— Может, пойдём поможем… — неуверенно предложил Василий, по-видимому, вообразив, что хлипкий представитель иного разума пытается убрать мусор с проезжей части. Однако действительность быстро развеяла его милицейские фантазии. Добравшись до места, существо, задрожав всем тельцем, подняло ношу на уровень выпуклых глаз и что было силёнок грянуло вторым обломком по первому.
— Чего это он? — испуганно понизив голос, спросил Василий.
— Доламывает, — пояснил не менее озадаченный Ромка.
С четвёртого удара нижний обломок распался надвое, и, видя, что существо успокоиться на этом не собирается, Ромка решительно выступил вперёд.
— Эу! — окликнул он. — Оу! Ты! Козёл! Жрать хотим, понимаешь?
В ответ существо заверещало, замахало ручонками, то ли указывая куда-то, то ли кого-то подзывая. Путники оглянулись, но никого пока не увидели.
— Вась, давай смоемся! — взволнованно предложил Ромка. — Вдруг это опять она!..
— Стой где стоишь! — отрывисто приказал Василий, и тут из-за ближайшей опоры проворно выкатилось нечто не имеющее аналогов в мировой практике.
Чёрное, лоснящееся, слегка напоминающее огромную мокрицу, оно то ли ползло, то ли как-то там перетекало по гладкому дымчатому полу. Заурчав, наехало на первую груду обломков и, оставив за собой чистое пространство, направилось к главной россыпи.
— А, так это мусорка… — с облегчением сказал Ромка.
— Похоже… — проворчал Василий.
Устройство играючи расправлялось с завалами. Вовсе не чёрное, как показалось вначале, а скорее густо-чернильного цвета, оно было как бы облито жидким стеклом, под которым, если всмотреться, вскоре начинали мерещиться проскакивающие искорки и сложные металлические детали.
Внезапно Ромка сорвался с места и кинулся наперерез.
— Стой! — рявкнул Василий, но тот уже выхватил из-под слепой округлой морды механизма свою зеркальную кувалдочку.
— Чуть не зажевала… — объяснил он, возвратясь. Глаза у него от страха и восторга были совершенно круглые.
— Ш-шалопай!.. — сказал, как шаркнул по наждаку, Василий.
Устройство тем временем слизнуло последние молочно-белые осколки, съело сброшенную Василием обувь и, укатившись в нишу, вплотную занялось Ромкиными кроссовками. Затем выставило наружу слепое глянцевое рыло, замерло, как бы принюхиваясь, и вдруг двинулось полным ходом к оголодавшим путникам.
— Э! Э! — сказал Василий, на всякий случай расстёгивая кобуру. Но тут он обратил внимание, что стоят они уже втроём. Третьим был мохнатый инопланетянчик. Собственно, он даже не стоял, а суетился, забегая то справа, то слева, но всё равно у Василия сразу отлегло от сердца.
Устройство осадило в метре от них. Затем последовала лёгкая вспышка, как будто стеклянный корпус наполнился на миг молочным туманом, и «мусорка» деловито поползла (потекла? покатила?) прочь.
Путники ошалело глянули под ноги. На полу лежали, лоснясь, каплевидные пластиковые капсулы, граммов по сто пятьдесят каждая. Две оранжевые, одна фиолетовая, остальные салатные.
Василий и Ромка вопросительно уставились на пушистого аборигена. Тот ухватил одну из капсул и, почему-то отбежав, с урчанием впился в неё мелкими зубками.
Переглянулись с сумасшедшей надеждой и быстро подобрали по капсуле. Надкусили. Содержимое напоминало густой бульон — пряный и несколько сладковатый.
— Спасибо… — растерянно сказал Василий. И, видя, что абориген непонимающе таращит глазищи, на всякий случай перевёл: — Данке…
Когда-то в школе Василий учил немецкий.
Глава 6
«Куда ты завёл нас?» — лях старый вскричал.
Поскольку единственный пригодный для сидения валун был уничтожен, устроились прямо на полу, под самой большой и самой устойчивой глыбой — той, что напоминала тазобедренный мосол.
— А ведь так, глядишь, и выкрутимся… — задумчиво говорил Василий, выжимая капсулу досуха. — Другие нас за эту каменюку знаешь бы как взгрели! А они — ничего… Пожрать вот дали…
— Ничего! — язвительно фыркнул Ромка. — А вчера?
— Ну, вчера… — уверенно начал Василий, но уверенности его хватило как раз на два слова. Он смял в кулаке пустую оболочку и тяжко задумался.
— Ладно, — буркнул он наконец. — Пожрём — у хозяина спросим…
— Да он куда-то делся… — сказал Ромка.
Тут, как бы в ответ на его слова, поблизости раздалось гневное чириканье, и из-за глыбы вылетел давешний знакомец с сильно похудевшей капсулой в левой лапке. Нежная серебристая шёрстка стояла на нём дыбом, и он возбуждённо указывал на что-то, располагающееся неподалёку от Ромки.
Тот взглянул и, вздрогнув, отпрянул. На расстоянии вытянутой руки к полу припало ещё одно точно такое же лупоглазое и пушистое существо. На глазах у Ромки оно испуганно отдёрнуло шестипалую розовую лапку, с помощью которой явно собиралось приделать ножки отложенной про запас капсуле.
— Брысь! — заорал Ромка, и мохнатый серебристый жулик мгновенно юркнул за глыбу.
— Вась, — растерянно сказал Ромка. — Он у нас жратву стащить хотел…
Привскочивший Василий стоял теперь на коленях (в левой руке — кобура с пистолетом, в правой — початая капсула) и, приоткрыв рот, смотрел на закругление глыбы. Затем перевёл взгляд на первого аборигена. Тот пронзительно верещал вслед воришке что-то обидное и вообще ликовал.
— А этот его вроде как заложил… — ошарашенно пояснил Ромка.
Так ничего и не сказав, Василий снова привалился спиной к глыбе и машинально поднёс капсулу ко рту. Лицо у него было мрачное, глаза — напряжённые, размышляющие.
— Нет, — проговорил он наконец. — Это не хозяева…
— А кто? — жадно спросил Ромка.
— А я откуда знаю! Зверьки какие-нибудь… Ну, вроде как у нас кошки…
— А хозяева?
— Слушай, отвяжись! — вспылил Василий. — Хозяев ему!.. Ты вон лучше консерву эту поближе положи, а то в самом деле уведут.
Ромка отдал капсулу Василию, и некоторое время оба сидели с лицами, одинаково недоумёнными и встревоженными, видимо, пытаясь представить, как выглядят хозяева.
— А вдруг они все уже вымерли? — упавшим голосом предположил Ромка.
Василий посмотрел на него с удивлением.
— Как же вымерли? — возразил он. — Мусорки-то ездят…
— Мало ли что… — сдавленно сказал Ромка и, встав, подобрал свою кувалдочку, чем сильно напугал лупоглазого доносчика, с писком шарахнувшегося от греха подальше.
— Да нужен ты мне… — горестно пробормотал Ромка и, волоча ноги, пошёл к причудливо изогнутой стене. Остановился, ссутулился. Стена состояла из множества крохотных вертикальных стерженьков соломенного цвета. Машинально подковырнул одну из таких соломинок и убедился, что ломаются они на удивление легко.
— Вася, какое сегодня число? — шмыгнув носом, спросил он.
— Ты что там опять делаешь? — всполошился тот. — А ну отойди от стены!
— Так я же не матом, — сказал Ромка. — Число только и фамилии.
Тяжело ступая, Василий подошёл к Ромке и уставился в стену, из которой было уже выковырнуто стерженьков десять.
— А чего? — с вызовом сказал Ромка. — Хоть память останется!
Василий крякнул и нахмурился.
— Ладно, — сказал он после тяжелейшей внутренней борьбы. — Только ты это… Фамилий не надо. Василий, Роман… ну и число. И всё.
Закончив надпись, отступили на шаг и с минуту молчали.
— Ну что? — вздохнув, сказал Василий. — Я так думаю, что днём нам бояться нечего… Пойдём-ка, Ромк, на площадь… Давай только порядок наведём сначала…
Он присел на корточки и принялся собирать в горсть выломанные стерженьки.
— Да сами уберут! — попробовал урезонить его Ромка. — Что ты им, дворник?
Василий насупился и не ответил.
— На вот, — сказал он, поднявшись, и высыпал мусор Ромке в ладонь. — Пойди запихни куда-нибудь, чтобы видно не было… И пакеты по дороге собери…
Чувствуя, что Василий от него не отвяжется, Ромка не стал спорить и, недовольный, пошёл к глыбам.
— Ну и что тут собирать?
Они оглядели пустое покрытие. Брошенные под глыбой скомканные оболочки от капсул куда-то исчезли, не иначе, растворённые и усвоенные стеклистым полом.
— Н-ну, понятно… — озадаченно вымолвил Василий. — А я думаю: что это у них везде чистота такая?..
Ромка презрительно скривил рот и не скрываясь сыпанул стерженьки на пол.
Странное дело: когда вчера ночью плутали в поисках ночлега меж фосфоресцирующих небоскрёбов, молочно-белые валуны встречались куда реже и всё больше поодиночке. Теперь же, в какой проулок ни сверни, — везде нежно сияли целые россыпи причудливых округлых разнокалиберных глыб.
— Да что они здесь, как грибы растут? — не выдержал наконец Василий, обогнув очередную опору.
Сказано было метко. Скопление действительно напоминало выводок гигантских шампиньонов.
— Интересно, они все такие хрупкие? — пробормотал Ромка, озабоченно оглядывая ближайший экземпляр.
— Ты у меня дождёшься! — пригрозил Василий. — Нет, ну что за народ такой! Стоит куда прилететь — так либо сломает что-нибудь, либо похабщину на стенке вырежет…
— Как будто они знают, где похабщина, где нет! — возразил Ромка, надо полагать, имея в виду хозяев.
— А то не видно, что ли? — сказал Василий. — Ты вон лучше под ноги смотри: тут тоже капканов полно…
Действительно, под одной из глыб разлёгся, подстерегая, зловещий овал неизвестно откуда падающей тени. Ромка прицелился и плюнул. Плевок с лёгким треском исчез на лету.
— Работает, — с невинной физиономией сообщил Ромка нахмурившемуся Василию.
Они обогнули уже опор десять, а площадь впереди всё не показывалась и не показывалась. И это было тем более обидно, что вчера они пытались запомнить дорогу именно по глыбам, не предполагая, естественно, что наутро этих глыб будет кругом — как собак нерезаных. Но в конце концов просвет между опорами всё же замаячил, правда, не впереди, как ожидалось, а справа.