В редакцию написал некто Морозов. Его интересовал смысл слов «бес», «черт», «нечистая сила», «шайтан», «дьявол» и т. п. Возможно, сам автор письма далек от религии и задал этот вопрос в чисто познавательных целях. Но дело не в этом. Важно было то, что все интересующие радиослушателя понятия хорошо известны верующим. Предстояло растолковать их с атеистических позиций. Вот как это было сделано.
«Диктор:
— Начнем с того, что подведем все эти слова под общий знаменатель: узнаем, из каких языков они заимствованы и что означали первоначально.
«Диаболос» — у древних греков «злой дух», противостоящий добрым богам. У них же и в том же смысле более двух тысяч лет назад получило распространение заимствованное у древних евреев слово «сатанас». Таковы истоки слов «дьявол» и «сатана». «Шайтан», или «иблис», — наименования «злых духов» в исламе. Слова эти пришли из арабского языка. Слова «черт», «нечистая сила», «лукавый», «нечистый» славянского происхождения. Все они имеют один и тот же смысл и отличаются лишь происхождением из разных языков.
Выходит, разные народы либо независимо друг от друга создавали учения о нечистой силе, дьяволах, чертях, шайтанах, либо заимствовали эти учения друг от друга. Очевидно, имели место оба пути. На ранних стадиях развития человечества все его первобытные общины непрестанно сталкивались с непреоборимой природой, которая чаще всего представала перед ними как могучая и грозная сила, полная неожиданных опасностей. Но мышление древних людей было еще не настолько развито, чтобы понять природу как таковую. Наши предки, как и наши дети, уподобляли природу себе, они населяли ее воображаемыми духами, чаще всего злыми и мстительными — это и были пра-пра-пра-дедушки чертей и шайтанов. Древние люди не спрашивали: «Что происходит?», а как наши дети: «Кто это сделал?». Не случайно в нашем языке живут еще слова «лихорадит», «знобит» и им подобные. В них звучит вопрос: «Кто?» Кто человека довел до дрожи и чувства озноба — смены жара и холода? И подразумевается ответ: «Нечистая сила», то злобное «оно», которое и называть страшно — вдруг, услышав свое имя, это «оно» накинется и на других людей.
Мужание современного человека занимает полтора-два десятка лет, детство кончается еще скорее. Мужание человечества шло тысячелетиями. Но этот долгий путь вел не по гладкой дорожке от незнания к знанию. Многие ошибки человечества, порожденные десятки тысяч лет назад в самые первобытные времена, разрастались, наливались вымышленным содержанием, меняли свои очертания.
Начиная с возникновения самых древних государств, неясные представления о «нечистых силах» превращались в хорошо прорисованные картины мира, в которых добро и зло представали как сонмы добрых и злых богов и духов, демонов и чертей. В этих системах отражалось уже не столько бессилие людей перед природой, сколько их бессилие против зла угнетения трудящихся горсткой богачей.
Кто знаком с церковными поучениями об аде и историей, легко заметит, что в самых жутких картинах адских мук нет ничего такого, что не практиковалось бы на земле: разве не сжигали на кострах вольнодумцев, не раздирали заживо их в камерах пыток, не разрубали на плахе на глазах толпы поучения ради?
Чем выше возносились цари, короли, императоры над своими народами, тем выше в небо поднимали они своих богов, а потом главного бога, личного своего покровителя, тем больше уделяли внимания учению о «князе тьмы» — сатане, дьяволе. По этому учению оказывалось, что от бога все добро, а от сатаны все зло в мире. Но, развивая эти учения, сами того не желая, сильные мира и их прислужники в рясах оказывались в тисках противоречий, сфабрикованных ими же самими.
Если бог — творец мира, если бог всемогущ и всеблаг, то откуда взялась «нечистая сила»? А без вмешательства «нечистой силы» объяснить зло в жизни отдельного человека и в истории человеческого общества они не могут. Сотни лет ищут многоопытные крючкотворы от богословия ответы на вопросы: как появился дьявол? Подвластен ли он богу? Равен ли богу по могуществу? Найти ответ нельзя, потому что сами вопросы уводят от понимания природы добра и зла в человеческом обществе. А природа их — земная. Понять добро и зло «вообще» нельзя. Надо увидеть, что и при каких обстоятельствах является добром и что — злом. К примеру, когда гитлеровские головорезы расстреливали детей, стариков и женщин, расстрел, безусловно, был преступлением. Когда же были приговорены к лишению жизни главари рейха, человечество вздохнуло с облегчением: это был акт справедливости, следовательно, акт добра.
Итак, за любым названием «нечистой силы» веками крылось неумение или нежелание понять земную природу зла и земные же выходы из положений, которые закрепляли это зло.
Несколько слов отдельно о «бесах». Слово это пришло в европейские языки из древнеегипетского, а в русский язык оно перекочевало от греков. У древних египтян бесом назывался веселый и добрый дух виноделия: люди считали, что из вина он вселяется в них и помогает забыть все беды.
Позднее бесы в воображении людей «сменили профессию»: они, якобы, со злыми намерениями вселяются в людей и те начинают «бесноваться». Известно, что в страшные средние века, а в России почти до Октября, «бесноватых» было много. Это были люди, доведенные до тяжелых нервных недугов отчасти лишениями в жизни, отчасти религиозным воспитанием. Массовые психозы во время богослужений, как правило, возникали в конце великого поста во время проповедей о муках ада, когда изнуренные голодом, запуганные люди мысленно представляли себя во власти сатаны и чертей, в аду. Кто-то в припадке начинал биться в корчах, в испуге рядом теряли власть над собой все новые и новые люди. Вопли и стоны заполняли церковь.
Ныне эпилепсия («падучая болезнь») — явление редкое. Лечат от эпилепсии не «изгнанием бесов» в церкви, а в психиатрических клиниках.
Такова краткая биография слов «дьявол», «сатана», «черт», «шайтан», «бес» и других».
Как видите, через привычные для верующих образы и понятия была дана антирелигиозная трактовка, привлекшая к себе внимание радиослушателей. Об этом мы узнали по многочисленным откликам, поступившим в редакцию. Они, в свою очередь, послужили темой для других выпусков «Колокола». Таким образом, возник целый диалог с верующими. А поскольку вся система идеологического воздействия, и радио как его часть, функционирует на фоне коренных социальных преобразований, она порождает в сознании верующих определенные изменения. Накапливаясь, они с течением времени могут привести к значительным сдвигам в сторону атеизма.
Радиовещание — область журналистики, и, естественно, содержание радиоинформации здесь самым тесным образом связано с формой. От правильно выбранной формы во многом зависит эффект передачи. Поэтому особо были изучены возможности, таящиеся в том или ином жанре радиожурналистики, для атеистического воспитания. Поскольку в южноуральской зоне функционируют три областных комитета по телевидению и радиовещанию и сотни городских, заводских и сельских радиоредакций, на этом вопросе следует остановиться подробнее.
Все жанры могут быть подразделены на три относительно самостоятельные группы в зависимости от способа воздействия сообщения на слушателей, а именно: с преобладанием рационального, эмоционального и смешанного типа воздействий.
Порядок классификации жанров по группам определяется тем, что в соотношении рационального и эмоционального примат принадлежит разуму, а эмоции, в том числе и религиозные, всегда выступают как производное от определенной мировоззренческой позиции. Вместе с тем известно, что информация, воспринимаемая на слух, усваивается тем труднее, чем бледнее эмоционально окрашена.
Таким образом, для оценки радиопередач на атеистические темы, а также лекционной пропаганды и индивидуальной работы, очень важно соотнести дозировку рациональных и эмоциональных компонентов сообщения. Это потребовало дальнейшей, более детальной классификации. Внутри основных групп распределение должно соответствовать нарастанию эмоционального компонента (см. таблицу).
Информация, заметка, интервью (первая подгруппа) носят, как правило, деловой, чисто рациональный характер. Корреспонденция, выступление, особенно публицистическое, комментарий имеют и элементы оценочного характера, то есть соотносятся с личностью пропагандиста, несут нередко эмоциональную окраску. Они образуют вторую подгруппу жанров внутри первой группы. Рассказы корреспондентов, беседы, письма радиослушателей, ответы включают в себя элементы диалога, в котором один из участников говорит перед микрофоном, а другой — представлен письмом или подразумевается. Наибольший эмоциональный накал возможен, очевидно, при ответе на вопрос или письмо верующего, поскольку радиослушатель и корреспондент оказываются на позициях идеологических противников. Даже при очень тактичном, деловом, лишенном внешней эмоциональной окраски стиле ответов сам факт несовпадения коренных позиций порождает эмоциональный накал.
В практике Челябинского, Белорусского, Волгоградского и некоторых других комитетов по телевидению и радиовещанию найдена специфическая форма ответов на вопросы радиослушателей. Имея в виду, что прочитанные диктором вопросы вызывают нередко скептическое отношение радиослушателей, пропагандисты стали применять с помощью магнитных записей голоса верующих. Записи делаются непосредственно в религиозных общинах, на дому, во время публичных встреч и т. п.
Жанры, образующие третью подгруппу внутри первой, таким образом, содержат уже довольно большой заряд внутреннего эмоционального воздействия, хотя внешне строятся, как и в первых двух подгруппах, скупыми, деловыми приемами.
Жанры смешанного типа совмещают в себе в равном соотношении как рациональный, так и эмоциональный компоненты. Рациональный остается ведущим, определяющим, тогда как эмоциональный в большей степени, чем в первой группе, обеспечивает доступ к сознанию адресата. Здесь можно выделить две подгруппы. Первая — обзоры литературы, репортажи и зарисовки. Ведущая роль принадлежит атеисту, но интерес вызывает сама форма (новизна события, оценочная позиция журналиста), содержание высказывания (обзор литературы), либо то и другое одновременно.