Вся эта драма глубоко поразила Аравию. Суд над Бану Курайза и их казнь показали, что мединские мусульмане не шутят. В строго военном смысле Битва у рва окончилась вничью; но курайшиты с такой помпой шли на войну, так гордились своей силой в десять тысяч воинов, что отсутствие победы для них стало равнозначно поражению – и это поражение внесло свой вклад в растущий миф о непобедимости мусульман, создающий впечатление, что перед нами не просто еще одно сильное племя, но нечто странное, доселе неслыханное. Мусульмане вели совершенно иную жизнь, исполняли собственные религиозные ритуалы; у них был вождь, который, если возникали какие-то проблемы, входил в транс и передавал советы, полученные, как он говорил, от сверхъестественного помощника, столь могущественного, что с ним мусульмане не боялись вступать в бой с армией, втрое их превосходящей.
Кто же был этот помощник?
Поначалу, быть может, многие необращенные думали: «Это какой-то могущественный бог». Но постепенно до них доходила главная мысль ислама: не «какой-то», а один-единственный Бог, единственно возможный. И что, если Мухаммед говорит о себе правду – если он действительно единственный человек, находящийся «на прямой связи» с творцом вселенной?
Найти кого-то, кто согласится убить этого человека, становилось всё труднее. Трудно было отыскать и воинов, готовых сражаться с его силами. После Битвы у рва ручеек обращений в ислам превратился в мощный поток. Легко предположить, что люди обращались из эгоистических побуждений, желая быть на стороне победителя. Но мусульмане считают, что дело было в чем-то большем. В присутствии Мухаммеда, верят они, люди переживали религиозный опыт.
Мухаммед никогда не претендовал на обладание сверхъестественными способностями. Не говорил, что способен оживлять мертвых, ходить по воде или возвращать зрение слепым. Он утверждал лишь одно: его устами говорит Бог – хотя отнюдь не всякое слово из его уст есть слово Божье. Иногда устами Мухаммеда говорил только сам Мухаммед. Как же люди должны были понимать, где Бог, а где Мухаммед?
По-видимому, в то время это было очевидно. Сейчас мусульмане при чтении Корана используют особый способ произношения, называемый кираат. Звук этот непохож ни на какие другие звуки, производимые человеческим голосом. Он музыкален, произносится медленно и нараспев, но это не пение. Он вызывает сильные чувства даже у тех, кто не понимает слов. Каждый, кто исполняет кираат, делает это по-своему, но каждое прочтение ощущается как подражание, или воспроизведение, или истолкование некоего мощного подлинника. Когда Коран излагал Мухаммед – должно быть, он делал это именно таким голосом, эмоциональным и проникновенным. Слыша Коран от Мухаммеда, люди не только слушали слова, но и воспринимали их эмоциональную силу. Возможно, поэтому мусульмане настаивают на том, что ни один перевод Корана Кораном не является. Истинный Коран неразделим: в нем важны не только слова и их значения, но и сами звуки, и даже внешний вид букв, которыми записан Коран в своей изначальной форме. Мусульмане полагают, что силой, обращавшей людей в ислам, был не сам Мухаммед, а ниспосылаемый через него Коран.
Еще один фактор привлекал людей в общину и побуждал верить утверждениям Мухаммеда. В этой части света постоянно шли военные стычки – как, по-видимому, и в любом месте, населенном небольшими кочевыми племенами, торговля между которыми легко смешивается с разбойничьими набегами и переходит в набеги (то же можно сказать о лесах востока Северной Америки до Колумба, или о Великих Равнинах вскоре после него). Добавьте к этому арабскую традицию кровной мести, передающейся из поколения в поколение, добавьте сложный узор нестойких племенных союзов, которыми была отмечена история полуострова в то время – и получите мир, сочащийся непрерывным взаимным насилием.
Везде, где побеждал Мухаммед, он наставлял людей жить друг с другом в мире, и новообращенные выполняли это требование. Он вовсе не призывал мусульман отказаться от насилия как такового: исламская община, не колеблясь, защищала себя. Мусульмане по-прежнему вели войны, но не друг с другом; свою агрессивную энергию они выплескивали на «внешних», угрожающих их существованию. Те, кто присоединялся к Умме, сразу входили и в Дар-аль-Ислам, что означает «область повиновения (Богу)», но подразумевает также и «область мира». Все прочие жили в Дар-аль-Харб, области войны. Но тем, кто присоединился к Умме, больше не приходилось опасаться удара в спину – по крайней мере, от собратьев-мусульман.
Кроме того, обратиться значило присоединиться к вдохновляющему социальному проекту: созданию справедливого сообщества равных. Чтобы это сообщество не погибло, нужно сражаться, поскольку у Уммы и ее проекта есть безжалостные враги. Слово «джихад» никогда не означало «священную войну» или «насилие». В арабском есть и другие слова, более однозначно применимые к войне и сражению (и они используются в Коране). Самый точный перевод слова «джихад» – «борьба», со всеми теми коннотациями, которые имеет это слово в риторике знакомых Западу движений за социальную справедливость: борьба благородна, когда ведется за благую и справедливую цель, а если цель требует «вооруженной борьбы» – что ж, благая цель освящает средства.
В течение следующих двух лет племена по всему Аравийскому полуострову начали принимать власть Мухаммеда, обращаться в ислам и присоединяться к общине. Однажды ночью Мухаммеду приснилось: он возвращается в Мекку и обнаруживает, что все там поклоняются Аллаху. Наутро он приказал своим последователям собираться в паломничество. Взяв с собой четырнадцать сотен мусульман, он проехал двести миль до Мекки. Они пришли невооруженными, несмотря на историю недавней вражды, однако битвы не произошло. Город закрыл перед мусульманами ворота, но старейшины курайшитов вышли и заключили с Мухаммедом договор: в этом году мусульмане в Мекку не войдут, однако смогут вернуться и совершить обряд паломничества в следующем году. Очевидно, курайшиты понимали, что игра окончена.
В 6 году п. Х. мусульмане вернулись в Мекку и посетили Каабу; никаких столкновений при этом не произошло. А еще два года спустя старейшины Мекки без боя сдали город Мухаммеду. Прежде всего Пророк сокрушил всех идолов в Каабе и объявил этот куб с черным камнем в основании самым святым местом мира. Некоторые бывшие враги Мухаммеда ворчали и высказывали угрозы; но в целом ветер переменился. Мухаммед объединил под своим знаменем практически все арабские племена, и впервые на памяти людской в Аравии установился мир.
В 10 году п. Х. (632 году н. э.) Мухаммед совершил еще одно паломничество в Мекку и произнес там свою последнюю проповедь. Он возвестил собравшимся, что жизнь и имущество каждого мусульманина должны быть для них священны, сказал о том, как важно уважать права всех людей, в том числе и рабов, признавать, что у женщин есть права на мужчин, так же, как и у мужчин на женщин, и о том, что никто среди мусульман не должен стоять выше или ниже других, кроме как в добродетели. Еще он сказал, что он – последний из Посланников Божьих, и после него откровений человечеству более не будет[11].
Вскоре после возвращения в Медину Мухаммед заболел. Горя в лихорадке, он ходил из дома в дом, навещал своих жен и друзей, с каждым проводил немного времени и прощался. Скончался он на руках у своей жены Айши, дочери старого друга Абу Бакра, положив голову ей на колени.
Кто-то вышел и сообщил новость собравшейся у дома встревоженной толпе. Силач Умар, один из самых верных и преданных, но и самых горячих и порывистых сподвижников Мухаммеда, вскочил на ноги и вскричал, что оторвет руки и ноги любому, кто станет распространять эту ложь. Мухаммед умер? Быть такого не может!
Старший и более здравомыслящий Абу Бакр вошел в дом, чтобы выяснить правду. Несколько минут спустя он вновь появился и объявил: «О мусульмане! Те из вас, кто поклонялись Мухаммеду – знайте, что ныне Мухаммед мертв. Те, кто поклонялись Аллаху – знайте, что Аллах жив и бессмертен».
Эти слова усмирили и ярость Умара, и его отрицание реальности. Позже он рассказывал друзьям: ему показалось, что земля ушла из-под ног. Этот богатырь рухнул наземь и разразился рыданиями, осознав горькую истину: Посланник Божий мертв.
3. Рождение халифата
11–24 годы п. Х.
632–644 годы н. э.
Верующие мусульмане рассматривают всю жизнь Мухаммеда как религиозную метафору, проясняющую смысл нашего существования; однако со смертью Пророка это религиозное событие не заканчивается. Оно продолжается в правлении четырех его наследников, именуемых Рашидун (что можно перевести как «праведные» или «верно руководимые»[12]): Абу Бакра, Умара, Усмана и Али. Вся эта история, от откровения в пещере до Хиджры и до смерти последнего из четырех наследников Пророка почти сорок лет спустя, составляет ключевой религиозный сюжет ислама, аналогичный тайной вечере, распятию и воскресению Иисуса Христа в христианстве.
В эпоху, когда возник ислам, грамотность была широко распространена. Люди в то время вели дневники, писали письма, составляли бюрократические документы и так далее. Этот исторический период широко и богато задокументирован. Казалось бы, и происхождение ислама должно быть точно задокументировано, а не овеяно легендами. Однако то, что мы знаем о жизни и временах четырех наследников Пророка, исходит в основном из истории, написанной много десятилетий спустя автором по имени Ибн Исхак, умершим в 151 году п. Х. (768 году н. э.).
Ибн Исхак происходил из долгой династии хранителей преданий – архивистов устной культуры, мужчин и женщин, чья работа состояла в том, чтобы собирать, запоминать и пересказывать рассказы о значительных событиях. Он первый в своем роду записал всё, что знал, однако бо́льшая часть его книги оказалась утрачена. Но, пока она не исчезла, другие авторы цитировали ее, ссылались на нее, включали выдержки из нее в собственные труды, составляли ее краткие синопсисы, пересказывали ее истории. (В наше время некоторые ученые даже пытаются реконструировать труд Ибн Исхака на основе фрагментов, найденных в других работах.)