1958 — Продолжил работу над «Нексусом».
1959 — В начале апреля закончил «Нексус». 14 апреля уехал в Европу с Ив и детьми. Два месяца снимал студию на рю Кампань-Премьер в Париже. По пути в Копенгаген вместе с детьми заехал к датскому издателю; Джеральд Робитайль взял на себя роль «воспитателя». Первая встреча с композитором Антонио Бибало — автором оперы «Улыбка у подножия лестницы». В середине августа вернулся в Биг Сур. Написал три письма, составившие книгу «Искусство и бунт» (Перле-Даррелл).
1960 — Написал «Рисовать — значит снова любить». 4 апреля в качестве члена жюри отправился в Европу на Каннский кинофестиваль. Несколько дней провел в Париже, затем — в Гамбурге, чтобы войти в контакт с издательством «Ледиг-Ровольт» в Рейнбеке. Там впервые встретился с Ренатой Герхардт. После поездки во Францию и Италию вернулся в Биг Сур. Снова уехал в Европу. В Рейнбеке написал предисловие к новому изданию «История искусства» Эли Фора (издательство «Галлимар») и несколько небольших рассказов, включая один (сумасшедший) на немецком, под названием «Ein Ungebumbelte Fuchselbiss» для маленького журнальчика «Риносерос». Также — рисунки и акварели для редактора обозрения Рудольфа Динста. Нарисовал несколько акварелей и часто играл в пинг-понг в здании издательства «Ровольт». С Ледигом и другими съездил в Мельн (на родину Тиля Уленшпигеля), Бремен и другие места. За рождественские каникулы сделал первые наброски пьесы «Ума не приложу, что делать с Гарри», вдохновленной Ренатой Герхардт. 1961 — Посетил Германию, Австрию, Швейцарию, Италию, Португалию и Испанию. Виделся с Марино Марини — известным скульптором, который изваял мою голову в бронзе. В ноябре вернулся из Лондона на Пасифик Пэлисадс. В этом году «Гроув пресс» издало «Тропик Рака».
1962 — Пока находился на Пасифик Пэлисадс, взялся за второй том «Нексуса». Съездил в Лондон, чтобы встретиться с Перле и записать с ним передачу для канадского телевидения. С ним и его женой на месяц уехал у Ирландию. Затем снова в Париж — повидаться со старыми и новыми друзьями. Поехал в Берлин, где в доме Ренаты Герхардт сделал десять гравюр на меди и множество акварелей. В июне получил от Ив заключительное решение о разводе. В июле вернулся на Пасифик Пэлисадс. В середине июля уехал в Эдинбург поприсутствовать на писательской конференции. Там встретил Даррелла и его друга доктора Реймонда Миллза. Записали с Дарреллом пленку для Би-Би-Си (интервьюировал Джеффри Бридсон). Уехали с Дарреллом в Париж, где записали на пластинку выдержки из наших книг для серии «Голос писателя». Оба «Тропика», изданные на итальянском (в Швейцарии), а «Тропик Рака» — и на финском, немедленно изъяты из продажи. Одновременно «Тропик Рака» вышел на иврите, в двух томах, в бумажной обложке. «Гроув пресс» опубликовало «Тропик Козерога». В конце ноября вернулся в Пасифик Пэлисадс.
1963 — «Тропик Рака» издал в Англии Джон Гэлдер — огромный успех. Написал пять или шесть предисловий для книг других авторов: Джека Бильбо, X. Э. Бейтса, Джорджа Дибберна и т. д. Также — текст к рисункам Энни Пуэр в альбоме «Греция», выпущенном «Вайкинг пресс». «Гроув пресс» выпустило «Тропик Козерога» в бумажной обложке. В издательстве «Даттон» опубликована моя «Частная переписка» с Лоренсом Дарреллом, а в «Гроув пресс» — «Черная весна». В колледже Непорочного Сердца, в Голливуде, начал вместе с монахинями расписывать шелковые драпировки.
1964 — «Нью дайрекшнз», Нью-Йорк, издало антологию «Генри Миллер о сочинительстве».
1965 — Выставка акварелей в «Вэствуд арт ассосиэшн», в Лос-Анджелесе. Смерть Ив, моей третьей жены. В апреле — постановка оперы «Улыбка у подножия лестницы» в Германии, в Гамбурге. Огромный успех. В Лондоне издательство «Макгиббон энд Ки» опубликовало 2-х томник «Избранной прозы». В Нью-Йорке «Патнэмз сане» издали мои «Письма к Анаис Нин».
1966 — «Лоуджон пресс» (Лас-Вегас, штат Невада) издало книгу «Порядок и хаос: посвящается Хансу Райхлю».
1967 — Во Франции, в Марселе, на французском поставили оперу «Улыбка у подножия лестницы». Роберт Снайдер приступил к съемкам фильма «Одиссея Генри Миллера». Начал изучать японский с Митио Ватанабе. 10 сентября, в Беверли-Хиллз женился на Хоки Токуда. В сентябре — уехал с Хоки в свадебное путешествие в Париж. Выставка акварелей в парижской галерее «Даниэль Жерве». Вернулся из Европы в Пасифик Пэлисадс. Выставка акварелей в Упсале, Швеция. В декабре — постановка оперы «Улыбка у подножия лестницы» на итальянском в Триесте, в Италии.
1968 — В марте ко мне в Пасифик Пэлисадс приехал Лоренс Даррелл. Выставка акварелей обошла Японию. «Поиск коллекционера» — книгу переписки с Дж. Ривсом Чайлдсом — выпустило университетское издательство в штате Вирджиния. При участии Брэдли Смита начал работу над историей в картинках — книгой «Моя жизнь и моя эпоха» Генри Миллера. В Нью-Йорке «Гроссмэн» опубликовало новое издание эссе «Рисовать — значит снова любить». В него вошло «Подобие истового прошлого».
1969 — Премьера фильма «Одиссея Генри Миллера» в Ройс-Холле, в Калифорнийском университете, Лос-Анджелес. В июне уехал в Европу посмотреть, как идут съемки фильма «Тропик Рака».
1970 — В США состоялись премьеры фильмов «Тропик Рака» и «Тихие дни в Клиши». В Сан-Франциско издательство «Ферст импрешез» напечатало и распространило две цветные литографии моих акварелей. В Японии «С. Кубо» напечатало и распространило три цветные литографии моих рисунков. «Лоуджон пресс» (Лас-Вегас, штат Невада) издало «Бессонницу, или Дьявол на воле». В Париже при участии Жоржа Бельмона вышла книга моих радио- и телеинтервью «Entretiens de Paris».[7] В Неаполе удостоена награды «Лучшая книга года» моя книга «Застынь как колибри» («Come il colibri»). Это первая и единственная награда, которую я когда-либо получил за свой литературный труд.
1971 — В Париже идут репетиции моей пьесы «Ума не приложу, что делать с Гарри». В издательстве «Плейбой пресс» вышла «Моя жизнь и моя эпоха» Генри Миллера.
Перевод 3. Артемовой
Бессмертие плоти и величие духа(вместо послесловия)
Париж не изменился. Плас де Вож
по-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла еще обратно.
Бульвар Распай по-прежнему пригож.
Из нового — концерты за бесплатно
И башня, чтоб почувствовать — ты вошь.
Когда речь заходит о Генри Миллере, трудно устоять от двух искушений: начать пересказывать его жизненную «одиссею» и идентифицировать автора с его лирическим героем. В первом, как согласится читатель, здесь никакой необходимости нет (писатель сам рассказал «о времени и о себе» в заключающей этот сборник автобиографической книге «Моя жизнь и моя эпоха», не говоря уже о многих других произведениях, в которых особенно значителен элемент автобиографии); относительно второго…
Относительно второго — чрезмерной идентификации Генри Миллера-художника и Генри Миллера — персонажа вошедших в этот том сочинений в разных жанрах — от романов и повестей до новелл и эссе: внимательному читателю наверняка припомнится лукавое предостережение, делаемое самим прозаиком. Не раз и не два на страницах своих книг он заговорит о бесчисленных «я», составляющих его духовный мир. А духовный мир этот и, в еще большей мере, новаторство его художественного воплощения, по большому счету, в рекомендациях не нуждается.
И все-таки многое в образной системе Миллера-художника властно взывает к прояснению, сопоставлению, подчас — к безоговорочному отрицанию. Это и неудивительно: перед нами — один из самых демонстративно антибуржуазных художников Запада XX столетия.
Едва ли сейчас, на пороге нового тысячелетия, в смутную, нелегкую пору, в разгар едва ли не самого бурного десятилетия нашей многотрудной национальной истории на протяжении рекордного по числу войн и катастроф, социально-политических и экологических катаклизмов XX века, стоит всерьез удивляться тому, что из крупнейших писателей США он приходит к нам последним. Слишком многое и в творчестве, и в жизненной ориентации Генри Миллера не могло прийтись по вкусу тем, кто годами дозировали и отмеряли для нас меру «желательного» и «дозволенного», препятствуя изданию хемингуэевского «Колокола», внося «смягчающие» купюры в книги У. Стайрона и Дж. Апдайка, ниспровергая с высоких трибун Кафку, Джойса, Пруста, Набокова…
Свобода, с которой человек говорит об интимной жизни — своей и своих героев, — тоже не в последнюю очередь показатель раскрепощенности мышления. И если Генри Миллер не выстраивал, подобно Оруэллу, Хаксли и Кёстлеру, антиутопических моделей «светлого будущего», обреченного стать кошмарным настоящим, то сама его эпатирующая этико-социальная «неангажированность» казалась вызовом не только пуритански ориентированным лицам и институтам его заокеанской родины, но и блюстителям «самой передовой» и «единственно верной» социалистической морали.
И все-таки Генри Миллеру в России, хоть и с многолетним запозданием, но повезло. Повезло с момента, когда журнал «Иностранная литература» опубликовал в 1990 году перевод его первого и, быть может, самого дерзкого, самого шокирующего романа «Тропик Рака» — первой части автобиографической трилогии, написанной в парижской эмиграции в 30-е годы. (Вторую и третью части трилогии — романы «Черная весна», 1933, опубликован в 1936, и «Тропик Козерога», 1938, опубликован в 1939 году, — читатель, будем надеяться, уже обнаружил под обложкой этой книги.)
Повезло, ибо публикация перевода «Тропика Рака» (ныне, включая многочисленные книжные издания, он разошелся в рекордном тираже, приближающемуся к миллиону экземпляров) совпала — и стала значимым фактором — в решительной переоценке ценностей, не обошедшей стороной и многие явления и имена в современных литературе и искусстве.
Говоря попросту: роман Г. Миллера читали уже несравненно более свободные люди, нежели их сверстники десять-двадцать лет назад. Читали незашоренными глазами, сами избирая для себя в авторском взгляде на жизнь и авторской индивидуальной образно-поэтической системе, сознательно ориентированной на непривычность, ломку установившихся стереотипов близкое, приемлемое, созвучное и отметая чуждое и непонятное.