— Да, — сказал он наконец, — конечно.
— Вот и прекрасно. Тогда будем считать, что с этим все. — Мередит улыбнулась и приподняла стакан. — Не будешь ли так добр?..
— Конечно.
Он встал с кушетки и направился за вином. Мередит, не вставая, следила за ним.
— А я рада, что ты себя держишь в форме, Том. Подкачиваешься?
— Дважды в неделю. А ты?
— У тебя всегда был прелестный петушок. Прелестный крепкий петушок…
Сандерс обернулся.
— Мередит…
Она хихикнула.
— Ну извини. Не смогла удержаться. Ну, мы же старые друзья. — Внезапно она озабоченно нахмурилась. — Надеюсь, я не обидела тебя?
— Нет.
— Не могу представить, что ты стал таким стеснительным, Том.
— Да нет, отчего же…
— Да уж. — Она засмеялась. — А помнишь ту ночь, когда мы сломали кровать?
Сандерс налил вино.
— Ну, не то чтобы сломали…
— Конечно, сломали. Ты перегнул меня через спинку в ногах и…
— Помню, помню…
— …и доска отломилась, а затем вылетело дно кровати, а ты все не мог остановиться, и мы продолжали, а когда я ухватилась за спинку в головах, это все…
— Я помню, — сказал он, мучительно пытаясь прекратить этот разговор и остановить Мередит. — Хорошие я были деньки. Слушай, Мередит…
— И та женщина снизу начала на нас вопить. Помнишь ее? Старую даму из Литвы? Она «тока хатела снать, тама хто-то умирать или как?»
— Ага. Слушай. Я хотел сказать о дисководах…
Мередит подняла стакан.
— Я тебя смущаю. Ты думаешь, я буду к тебе приставать?
— Нет-нет. И в мыслях не было.
— Вот и хорошо, я и не собираюсь, честное слово. — Она насмешливо посмотрела на Сандерса и, откинув голову назад и показав длинную шею, сделала глотом вина. — Фактически я — ой! ой! — Мередит внезапно вздрогнула.
— Что такое? — испуганно спросил Сандерс, подавшись вперед.
— Ой, судорога мышцу свела… Вот здесь, — зажмурив от боли глаза, она показала на плечо у основания шеи.
— Чем я могу тебе…
— Просто потри ее… здесь…
Сандерс поставил свой стакан и начал массировать Мередит плечо.
— Здесь?
— Да, ох, сильнее… сожми…
Он ощутил, как ее мышцы расслабились, и она вздохнула с облегчением. Осторожно покачав головой взад-вперед, Мередит открыла глаза.
— Ох… Намного лучше… Нет, не останавливайся.
Сандерс продолжал массировать плечо.
— Ох, спасибо. Как хорошо… У меня что-то там с нервом. Пустяк, но уж когда вступит. — Она снова покачала головой, проверяя, не вернется ли боль. — Ты все сделал прекрасно, Том. Руки у тебя всегда были волшебными…
Сандерс продолжал тереть Мередит шею. Он хотел бы остановиться, он чувствовал, что все идет не так, как надо, что он слишком близко к ней сидит, что он не хочет к ней прикасаться, но в то же время ему было очень приятно, и он смутно дивился этому ощущению.
— Чудесные руки, — простонала она. — Боже, когда я была замужем, я так часто тебя вспоминала.
— В самом деле?
— Конечно, — подтвердила она. — Говорю тебе, он в постели был ужасен. Ненавижу мужчин, которые не знают, что делают. — Она опять закрыла глаза. — Но с тобой подобных проблем никогда не было.
Она вздохнула, еще сильнее расслабилась и, показалось, потянулась к нему, обмякая, потянулась к его телу, к его рукам. Сразу все поняв, Сандерс в последний раз по-дружески сжал плечо и убрал руки прочь.
Мередит открыла глаза и понимающе улыбнулась.
— Слушай, — сказала она, — не беспокойся. Он отвернулся и отхлебнул вина.
— А я и не беспокоюсь.
— Я имею в виду дисководы. Если у нас возникнут осложнения и понадобится согласие высшего руководства для их устранения, мы его получим. А раньше времени под танки бросаться не надо.
— Ладно, согласен. Думаю, в этом есть смысл. — Втайне Сандерс был обрадован, что разговор вернулся к «мерцалкам», на безопасную почву. — К кому ты обратишься? Прямо к Гарвину?
— Думаю, что да. Предпочитаю действовать неофициально. — Она посмотрела на Сандерса. — А ты изменился.
— Нет, я все тот же.
— А я думаю, ты изменился. — Она улыбнулась. — Раньше ты ни за что не прекратил бы меня массировать.
— Мередит, — сказал он, — сейчас другое дело. Ты руководишь отделом, и я — твой подчиненный.
— Ой, не будь таким глупеньким.
— Но это правда.
— Мы — коллеги, — надула губки Мередит. — На самом деле никто здесь не думает, что я главнее тебя. Мне просто поручили чисто административную работу. Мы коллеги, Том. И я хочу, чтобы у нас были открытые, дружеские взаимоотношения.
— Я тоже.
— Отлично. Я рада, что в этом мы солидарны… — Мередит быстро наклонилась и поцеловала Сандерса в губы. — Вот. Что, это было так уж страшно?
— Мне вовсе не было страшно!
— Как знать? Может, нам в скором времени придется вместе лететь в Малайзию, разбираться со сборочной линией. Там такие чудесные пляжи… Ты когда-нибудь был на Куантане?
— Нет.
— Тебе понравится.
— Думаю, да.
— Я тебе все покажу. Мы свободно сможем прихватить там денек-другой для себя. Расслабимся, погреемся на солнышке.
— Мередит…
— И нет никому нужды об этом знать, Том.
— Я женат.
— Но ты же мужчина.
— Ну и что?
— Ох, Том! — воскликнула она с притворной суровостью. — Только не пытайся заставить меня поверить, что у тебя до сих пор не было даже маленькой интрижки. Помни, я ведь тебя знаю!
— Ты знала меня очень давно, Мередит.
— Люди не меняются. Во всяком случае, в этом отношении.
— Ну, а я думаю, что меняются.
— Ой, брось! Нам еще вместе работать, так давай будем получать удовольствие друг от друга.
Сандерсу очень не нравился этот разговор. Он чувствовал себя страшно неудобно.
— Я сейчас женат, — сказал наконец он, чувствуя себя твердолобым пуританином.
— Ну, твоя личная жизнь меня не заботит, — легко указала Мередит. — Я несу ответственность только за твои производственные показатели. Вот ты все время работаешь и ни на минуту не расслабляешься, а это опасно для здоровья. Так что будь веселым. — Она наклонилась вперед. — Ну давай — один маленький поцелуй…
Зажужжал интерком. Из него донесся голос секретарши:
— Мередит…
Мередит с раздражением посмотрела на аппарат:
— Я же сказала — никаких звонков!
— Прошу прощения, Мередит, но это мистер Гарвин.
— А, ладно. — Мередит соскочила с кушетки и прошла через всю комнату к столу, говоря на ходу:
— Но чтобы больше никаких звонков, Бетси!
— Хорошо, Мередит. Я хотела спросить вас, вы не будете против, если я минут через десять уйду? Я должна поговорить с домовладельцем насчет моей новой квартиры.
— Иди. Ты принесла мне пакетик, который я просила?
— Да, он у меня.
— Занеси его мне и можешь быть свободна.
— Спасибо, Мередит. Мистер Гарвин на втором аппарате.
Мередит сняла трубку и налила еще вина.
— Привет, Боб, — сказала она. — Что новенького? — Было невозможно не обратить внимания на легкий оттенок фамильярности в ее голосе.
Мередит говорила с Гарвином, повернувшись к Сандерсу спиной. Он сидел на кушетке, чувствуя себя опустошенным, безвольным и бесполезным. Секретарша вошла в кабинет, неся в руке пакетик из коричневой упаковочной бумаги, и передала пакет Мередит.
— …Конечно, Боб, — продолжала Мередит. — Я не могла бы более определенно высказать свое согласие. Мы обязательно этим займемся.
Секретарша, поджидая, когда Мередит отпустит ее, улыбнулась Сандерсу. Тот чувствовал себя неуютно, сидя без дела на кушетке; он встал, прошел к окну и, достав из кармана свой радиотелефон, набрал код Марка Ливайна. Он ему и на самом деле обещал позвонить.
— …Очень хорошая мысль, Боб, — слышал он за спиной Мередит. — Думаю, мы должны на этом сыграть.
Сандерс послушал, как телефон отщелкивает цифры набранного им номера. Затем в трубке раздался щелчок включившегося автоответчика, и мужской голос предложил: «Продиктуйте ваше сообщение после сигнала».
— Марк, — заговорил Сандерс, — это Том Сандерс. Я говорил с Мередит насчет «мерцалок». Она полагает, что для только что введенной в действие производственной линии все находится в пределах допустимого: надо просто перетрясти всю цепочку. Она предполагает занять следующую позицию: мы не можем наверняка сказать, что возникшая проблема настолько серьезна, что о ней стоит информировать всех. Мы должны на завтрашнем совещании представить банкирам и людям из «Конли» всю ситуацию как вполне обычную и предсказуемую…
Секретарша вышла из кабинета и, проходя мимо Сандерса, улыбнулась ему.
— …и что, если проблемы с дисководами на самом деле не удастся решить так просто, мы, с согласия руководства, поставим их в известность позже… Я ей передал наши соображения, и сейчас она разговаривает с Бобом, так что предположительно на завтрашнем совещании нам нужно будет придерживаться этой линии…
Секретарша подошла к двери и, дважды повернув головку замка, захлопнула за собой дверь.
Сандерс нахмурился: она заперла за собой дверь. Его беспокоил не сам факт, что она сделала, а то ощущение, будто он участвует в каком-то спланированном заранее спектакле, где все знают свои роли и дальнейшее развитие сюжета, а он — нет.
— …Ладно, Марк, в любом случае, если будут какие-либо изменения, я свяжусь с тобой перед началом совещания и…
— Брось ты свой телефон, — сказала внезапно подошедшая сзади Мередит, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом. Ее губы впились в его рот. Сандерс, уже едва осознавая свои действия, уронил телефон на подоконник, и они повалились на кушетку.
— Подожди, Мередит…
— О Боже, я весь день тебя хочу! — страстно шептала она. Затем, поцеловав его еще раз, перекатилась на него, перекинув ногу и прижав его к кушетке. Сандерс лежал в неудобной позе, но тем не менее понимал, что отвечает на ее ласки. Его первой мыслью было, что кто-нибудь может застукать их в таком виде. Он еще успел представить себя со стороны, оседланного собственной начальницей, одетой в деловой костюм цвета морской волны, и подумать, как может отреагировать нечаянно вошедший свидетель, когда ощутил, что его естество тоже не осталось равнодушным к ласкам Мер