— Аделя-я-я, иди сюда! — кричу, выйдя в коридор.
Спустя полчаса мы садимся за стол.
Я тоже могла бы что-то приготовить. Вообще-то я люблю готовить и даже окончила кулинарные курсы. Если бы я знала, что Жене нужна помощь...
Я готовила Егору. Всегда, когда оставалась у него на ночь. Чёртовы ужины. Кому они вообще были нужны?
Сжав вилку, смотрю в тарелку, теряя аппетит.
На соседний стул приземляется Алекс.
— Оранж джус? — любезно предлагает он.
— Ес, ма френд, — вздыхаю я.
— Энд ми, плиз. — Шлёпает перед ним свой стакан сестра.
Вспоминаю, что забыла поставить на стол салфетки и положить себе столовый нож.
Подойдя к разделочному столу, открываю ящик и беру разноцветную пачку.
Как раз в этот момент входная дверь открывается, являя нам Федора Немцева, одетого в строгие серые брюки, белую рубашку и коричневые кожаные туфли.
Пачка салфеток вываливается из моей руки и шлёпается на пол.
Браво, То-ня!
Осмотрев присутствующих, снимает солнечные очки и кладёт их в нагрудный карман рубашки, говоря:
— Приятного аппетита.
Крутанувшись вокруг своей оси, открываю ящик со столовыми приборами и пару секунд смотрю на отполированные ложки и вилки, будто вижу их первый раз в жизни и прикидываю, для чего они нужны. На самом же деле перед моими глазами стоят завернутый в кипенно-белую рубашку торс вновь прибывшего и идеально сидящие на его бёдрах брюки с безупречно отглаженными стрелками.
Просто вопиющий перфекционизм!
Мамочки… ему идёт...
— Тоня, поухаживаешь за Федей? — окликает Женя за спиной.
— Угу… да… — отвечаю поспешно, выхватывая из ящика вилку и оглядываясь через плечо.
Пока я бессмысленно пялилась на столовые приборы, он успел преодолеть разделяющее нас расстояние и по пути подобрать с пола пачку салфеток, о которой я уже напрочь забыла!
Да что со мной сегодня творится?
Скосив глаза, слежу за каждым его движением, будто вижу впервые.
Он ведёт себя невозмутимо. Абсолютно. Что ж, я тоже так умею!
Молча положив салфетки на столешницу, подходит к мойке и открывает кран, чтобы помыть руки. Сосредоточенно расстёгивает манжеты рубашки и закатывает до локтя рукава, оголяя предплечья и свою татуировку. Его тёмные волосы немного влажные у висков, и это неудивительно, потому что сегодня, как и вчера, и позавчера, — дичайшая жара!
По жилистой загорелой шее под воротник рубашки стекает капля, а над верхней губой у него четыре маленьких родинки...
Еле заметно повернув голову, смотрит на меня краем глаза и проводит по затылку мокрой ладонью.
Опомнившись, резко выхватываю из ящика два столовых ножа, которые с лязгом падают на кафельный пол, выскользнув из моих безмозглых пальцев.
— Чтоб тебя... — бормочу и взмахиваю руками, отскочив в сторону и врезавшись поясницей в столешницу.
Немцев без резких движений наклоняется над полом и собирает ножи один за одним. Выпрямившись, протягивает мне приборы, тихо замечая:
— Если собираешься ещё что-нибудь уронить, роняй, пока я здесь.
Его глаза заглядывают в мои, и теперь мне самой жизненно необходимо куда-нибудь их спрятать!
Забираю у него приборы, пробормотав:
— М-м-м… можешь быть свободен…
— Помочь с посудой?
Покосившись на обеденный стол, чувствую, как начинают полыхать щёки. Чувствую его взгляд на своём лице, а ещё чувствую его запах. По моим рукам бегут мурашки, и мне вдруг становится немного страшно, потому что я его совсем не знаю, но совершенно точно хочу узнать.
Боже, это плохая идея…
Отчего-то мне кажется, что этот урюк не совсем тот человек, с которым можно закрутить обыкновенный курортный роман… просто он так на меня смотрит, будто, если дам ему руку, он оттяпает её по самый локоть.
Возможно… я позволю ему сводить себя на свидание. Только возможно!
Отвернувшись, беру с подставки тарелку и несу к столу вместе с чистыми приборами и салфетками.
— Твои странные котлеты в холодильнике, — говорю, обернувшись и смерив его с головы до ног независимым взглядом.
Прикусив губу и поколебавшись секунду, ставлю чистую тарелку прямо напротив себя, потому что всё ещё планирую придерживаться плана, который гласит: “я ничего не помню, ничего не видела и вообще это была не я”.
Усевшись на место, принимается за свою особенную еду, по традиции глядя строго перед собой и не принимая участия в разговоре.
Очевидно, правило про глухоту и немоту за столом он усвоил в детстве на пять с плюсом!
Тоже пытаюсь поесть.
— Мы сегодня играем? — громко спрашивает Алекс, а я резко вскидываю глаза, потому что под столом моей босой стопы только что коснулась чужая туфля.
Смотрю на его дядюшку, но тот по-прежнему в своей тарелке.
— В душ только схожу, — отвечает он.
— Во что играете? — Вытягиваю под столом ноги, задевая прохладную ткань серых брюк.
Закусив губу, вижу, как дергается кадык нашего вегетарианца, а чёрные глаза перемещаются к моему лицу.
Чёрт…
Мы только что обозначили новые правила игры?
— В Мортал Комбат, — поясняет Алекс. — Это не для девчонок, мон шерри.
— Я тоже хочу… — хнычет Сеня, слизывая молочные усы и с мольбой глядя на мать.
— У тебя в девять отбой, и у меня сегодня тоже, — зевает Женя.
— Я не хочу спать! — возмущается самый маленький Немцев.
— Тебе это кажется… — отмахивается она.
— Мы тоже сыграем, — объявляю, хлопнув в ладоши.
Сегодня я… не хочу выходить из дома...
— То-ня… — вздыхает Алекс. — Я не бью женщин.
— А я не беру пленных, Алехандро, — усмехаюсь ему.
Глава 7
Прислушиваясь к прикроватной тумбочке, треплю полотенцем волосы. В тумбочке тишина. Все оставили меня в покое? Вот и прекрасно! Мне совсем не до реальной жизни.
Меня раздирает внутренний мандраж. Волнение и нетерпение. Букет, от которого очень жарко в совершенно прямом смысле.
— Спокойно, — велю себе, глядя в зеркало. — Он просто мужчина, а они такие козлы...
Как быстро я об этом позабыла. Сегодня что, день помутнений рассудка?
Выдохнув, хладнокровно собираю сырые спутанные волосы в пучок на затылке и кручу перед зеркалом головой.
Вот и отлично. Если парню нужна девушка, он примет её любой. Даже нечёсаной, в домашних шортах и в растянутой футболке!
Уже почти половина десятого вечера.
Пожевав губу, лезу в косметичку. Откопав на самом дне тщательно запрятанный от сестры флакончик селективных духов, торопливо наношу их за ушами. Решаю не усердствовать, потому что знаю, какой эффект они производят на окружающих даже в маленьких количествах.
Завязав футболку в узел на животе, бросаю в умывальнике вывернутую наизнанку косметичку и выхожу из комнаты.
Уже на лестнице понимаю, что я забыла надеть носки!
Да что же это?
Плюнув, сбегаю вниз и резко торможу на повороте, потому что дверь рядом с санузлом распахивается и оттуда вываливается хмурый Немцев, на ходу надевая футболку и затягивая шнурки на поясе шорт.
Босой. С его волос капает вода.
Не оглядываясь и не сбавляя скорости, скрывается в проходе между коридором и кухней. И выглядит это так, будто он мог бы по дороге снести пару дверей, если бы они ему мешали.
Припав спиной к стене, перевожу дыхание и смотрю в потолок, слушая его тяжёлые шаги за стеной и улыбаясь.
Боже, какая спешка…
Кто бы мог подумать.
Выждав несколько секунд и придав лицу скучающее выражение, иду следом.
В гостиной приглушённый свет и гора диванных подушек на полу перед огромной плазмой. Адель и Алекс ожесточённо спорят, перепрыгивая с русского на английский. Фёдор Немцев сидит на диване, положив локти на колени и юзая беспроводной джойстик, настраивая консоль.
У него на носу очки в тонкой полупрозрачной оправе, что становится для меня полной неожиданностью, хоть я уже и так знаю о том, что у него проблемы со зрением!
Эти очки на его лице смотрятся ни так и ни эдак, но меня это всё равно кольнуло. Не успеваю даже понять, чем именно, потому что он вскидывает в мою сторону голову и так усиленно тянет носом воздух, что раздуваются его не очень пропорциональные ноздри.
Селективная парфюмерия — это совсем не шутки, кажется, теперь он тоже в курсе.
— Бона сера, — взмахиваю рукой и плавно виляю бёдрами, подходя к дивану.
Мне нравится его дразнить! Теперь. Вернее, уже.
Поёрзав, следит за мной через стёкла очков.
Усаживаюсь рядом, положив между нами подушку. Откинувшись на мягкую спинку, поджимаю под себя ноги и стараюсь не показать волнения.
Федя протягивает мне джойстик, спрашивая:
— Играла раньше?
— Пару раз… — пожимаю плечом, забирая джойстик из его руки.
— Я настроил чувствительность, если не подойдёт, скажи, — говорит, поднимая с пола свой, и смотрит на экран, где грузится игра.
— Ты со всеми такой заботливый? — разглядываю его профиль, замечая, что он гладко выбрит.
Я чувствую тонкий запах пены для бриться. И запах его дезодоранта. Мне неожиданно нравится. Ёрзаю, устраиваясь поудобнее и поджимая пальцы на ногах.
— Я не альтруист, — коротко сообщает он.
Ну разумеется...
— А кто ты? — Скачу по иконкам, выбирая себе бойца.
— Сушёный абрикос? — усмехается, посмотрев на меня.
Стараюсь не улыбаться.
— Здесь нет такого персонажа…
— Ага, в курсе… — Откидывается на спинку дивана, вытянув перед собой ноги.
Мы играем два на два, и, как только начинается игра, понимаю, что Немцев мне поддаётся, потому что я, не задумываясь над причинами, начинаю лупить именно его персонажа.
Но он поддается так грамотно, что я могла бы и не заметить! Я могла бы не заметить, если бы и правда играла пару раз. Вообще-то, я играю с шести лет. Это одно из наших семейных развлечений, но я никогда не была хороша, у меня слишком расфокусированное внимание, чего не сказать о моей сестре.
Алекс и Адель бьются так, будто от этого зависит судьба всего человечества: с криками и проклятиями. Мне кажется, что из ушей сестры вот-вот пойдет дым. Это вредно для её незрелых нервов, поэтому, припав своим плечом к плечу Немцева, сообщаю информацию, которая не даёт мне покоя с тех пор, как я увидела его сидящим на этом диване: