Для идентификации человека могут использоваться и другие методы, но я предпочел ограничиться лишь самыми главными. Развитие криминалистики продолжается, и я не сомневаюсь, что в ближайшие годы наука преподнесет нам немало сюрпризов в этой области.
Спонтанное самовозгорание и другие гниения
После наступления биологической смерти, post mortem, тело подвергается изменениям в соответствии с тремя сценариями, основной из которых – гниение, а остальные – мумификация и сапонификация, оно же омыление (процесс превращения жирных кислот в мыло и спирты под действием щелочи).
Когда мы умрем, наше тело больше не будет производить энергию, что, в свою очередь, приведет к смерти клеток.
Произойдет то, что называется трупным аутолизом, то есть самоперевариванием тканей из-за нехватки энергии для обеспечения их жизни. Все клетки организма не умирают одновременно, так как некоторые из них результативнее сопротивляются недостатку кислорода. В первую очередь отмирают клетки нервной системы (особенно те, из которых состоит мозг), а также клетки сердца.
После гибели клеток происходит второй феномен – гниение. В первую очередь оно связано с гнилостными бактериями, обитающими в нашем кишечнике. После смерти человека эти бактерии выходят за пределы своей обычной зоны обитания и могут пройти через стенку кишечника, благодаря чему достигают кожного покрова, причем сначала – в нижней части брюшной полости, там, где толстая кишка соединяется с брюшной стенкой (а точнее, в правой подвздошной области, так как именно здесь слепая кишка прилегает к передней брюшной стенке). В этом месте по прошествии периода от 24 до 48 часов после смерти появляется зеленое пятно (мы это называем трупной зеленью), которое постепенно увеличивается, и в конечном счете весь кожный покров приобретает темно-зеленый цвет.
Одновременно эти бактерии образуют гнилостные газы, увеличивающие объем тканей организма: они раздуваются и создается впечатление, что они в любой момент могут вырваться наружу (такой труп мы называем гигантским). Эти газы состоят из метана, сероводорода, аммиака, меркаптана и диоксидов серы и обладают характерным запахом, который сложно с чем-либо спутать.
Эпидермис отделяется от дермы в результате совместного действия не только гнилостных газов, но и гнилостных жидкостей, образуя поверхностные плоские пузыри – так называемые фликтены. От внешней среды их отделяет только тонкий эпидермальный слой. Фликтены очень хрупкие и лопаются при малейшем прикосновении, разливая находящуюся внутри них жидкость – она имеет сильный запах, который долго держится на всех типах ткани.
Если однажды столкнуться с этими запахами, их уже не забудешь. Но хуже всего то, что после формирования прочной ассоциации этого запаха с трупом, есть любую пищу даже с легким душком становится невозможно. Однажды я оказался в ресторане с друзьями-охотниками по случаю окончания охотничьего сезона. Мы хотели поесть блюда из мяса молодого кабана и оленины, хотя сам я не охотник и ем мясо дичи очень редко. Молодой кабанчик, которого нам принесли, был немного «с душком» – мясу специально дали немного полежать для приобретения более яркого вкуса. Только прикоснувшись к нему, я сразу же понял, что есть его не смогу – у дичи был вкус разлагающегося трупа. Не стоит беспокоиться: я никогда не ел разлагающуюся человечину, но тем не менее мне знаком ее вкус. Все объясняется человеческой физиологией. Дело в том, что запахи гниения смешиваются со слюной, тем самым создавая некоторое вкусовое ощущение, в то время как центры обоняния и вкуса взаимодействуют друг с другом и обусловливают причинно-следственную связь: если чувствуешь запах, то можешь попробовать и на вкус. То же самое относится и к запахам разложения. Так что молодым кабанчикам, ланям и другим диким животным ничего не угрожает – я никогда больше к ним не прикоснусь!
Уже после вздутия тканей, появления фликтенов и отслоения эпидермиса у трупа происходит выпадение языка и глазных яблок.
Во всех полостях тем временем скапливаются гнилостные газы – главным образом в брюшной полости, из-за чего она увеличивается в объеме, а давление повышается до такого уровня, что это нередко приводит к выделению мочи, фекальных масс и даже выпадению прямой кишки через анус или матки через вагину. Для достижения этой стадии с момента наступления смерти должно пройти от 2 до 3 недель при окружающей температуре около 18 °C. Через несколько недель цвет трупа становится темно-зеленым или даже черным.
Через несколько месяцев сохраняются только более прочные органы: матка, простата и сердце, а также связочная система, соединяющая мышцы со скелетом. В наших широтах на открытом воздухе такое состояние наступает приблизительно через 12–18 месяцев, после чего возможно последующее скелетирование трупа – на него, опять же с учетом нашего климата, уходит около 3 лет.
Это все, что касается изменений тела умершего человека, пусть и в очень кратком изложении. Другие детали представляются мне лишними. Но также тело может избежать (по крайней мере, частично) гниения, мумификации или сапонификации.
Мумификация происходит в случае намеренного обезвоживания тела или если окружающий воздух очень сухой.
Необходимости в очень высокой температуре для мумификации нет. Широко распространено представление о том, что жара создает отличные условия для мумификации тела, так как в голову сразу же приходят мысли о египетских мумиях. В Египте – стране, расположенной вдоль пересекающей всю пустыню реки, – действительно очень жарко. Без Нила Египет был бы сплошной и невыносимо жаркой пустыней. Но если бы для мумий требовалась только жара, то их находили бы и в тропиках, и в экваториальных джунглях – вот только там слишком влажно. Для мумификации нужна не жара, а сухость.
В отличие от мумификации, сапонификация тела, или жировоск (адипоцир), представляет собой то состояние, в которое превращаются тела в условиях влажной и даже жидкой среды.
В контексте гниения мне бы хотелось рассказать о спонтанном самовозгорании и эксгумации. О мумиях и телах в состоянии сапонификации мы поговорим в других главах («Восхитительная мумия» и «Потеющая покойница и другие утопленники»).
«Алло, доктор? Вы не могли бы осмотреть тело господина N? Полицейские говорят о спонтанном самовозгорании». Накануне вечером я смотрел по французскому телевидению репортаж о так называемых спонтанных возгораниях. Передача производила сильное впечатление – до такой степени, что я сказал себе, что кому-нибудь в голову явно могут прийти по этому поводу определенные мысли. И я не ошибся. Уже на следующий день мне сообщили о похожем случае.
Спонтанное самовозгорание – это ситуация, когда тело человека внезапно охватывается огнем, чаще всего частично и без видимой причины. О таких явлениях сообщалось в различных уголках мира: например, широкую известность получили случаи, когда одну девушку огонь охватил на балу, а другую – на дискотеке. Но чаще всего оказывалось, что они связаны с употреблением алкогольных напитков, а иногда жертвами спонтанных самовозгораний становились откровенные алкоголики. На сегодняшний день самой правдоподобной гипотезой считается действие ускорителя реакции – например, спирта – на скопившихся в большом количестве жировых отложениях. Свою роль в воспламенении также играет выступающая в качестве триггера высокая температура: все начинается с ускорителя, после чего огонь переходит на жировые отложения. Такую реакцию называют эффектом «человеческой свечи», но это всего лишь гипотеза, а не объективно подтвержденная реальность.
Итак, я приехал на место происшествия. Журналисты телевидения и радио, печатных и электронных СМИ уже были там. Случай, которым мне предстоит заняться, наделал немало шума, на что во многом повлияла передача, показанная накануне по телевидению.
Тело находилось на кухне квартиры на втором этаже. Оно, совершенно черное, лежало на спине, и на нем не было никакой одежды. По всей видимости, именно черный цвет навел полицию на мысли о спонтанном самовозгорании, хотя на теле не было никаких следов ожогов, а на полу – следов горения. Зато пол покрыт белым линолеумом, почерневшим под действием гнилостных жидкостей. Эти участки были ограничены контурами тела и не охватывали ту поверхность пола, на которую попали в результате вытекания, что частично подтверждало идею о самовозгорании.
Мне приходилось видеть тела людей, совершивших самосожжение.
Такой способ самоубийства крайне мучителен и встречается чрезвычайно редко, но тем не менее такой опыт у меня был. Самоубийца обливает себя горючей жидкостью – например, бензином – и поджигает с помощью обычной зажигалки. Горючая жидкость воспламеняется, одежда сгорает, огонь повреждает кожный покров, но далее горение никогда не распространяется. В результате на теле человека остаются обширные повреждения в форме ожогов, которые невозможно спутать с гниением.
Труп, обнаруженный полицией, на самом деле разлагался уже несколько недель. Почту обитатель квартиры не забирал уже 3 недели, и в течение этого же времени его не видел никто из соседей. Так что ни о каком спонтанном возгорании речи не шло – это было обыкновенное гниение.
Эксгумация часто связана с ошибочными выводами и сомнениями, которые так и остались не опровергнутыми до похорон умершего человека, или с нераскрытым убийством, как мы увидим в главе «Лишние разговоры». Эксгумация – это как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что эксгумация – крайне тяжелое зрелище, а вскрытие эксгумированного трупа никогда не бывает лучшим моментом рабочего дня.
На вполне законный вопрос судьи, спрашивающего «найдем ли мы еще что-нибудь», я всегда даю один и тот же ответ: «Вот откроем гроб и узнаем». Степень разложения тела зависит от типа почвы, в которой оно было погребено.
В большинстве случаев эксгумации проводятся для проверки причины смерти: чаще всего из-за того, что сэкономили на работе судмедэксперта при обнаружении тела или в случае отложенной смерти (см. главу «Лишние разговоры»). Однако существуют и другие причины для эксгумации, о которых я сейчас расскажу. Во время катастрофы на улице Леопольда в Льеже (27 января 2010 года), когда после взрыва обрушились 2 дома вместе с находящимися там жителями, после чего последовал пожар, мне надо было идентифицировать одну женщину, притом что у меня было лишь ее имя – Полетт. Она жила одна, и ее идентификация оказалась возможна только с помощью ДНК-экспертизы, так как огонь почти полностью уничтожил ее тело. Между тем для ДНК-экспертизы нужны некоторые элементы для сравнения – например, зубная щетка, подушка или другие личные вещи, с которыми она контактировала. Но после взрыва, пожара и обрушения дома все это было уничтожено.