Сердце у Насти забилось быстро-быстро, а ноги начали подгибаться в коленях.
— А если?… — прошептала она, утрачивая решимость.
— Если не понравится, мы сразу уйдём, — заверил он.
— Обещаешь? — она тоже невольно перешла на ты.
— Обещаю, — сразу ответил Олег, заметив её оговорку, и сразу отнёс её к своей маленькой победе.
Ресторан поразил Настю не только роскошью внутреннего убранства, но и царящим вокруг уютом. Особенно ей понравилось, что в зале много растений, начиная от пальм и розанов и заканчивая ампельными, висевшими в ажурных кашпо и изящно спускавшимися в самых неожиданных местах.
— Красиво, — вырвалось у неё.
Олег кивнул и повёл её к заранее заказанному столику.
Когда им принесли меню, он протянул его девушке, которая стала читать названия и увидела цены… Сердце её ухнуло в бездну.
— Я не голодная, — сказала она, не поднимая на него глаз.
— А я голоден, как волк, — улыбнулся он ей обезоруживающе.
— Тогда сам выбери. Потому что я не знаю…
— Хорошо, — легко согласился он.
Сначала Настя старалась есть неторопливо, понемногу. Но не заметила, как постепенно съела всё, что было на её тарелках. Признаться, она никогда в жизни не ела ничего подобного. Олег не забывал подливать девушке шампанское, и у нее, не привыкшей к дорогим игристым напиткам, довольно скоро закружилась голова.
Потом они танцевали. Ноги плохо слушались Настю, и девушка почти висела на своём спутнике. А он, пряча довольную улыбку в уголках губ, прижимал к себе её ставшее послушным тело, жадно вдыхал аромат её волос.
Настя чувствовала, как горячие руки Олега скользят по её телу, и ей казалось, что танцует с ним нагая… Великолепное платье мачехи не защищало девушку от огня, исходящего от возбуждённого мужчины.
Когда он поднял её подбородок и коснулся губами её губ, то девушка чуть не рухнула прямо посередине тала. Он подхватил её на руки и отнёс за столик. Налил воды, и Настя залпом её выпила.
— Отвези меня, пожалуйста, домой, — попросила девушка жалобно.
Олег посмотрел на её слегка растрепавшуюся причёску, разглядел отчаяние, плескавшееся в её глазах, и решил, что форсировать события не стоит.
Конечно, проговорил он, успокаивающе улыбаясь и накрывая ее прохладную руку своей горячей ладонью.
Ощутив тяжесть руки Олега, Настя замерла, как кролик перед пастью удава. Нo удав оказался на этот раз добрым, он не стал набрасываться на перепуганного насмерть зайчика…
Довезя девушку до дома, Олег проводил её до калитки, на миг, не больше, задержал в своих объятиях и поцеловал сначала в правый глаз, потом в левый, проговорив:
— Спокойной ночи, Тусенька. До завтра.
— До завтра, повторила она, как эхо, и скрылась в темноте.
Он посипел некоторое время, прислушиваясь к шороху её шагов. Потом решил провести эту ночь с размахом. Но неожиданно для самого себя передумал и поехал домой.
Хозяев дома не было, и Олег, переодевшись, спустился к морю. Сначала он смотрел на тёмные волны и слушал, как они гудят в гроте, а потом разделся, вошёл в воду и поплыл в направлении серебряной лунной дорожки…
Олегу казалось, что в его сердце, не спросив на то согласия, поселилась Лорелея, теперь его внутренний мир освещается её голубыми глазами, а вместо солнечных лучей светят лёгкие пряди её золотистых волос.
— Какая она, однако, несравненная, — пробормотал он вслух, и тотчас волна закрыла ему рот, самым прозаическим образом разбив его романтические фантазии. Сердито отплёвываясь, Олег поплыл к берегу.
Глава 4
Утро наступило слишком рано…
Хотя, если честно, то это просто он лёг спать слишком поздно. Первая же мысль, навестившая его при пробуждении, была о ней, о Насте…
Олег не считал себя ни романтичным, ни сентиментальным человеком, он никогда не жил высокими чувствами…
К тридцати годам, по его собственному мнению, он многого добился в жизни. Всегда выбирал правильных друзей, поступил в правильный вуз и, окончив его, нашёл правильную работу. Сейчас он уже дорос до начальника отдела кредитования в крупном банке и собирался продолжить карьеру по восходящей. Оставалось только правильно жениться, не допустив ошибку при выборе тестя.
С собственными родителями, как считал Олег, ему, мягко говоря, не повезло…
Его отец — филолог, наивный романтик — посвятил всю свою жизнь служению науке, не менее наивная мать всю жизнь несла крест отцовской Музы. Им было всё равно, что они едят, во что одеваются, на чём спят. Зато последнюю копейку они и сейчас готовы отдать за какую-то древнюю книжку, покрытую плесенью веков. Оба родителя мечтали, чтобы сын продолжил династию и писал никому не нужные в наше потребительское время научные работы по древней и классической литературе.
«Смешно», — думал сын. Нет уж, с него достаточно того, что он натерпелся в детстве. И от этих — ах, Вергилий, ах, Ронсар, ах, Достоевский — у него скулы сводит.
У Олега свой путь. Духовность хороша, когда ты сыт не только хлебом, но и икрой, одет от Версаче, Армани, Брионии или Живанши, обут от Гуччи, Белуччи, Кельвин Кляйн и нос в табаке от Голден Лаялина или Сошл Смоук.
Хотя курить он бросил год назад опять же, исходя из правильного понимания момента: зарубежные партнёры в подавляющем большинстве курение считают плебейской привычкой.
Задумавшись, он не услышал, как подошёл Сергей и прилёг рядом.
— Мечтаешь? — спросил друг.
— Задумался немного, — ответил Олег, обернувшись.
— А, по-моему, ты влюбился, — Сергей сорвал какую-то травинку и засунул её в рот.
— Скажешь тоже, — усмехнулся Олег и добавил немного грустно: — Ты же знаешь, в моём случае это невозможно.
— Невозможного в этом мире нет, — философски заметил друг.
— Вот если бы ты, например, встретил Настю? — живо спросил Олег.
— Я встретил Ольгу.
— То-то и оно, — усмехнулся Олег.
— Ты почему-то с самого начала был уверен, что я женился на Ольге только потому, что у её папы куры денег не клюют.
— А разве не поэтому?
— Скажем так, деньги были не единственной причиной моей женитьбы.
— Но главной, — засмеялся Олег.
— Смейся, смейся, — подзадорил Сергей, — но, когда я познакомился с Ольгой, я не знал, кто её отец.
— А если бы он был грузчиком в хлебном магазине или сборщиком винограда, ты бы женился на ней?
— Вполне возможно, — задумчиво кивнул друг.
Олег хлопнул друга по плечу:
— Ты только мне не заливай! Я тебя, Серёга, сто лет знаю!
— Может, плохо знаешь, — лениво проговорил Сергей и перевернулся на живот.
— Помнишь, как мы у твоей бабушки в детстве в деревне два месяца жили?
— Помню.
— Ты тогда тоже всё травинки на лугу жевал.
Сергей улыбнулся.
— Не только…
— Ну, да молоко мы с тобой из-под коровы пили…
— На речку ходили, помнишь, каких карасей ловили? А бабуля их в сметане жарила. Вкуснотища! — Сергей зажмурился от удовольствия.
— Два дня назад на твоей яхте в море ходили, и улов у нас был повесомей тех деревенских карасей, — вздохнул Олег.
— А знаешь, Олежка, — Сергей приподнялся, отряхнул песчинки и уселся по-турецки, — дело ведь не в яхте и не в старой деревянной лодке деда Никифора. Да и нет разницы в том — река это или море.
— В чём же тогда разница?! — неожиданно разозлился Олег.
— В философии восприятия жизни. Можно есть картошку с постным маслом и селедочкой и быть счастливым, а можно икру запивать шампанским, но маяться от тоски.
— Ну да, тебе легко философствовать, — не скрывая сарказма, заметил Олег.
— Ладно, — сказал Сергей примирительно, — давай не будем ссориться. Горшки твои, тебе и решать: перебить их или на ярмарку свезти. — И, не дожидаясь ответа друга, Сергей бегом побежал к морю и плюхнулся в воду. — Эх, не вода, а парное молоко! — воскликнул он и быстро отплыл от берега.
— Про какие такие горшки мне тут Серёга сказ сказывал? — пробормотал Олег, поднимаясь с песка и вглядываясь вдаль.
Оставшиеся утренние часы он весело провёл, развлекая Ольгу байками о своей студенческой жизни.
На дикий пляж к Насте Олег не пошёл, решив дать ей возможность соскучиться и подумать… Лишь ближе к вечеру снова набрал номер её телефона.
Ответила девушка сразу, и Олег понял, что она ждала его звонка. Осознание этого пролилось бальзамом на его душу. Он попросил Настю о свидании, и она тотчас согласилась на его предложение. Только на этот раз девушка отказалась от ресторана, и они отправились в приморский парк, где бродили около часа, а потом сидели, обнявшись на скамейке возле фонтана.
«Вот бы кто из знакомых посмотрел на меня со стороны, — усмехнулся про себя Олег. — Ромео чистой воды…»
Заметив его ухмылку, Настя встревожилась,
— Я делаю что-то не так? — спросила она испуганно.
— Ну что ты, моя русалка, — он уткнулся губами в её тёплую макушку. Ему показалось, что её волосы пахнут молоком и сеном. — Чем ты моешь волосы? — спросил он.
— Шампунем. А что?
— Пахнешь хорошо, кажется, что я лежу в деревне на сеновале и пью парное молоко.
Она тихо засмеялась.
— Просто это шампунь травяной.
— И где ты его взяла?
— Ася дала.
— Ася это кто? — лениво спросил он.
— Вторая жена моего отца.
— Твоя мачеха?
— Нет, Ася не мачеха. Она добрая и папу любит.
— Понятно. А где твоя мать?
— Её нет. Уже давно.
Он увидел, как дрогнули её длинные ресницы, и прошептал:
— Извини, я же не знал.
— Ничего.
— Не хочешь пройтись?
— Хочу.
Он повёл её на дикий пляж, который про себя уже называл «Туськин пляж».
Закат уже отгорел, даже его обрывки давно растворились в море, но зато светила луна и вокруг бродили таинственные тени, плетя сети интимности и соблазна, чтобы накинуть их на влюблённых, забредших на безлюдный берег в этот вечер. Что-то сонно бормотало море, едва колыхая медленные волны.
— Как здесь хорошо, — сказала Настя.