– Вообще-то, это я должна сейчас заботиться о тебе, а не наоборот.
– Я чувствую себя прекрасно, – соврал Марк.
Яна недоверчиво кивнула, но все же согласилась пойти немного поспать. Проводив ее домой, Марк вернулся за рабочий стол и вывел ноутбук из спящего режима. Отпускать Яну было очень тяжело, но он прекрасно понимал, что от его решения зависит ее будущее. Пока на экране загружалась страница форума, он мысленно вернулся в тот день, когда регрессолог Анна Кац показала ему его прошлую жизнь.
Он сильно волновался, переступая порог странного дома, в котором вела прием гипнотерапевт. Всю ночь его мучили кошмары, а с утра он несколько раз порывался отменить свою запись, но желание узнать правду пересилило страх, и вот он шел по длинному коридору, застеленному пушистым ковром, который поглощал все звуки, вслед за невысокой женщиной в строгом деловом костюме. Анна проводила его в небольшой кабинет и указала Марку на жесткую неудобную кушетку.
Он лежал, уставившись в потолок, прислушиваясь к собственному учащенному сердцебиению, в очередной раз гадая, правильно ли поступает.
– У вас раньше был опыт погружения в гипноз? – неожиданно раздался спокойный голос Анны. Марк настолько углубился в свои размышления, что совсем забыл, что он здесь не один.
– Нет, – ответ прозвучал хрипло и, как ему показалось, слишком тихо, поэтому откашлявшись, он повторил чуть громче: – Ни разу.
– Тогда я немного расскажу вам о том, как будет проходить сеанс. В первую очередь вы должны четко осознавать, что все, увиденное вами в состоянии гипноза, вы уже проживали раньше. В настоящем вам ничего не угрожает. Вы в безопасности. Когда я начну считать до десяти, вы погрузитесь в транс, увидите фрагменты ваших прошлых жизней. Я не могу сказать, как далеко мы сможем зайти на первом сеансе, все будет зависеть от того, насколько глубоко хранятся ваши воспоминания. Порой травмирующие события слишком надежно спрятаны, и нам может потребоваться несколько сессий, чтобы добраться до них, поэтому не огорчайтесь, если после первого же сеанса вы не получите ответов на свои вопросы. В регрессии важна прежде всего готовность идти до конца, постепенно и осторожно, чтобы старые травмы не привели к новым сожалениям уже в этой жизни.
Марк кивнул, давая понять, что готов. Анна запустила стоявший на столике между ними метроном и принялась считать.
– Мой голос будет вашим проводником. Итак, если вы готовы, начнем.
Марк вслушивался в мерное тиканье, пытаясь синхронизировать с ним свое дыхание. Постепенно сердцебиение стало ровнее, а к звуку метронома присоединился низкий протяжный вой.
– Что это за звук? – спросил Марк, не открывая глаз.
– Я ничего не слышу, – спокойно отозвалась Анна. – Это звук из ваших воспоминаний. На что он похож.
– Не знаю, – Марк задумался, – на сирену воздушной тревоги?
– Вам страшно?
– Нет, – удивленно ответил Марк. – Я как будто к этому уже привык.
– Вы что-то видите?
– Сложно разобрать, – Марк внимательно вглядывался в темноту за закрытыми веками. – Мне кажется, я в каком-то здании. Возможно, в укрытии.
– Можете выйти оттуда? Не бойтесь, вам ничего не угрожает, – добавила она, заметив, как дрогнули веки Марка.
– Я на площади.
– Вы узнаете это место?
– Нет, но даже если я и бывал здесь когда-то, то сейчас не могу вспомнить. Здесь повсюду обломки. Дым. Очень трудно дышать. – Марк закашлялся, и Анна дала ему возможность немного прийти в себя, прежде чем задала следующий вопрос:
– Вы знаете, почему оказались именно здесь?
– Да, – уверенно сказал Марк. – У меня здесь назначена встреча.
– Знаете с кем?
– Она не хотела приходить, – голос Марка дрогнул, он стал говорить торопливо и сбивчиво, словно боялся, что внезапно возникшее воспоминание исчезнет, испарится так же неожиданно, как и появилось, – я умолял ее. Мне удалось вырваться буквально на несколько часов, чтобы с ней увидеться. Она сказала, что уже обо всем написала мне в письме, и нет смысла нам больше встречаться, но я настаивал. Отправил ей телеграмму, сказал, что буду ждать на площади. Я был на месте, когда начался налет. Она опаздывала. Я испугался, что она не придет, что она на самом деле поставила точку и я больше никогда не увижу ее. Когда завыла сирена, я побежал в укрытие. Она должна была сделать то же самое. Я, – Марк запнулся, пытаясь справиться с комом в горле, – думал, что она сделает то же самое. Но она выбежала прямо на площадь. Снаряд упал совсем рядом. У нее не было шансов выжить. Ни единого.
Марк почувствовал, что задыхается. Грудь сдавило, а голос Анны настойчиво уводил его с площади, оттуда, где под обломками лежала женщина, которую он любил. И которая погибла по его вине. Снова.
– Откройте глаза, Марк, – голос Анны прозвучал громко и требовательно.
Он резко сел, быстрым движением вытирая катящиеся по щекам слезы.
– Вы в порядке? – голос регрессолога стал более мягким. – Выпейте воды.
Марк отрицательно мотнул головой, отодвигая в сторону поставленный перед ним стакан.
– Вы говорили о какой-то девушке, знаете, кто она?
– Да, – голос был хриплым и казался чужим. Он не мог заставить себя сказать больше, застывшее лицо Яны все еще стояло у него перед глазами, а сердце болезненно сжималось в груди. Сознание собственной вины давило так сильно, что, казалось, еще немного и он сорвется. Не справится с обрушившейся на него болью.
– Марк, мы можем продолжить в следующий раз, – ворвался в его мысли голос Анны. – Я посмотрю записи и скажу вам, в какой день у меня есть окно.
– Нет, – Марк резко встал и развернулся к выходу из кабинета. – Благодарю, но, пожалуй, я уже получил ответы на все свои вопросы.
– Послушайте, вы сейчас испытываете очень сильные эмоции, и это не лучший момент, чтобы принимать решения. Давайте я позвоню вам через пару дней, возможно, вы передумаете.
Марк ничего не ответил. Он хотел поскорее убраться из этого странного дома, от этой женщины, что заставила его испытать такую боль, и которая, вопреки всем заверениям, вряд ли утихнет со временем. Только оказавшись на улице, он позволил себе остановиться. Сделал несколько глубоких вдохов и продолжительных выдохов успокаиваясь. Если где-то в глубине души все еще теплилась надежда на то, что Яна ошибается и они все-таки могут быть вместе, то сейчас она умерла. Умерла вместе с Яной, чье изувеченное тело лежало под обломками.
Глава 7
Александр Филиппович Кулешов искренне любил свою работу. С самого детства он знал, что служба в полиции – это его призвание. В то время как его приятели мечтали стать бизнесменами, банкирами и даже криминальными авторитетами, маленький Саша был уверен, что ему суждено в этом мире быть на страже порядка, дабы все эти потенциальные бизнесмены, банкиры и авторитеты не ввергли окружающий мир в хаос. А в способностях своих одноклассников уже в те годы Кулешов не сомневался.
Много лет он старательно нес службу, честно выполнял возложенные на него обязанности и в глубине души надеялся, что каждый день ему удается делать этот мир чуточку лучше. Но убийство в гостинице «Плач-камень» все изменило. Кто-то мог бы сказать, что это дело стало для майора Кулешова судьбоносным, но он про себя предпочитал называть его роковым. Если бы тогда не он приехал на вызов, то не было бы в его жизни ни Соколовой, ни Яновского, он не подозревал бы о существовании призраков, ведьм и маньяков, занимающихся воскрешением из мертвых. Некромантов. Несмотря на все, что он уже знал, сама идея возвращения человека с того света все еще казалась ему бредом. Мозг пытался все рационализировать и обосновать с позиции логики и здравого смысла, поэтому Кулешов на всякий случай искал другое объяснение череде убийств, совершенных за последние два года, но никак не находил. До него никто не думал, что все эти преступления как-то связаны, поэтому полиция не объединяла их в серию. Большая часть дел все еще оставалась нераскрытой, и Кулешов подозревал, не без помощи таинственного Кукловода, как называла его Яна, который сам обрезал все ниточки, что могли привести к нему. В их последний разговор с Яновским майор предположил, что за всем этим наверняка стоит кто-то влиятельный, и уже на следующий день получил подтверждение тому, что не ошибся.
Кулешов как раз собирался отправляться на службу, когда его отвлек неожиданный звонок. Увидев на экране номер своего помощника Евгения Игнатова, он тут же заподозрил неладное.
– Слушаю, – коротко бросил майор, отвечая на звонок.
– Александр Филиппович, – голос Игнатова звучал приглушенно, – вы еще дома?
– Да, Игнатов, как раз собираюсь ехать в отделение. Что-то случилось? – нехорошее предчувствие нарастало с каждой секундой.
– Тут такое дело, – помощник явно нервничал, что совсем было на него непохоже, – информация пока не подтверждена, но я краем уха слышал, что в отношении вас готовят внутреннее расследование.
– Это из-за исчезновения орудия убийства? – майору не нужно было гадать, где он мог оступиться. Нож, которым была убита Вероника Матвеева и который таинственным образом исчез из сейфа в его кабинете, а потом обнаружился в вещах Яновского, до сих пор лежал у него дома в ящике стола. До суда над Арсением было еще далеко, и потому Кулешов не торопился возвращать улику в сейф. Подозревая, что нож может быть важен для готовящегося ритуала, он опасался выпускать его из виду.
– Не представляю, как они узнали, – в голосе Игнатова отчетливо проступили панические нотки. – Александр Филиппович, я никому ни слова не сказал!
– Да верю я тебе, – перебил его Кулешов. Помощник был единственным человеком, кто знал, что ножа в сейфе больше нет, но подозревать его майор не мог – слишком доверял Игнатову и был уверен, что тот его ни за что не предал бы. – Ладно, спасибо, что предупредил. Буду на службе через полчаса, ни с кем ничего не обсуждай. Будут спрашивать про вещдок, говори, что ты ни сном ни духом. Понял?