не понравился, думать он любил сам, особенно сейчас, когда это было одним из немногих доступных ему удовольствий.
Пока парни спорили о том, что им делать с такими странными приказами, Андрей решил посмотреть, как там Валя, про которого все забыли. А ведь именно его тело было использовано для этого чудовищного сеанса связи, и вряд ли он чувствовал себя очень уж хорошо. Андрей отошел от едва горевшего костра, где все столпились, и побрел в темноту, к Валиной кровати. К своему ужасу, он увидел не только Валю, но и нависшего над ним Вову, который что-то злобно ему выговаривал.
– Хватит ныть, псих! – Вова пнул хнычущего на кровати Валю ногой.
– Не трогай его! Он тут ни при чем! – Андрей кинулся к Вове прежде, чем успел подумать, чем это для него может закончиться. Так с ним было всегда, когда кто-то пытался отыграться на слабом. Возможно, если бы он успевал подумать, то все было бы иначе, но он никогда не успевал, что-то быстрее мысли всегда толкало его вперед.
Вова размахнулся и врезал Андрею по лицу. Из носа брызнула кровь, ноги подогнулись, и мальчик упал на землю. Пока Андрей падал, он с удовольствием отметил, что не чувствует боли. «Теперь главное – побыстрее встать», – подумал он. Точнее, даже не подумал, а почувствовал, все его мышцы напряглись и толкали вверх.
– Эй, малого не трогай! – услышал Андрей приближающиеся голоса Пашки и Ивана.
– А то что? – огрызнулся Вова. – Сначала псих этот ноет, теперь мелочь эта пиздит.
– Нельзя нам между собой собачиться! – оборвал его Иван, и Андрей тихо порадовался, что такой мощный парень оказался сейчас на его стороне.
Покойные Сеня и Валера подошли к плачущему Вале и встали по обе стороны, как часовые, явно давая понять, что если Вова к нему и подойдет, то только через их трупы.
– Да ладно, ладно, – злобно пробурчал Вова. – Но ты-то, – обратился он к Ивану, – должен понимать, что псих и мелкий для нас обузой будут? Нормальные мужики должны вместе держаться.
Иван ничего ему не ответил. И это Андрею не понравилось.
– Мы все должны вместе держаться, – тихо сказал Пашка, протягивая ему руку и помогая подняться. – Может, к медсестре тебя отвести?
– Спасибо, не надо, я утром схожу, – пообещал Андрей, вытирая красный нос рукавом.
Оставшуюся часть ночи Андрей пролежал с открытыми глазами. Он знал, что Пашка тоже не спит, но говорить никому из них не хотелось.
– Тра-та-та-та, – время от времени вскрикивал Валя. – По воображаемому врагу, тра-та-та-та!
– Заткнись, психозный! – неслось ему в ответ со всех сторон.
Волосы
На следующее утро, не выспавшись, парни отправились сооружать окопы. После долгих препирательств решили, что окопы – вещь не такая уж бесполезная, в отличие от сказок. Про них еще надо было подумать, при свете дня этот приказ казался еще более абсурдным, чем ночью.
Парни снова тащились через подмерзшее поле к лесу все вместе, понурые и одинокие. Только вечно неунывающие Эдик и Федя пели на все лады:
– Хоп-хоп, мы украдем окоп! Хоп-хоп, мы спиздим даже гроб.
– Получишь сразу в лоб, – попытался ответить им Иван в том же духе, но с юмором у него было не очень.
Как самый ответственный исполнитель приказа, он нес на плече единственную оказавшуюся у них лопату. К счастью, еще четыре нашлись в медсанчасти у Конкордии Петровны.
– Конечно, у меня есть лопаты. Лопата в медчасти – самая нужная вещь, – прокаркала она.
– Это, интересно, почему? – проворчал Пашка.
– Чтобы хоронить всех, кого не вылечила, – злорадно прошептал ему на ухо Вова.
– Как здоровье, мальчики? – поинтересовалась Конкордия Петровна, как будто услышав Вову.
– Могло быть и получше, – ответил ей Толик-туберкулезник и тут же закашлялся.
– А могло быть и похуже, правда же? – хитро улыбаясь, спросила старая женщина. Толик недовольно фыркнул.
– А у тебя что с носом, Андр-р-рюша? – спросила медсестра, заметив распухший нос мальчика.
– Это я вчера упал, – автоматически соврал он. Жаловаться на Вову древней старухе было бы странно, да и не маленький он уже. Знал, что получит, вот и получил. Это не так обидно, как если бы неожиданно и непонятно за что.
– Хор-р-рошо же ты упал, зайди ко мне, как будет минутка, я посмотрю.
Работать решили по очереди. Ожидая своей, Андрей прохаживался на границе тревожившего его леса, не решаясь туда зайти. Деревья он вообще-то любил, но эти свесили свои цепкие голые ветки до самой земли, и непонятно было, что у них на уме. Больше всего его удивляло то, что он не слышит птиц. «Где им еще жить, как не в этом лесу?» – думал он. Но из леса тянуло только полнейшей и какой-то ненормальной тишиной. А еще Андрею показалось, что во время прошлого его визита к Конкордии Петровне лес был гораздо дальше отсюда, чем сейчас.
– Что ты там видишь? – неожиданно раздалось над его ухом.
Андрей обернулся. За спиной стоял Егор. Его темные глаза недоверчиво вглядывались в сплетение веток.
– Не хотел бы я оказаться в этом лесу, – с напускной таинственностью сообщил он.
– Почему? – спросил Андрей и тут же осекся. – Что, опять сказку какую-нибудь расскажешь, как тогда про ворон?
– Да нет, – как будто обиженно ответил Егор. – Просто он какой-то стремный.
– Вот и мне так кажется, – согласился Андрей.
– А ты меня теперь вруном, что ли, считаешь из-за той истории про вороньи похороны?
Андрей смутился, он бы не стал ни у кого спрашивать, считает ли его кто-то лгуном. После той истории о смерти матери ответ был очевиден.
– Не знаю, – осторожно начал он. – Мне показалось, что не все там было враньем. По крайней мере, не для всех.
– А ты мне нравишься, малой! – Егор хлопнул Андрея по плечу. – Ты очень умный для своих лет. Да и вообще.
Андрей недоверчиво посмотрел в смуглое лицо Егора. Хвалили его редко, а умным не называли тем более. Дома его старались не замечать, как досадное недоразумение, вроде отклеившихся перед приходом гостей обоев, а про школу лучше было и не вспоминать. Он слишком хорошо переносил одиночество, и это всех бесило. Ведь это ненормально, когда ребенок не вписывается в коллектив и совершенно от этого не страдает. По их мнению, думал Андрей, он должен был размазывать сопли и умолять, чтобы кто-нибудь с ним пообщался, обивать пороги школьных кружков и спортивных секций, покупать всем одноклассникам обеды и воровать у отца сигареты для совместного раскуривания за школьной столовой. И все это ради того, чтобы стать частью какой-то общей жизни. Вместо этого Андрей много читал, бегал и носил с собой канцелярский нож. А еще один он никогда и не был, но остальным знать про это было необязательно.