…Второе весеннее утро. В народе этот день называют днем весеннего равноденствия — «день с ночью равняется», — говорят старые люди. Наш едва ли не самый старший в кавалерии казак Жуков, великий знаток природы, заверял всех:
— Це ж мисяц сухий, березазол. Вид солнцу береза соком нальется, почки выпустить.
Может быть все это и так, только погода распорядилась иначе. Поливал еще далеко не весенний дождь, и повалил уже не зимний, мокрый снег. Это, пожалуй, похуже того и другого. Очень неприятно себя чувствовать, когда вот такую смесь дождя и снега метет в тебя сильный, порывистый степной ветер. Пока я прошел от крыльца до калитки, бурка покрылась слоем мокрого снега. С первого же метра пути стало ясно, что дорога и местность принесут нам много бед.
Село Каменка «нанизано» на одноименную речку (приток Днепра). Пока мы ехали вдоль берега по ее зигвагообразной улице, наш «Виллис» изрядно помотало из стороны в сторону, несколько раз крутануло и, наконец, занесло в такую глубокую слякоть, что мы едва выбрались из нее. Но все это было сущим пустяком в сравнении с тем, что испытали мы по дороге в село Широкое. Ехали мы туда на командный пункт 8-й гвардейской армии, чтобы получить от начальника штаба фронта генерала Ф. К. Корженевича уточненную боевую задачу на рейдовую операцию Конно-механизированной группы в глубокий оперативный тыл врага.
3. Прорыв
С генералом Корженевичем мы раньше редко встречались, и я с интересом присматривался к нему. Это был человек богатырского телосложения и, как мне казалось, необычайной силы. Его атлетически скроенная фигура покоилась под солидными прослойками «излишеств», которые он не мог сбросить даже в условиях фронтовых нагрузок. Как большинство таких людей — спокоен, внешне нетороплив. Говорил он медленно, логично, убежденно. На его лице никогда не отражались напряжение и опасность боевой обстановки.
Федор Константинович начал с того, что обратил наше внимание на необыкновенную растянутость линии обороны нашего фронта (от Новой Андреевки, лежащей у истоков реки Каменка, до днепровского лимана), а также на недостаточность сил и материальных ресурсов для прорыва обороны противника на широком фронте и на большую глубину. Решение командующего войсками фронта к этому времени было уже утверждено Ставкой Верховного Главнокомандования.
Штаб фронта располагал относительно полными данными о противостоящей нам 6-й армии немцев. К началу марта она имела семь армейских корпусов. Наиболее плотные боевые порядки были на Ново-Бугском направлении. Здесь оборонялся 57-й танковый корпус, в состав которого были переданы соединения 23-го и 30-го армейских корпусов.
Идея решения командующего войсками фронта на использование Конно-механизированной группы в предстоящей наступательной операции была уже известна. Генерал Корженевич сказал, что к утру 3 марта все войска группы должны сосредоточиться в выжидательном районе для ввода в прорыв в полосе 8-й гвардейской армии (он обвел карандашом район, охватывающий населенные пункты Марьенфельд, Охримовку, Андреевку и поселок имени Ворошилова).
В первый же день наступления, после прорыва обороны противника войсками генерала В. И. Чуйкова на участке Рудник, Забережье (участок прорыва был относительно невелик — 13 километров), Конно-механизированная группа должна была переправиться через Ингулец и войти в прорыв. Дальше устанавливались захватывающие темпы рейдовой операции — к исходу второго дня боевых действий овладеть городом Новый Буг. Затем, резко изменив направление наступления, стремительно развивать успех и на шестой день захватить рубеж ст. За-селье, Бурхановка, Снигиревка, отрезать пути отхода противнику на запад и не допустить подхода его резервов. В короткий срок мы должны были описать крутую дугу длиной более двухсот километров и ударить с запада на восток по главным силам противника. Этот оперативный маневр должен был также повлечь за собой разгром армейских резервов генерал-полковника Холлидта, нарушение управления войсками и работы органов тыла, а также способствовать свертыванию обороны 44-го и 17-го особого назначения армейских корпусов в низовьях Днепра.
Генерал Корженевич высказал мысль, что командование 6-й армии немцев стремится выиграть время для сооружения глубоко эшелонированной обороны по реке Южный Буг.
— Из Германии, — сообщил он, — в полосу нашего фронта непрерывно прибывают маршевые батальоны. Обращает на себя внимание усиление Ново-Бугского направления. Сегодня в районе Шевченко начала разгружаться 3-я танковая дивизия. Юго-восточнее населенного пункта Широкое появилась 3-я горно-стрелковая дивизия. Раньше она отмечалась на Снигиревском направлении. Наконец, установлено, что на рубеже Казанка, Николаевка сосредоточилась 24-я танковая дивизия. Известно, что в Новом Буге находится оперативная группа штаба 6-й армии во главе с самим командармом Холлидтом. Рубеж по реке Ингулец усиленно готовится для долговременной обороны. Пленный из 116-го развед-отряда 16-й механизированной дивизии показал, что после трагедии у села Каменка, где дивизия была разгромлена и потеряла много боевой техники и автотранспорта, ее оснастили заново. Прибыло пополнение нового личного состава. Он привел пример: в 60-м и 156-м полках численность достигла свыше тысячи человек в каждом.
Днем 2 марта резко потеплело, начался бурный весенний паводок. Дороги основательно развезло — ни проехать, ни пройти. Чтобы как-то повысить их проходимость, инженерные части углубляли кюветы, делали грязеотводы. Специально оборудованные тракторы сгребали с дороги жидкую грязь в открытые ямы и рвы. Для этой работы на наиболее трудные места направлялись подразделения саперов. Туда возили битый кирпич, шлак, песок, хворост — все, что попадало под руку. Работали днем и ночью. Но когда дивизия двинулась к реке Ингулец, стало ясно, что прежде чем прорывать линию обороны противника, надо пробиться к ней через пространство глубокой вязкой грязи. Возникла мысль: «А каково же в этих условиях будет в тылу врага? Не уменьшится ли серьезно тактическая подвижность войск? А это как раз то, что нужно для вражеской авиации». Невольно вспомнилось, как маршал Василевский спросил меня, возможна ли рейдовая операция в глубокий тыл противника в условиях распутицы и бездорожья. Не «засосет» ли она подвижность группы? Что можно ожидать от такого рейда? Я ответил тогда, что бездорожье даст нам значительно больше преимуществ и выгод, чем противнику, а рейдовая операция принесет решающий оперативный успех. Распутица и полное бездорожье снизят тактическую подвижность, скуют силы немцев, не подготовленных еще к крупным передвижениям. Пока они будут, увязая в грязи, пятиться, отбиваясь от чуйковцев и других, Конно-механизированная группа, имея значительно большую «силу энерции», сумеет опережать противника в маневре, упреждать в нанесении ударов. Лишь бы наши действия были надежно прикрыты с воздуха. «Об этом мы побеспокоились, — ответил тогда товарищ Василевский, — генерал-полковнику Судец приказано обеспечить боевые действия силами 1-го смешанного авиационного корпуса. Это будет надежная «крыша» от бомбового дождя».
Прочность этой «крыши» решено было усилить путем наибольшего массирования зенитных средств, прикрывающих Конно-механизированную группу. С этой целью нам придавалось еще два зенитных полка МЗА[12]3-й зенитной артиллерийской дивизии и армейский зенитный артиллерийский полк. Следует иметь в виду, что зенитчики имели уже богатый опыт борьбы с танками, поэтому эти средства усиливали и нашу противотанковую мощь.
К утру 3 марта все войска Конно-механизированной группы вышли в выжидательный район для ввода в прорыв. К этому времени были отданы предварительные распоряжения, штабы вошли в связь с соединениями 8-й гвардейской армии, наши представители — руководящий командный состав — направились на командные пункты дивизий первого эшелона.
Для управления Конно-механизированной группой был создан за счет штабов корпусов и дивизий немногочисленный аппарат штабных офицеров, который мы называли оперативной группой командующего. С этой опергруппой мы рано утром прибыли в село Широкое на командный пункт генерала Чуйкова, чтобы окончательно согласовать с ним вопросы взаимодействия при вводе Конно-механизированной группы в прорыв через боевые порядки 8-й гвардейской армии. К этому времени здесь уже находился генерал Корженевич с офицерами штаба фронта и своей радиостанцией: К моменту нашего приезда генерал Чуйков завершал частичную перегруппировку своих войск.
— Часов в одиннадцать введу в бой 28-й гвардейский корпус, — сказал он, — надо расширить плацдарм, чтобы обеспечить развертывание на нем всех сил и средств армии.
Мы быстро и обстоятельно договорились по вопросам взаимодействия при вводе в прорыв. Конно-механизированной группе было выделено три переправы: у Дар Радевичи, у Андреевки и у Ново-Курской. Особенно подробно мы согласовали задачи артиллерии армии по обеспечению ввода подвижной группы в прорыв. Решено было, что в период развертывания боевых порядков группы, артиллерия армии начнет подавление огневых средств в тактической глубине обороны противника. Как только мы двинемся в прорыв, будут поставлены огневые заслоны перед флангами с целью подавления флангового огня и воспрещения контратак. Одновременно будет осуществляться борьба с артиллерией противника в полосе ввода в прорыв. Для выполнения этих задач командарм выделял две пушечные артиллерийские бригады и один отдельный полк.
До 5 марта передовые части 8-й гвардейской армии проводили атаку за атакой, преодолевая необыкновенные трудности распутицы и плотный огонь противника, медленно, но уверенно продвигаясь вперед. Наибольший успех был достигнут в районе села Широкое. Но общие результаты боев на плацдарме нас не могли удовлетворить полностью. В связи с этим командующий войсками фронта решил ввести Конно-механизированную группу в бой несколько севернее. В записке, которую комфронта прислал мне утром 5 марта, говорилось: «…Вам надо переправляться у Нико