Сказанное не означает, что заработки членов цехового профсоюза включают часть прибавочной стоимости, созданной трудом неорганизованных работников. Безусловно, высококвалифицированные рабочие не только сами воспроизводят средства, идущие на оплату их рабочей силы, но и создают для собственников прибыль. Привилегированность состоит в том, что члены цехового профсоюза, используя преимущество собственной организованности, не дают возможности воспользоваться этими преимуществами другим рабочим.
Формирование цеховых профсоюзов — первый этап становления организации наемных рабочих для борьбы за свои экономические интересы.
Рабочие, не обладающие высокой квалификацией, первоначально неорганизованные в профсоюзы, имеют перед собой пример цеховых профсоюзов. Совместный труд приводит к осознанию общности интересов наемных работников, к навыкам совместных действий. В результате возникают профсоюзы, охватывающие данных рабочих.
Прогресс машинной индустрии в условиях капитализма обусловливает увеличение численности промышленных наемных рабочих, когда профессии операторов становятся массовыми. Это способствует формированию общих условий воспроизводства рабочей силы, а следовательно, общности интересов данных работников. В условиях совместного труда в рамках крупных предприятий это приводит к объединению этой численно преобладающей группы наемных рабочих в профессиональные союзы.
Объединение может происходить либо в форме вхождения в уже действующие профсоюзы, либо посредством создания новых, наряду с существующими.
В профсоюзах, охватывающих широкие массы работников, основополагающим принципом объединения становится производственный, когда в одну организацию входят все наемные рабочие данного предприятия. В ином случае было бы неизбежно существование множества мелких профсоюзов, затрудняющая согласованность действий наемных рабочих в отношении общего нанимателя их рабочей силы и других потенциальных нанимателей.
Отраслевые профсоюзы, как массовые организации, в отличие от цеховых, не могут делать упор на сокращение предложения труда за счет ограничения членства в профсоюзе. Их основным орудием становится остановка работы, прекращающая создание прибыли для предпринимателя — забастовка. «Важно отметить, — обоснованно пишет Ч. Малвей, — что ранние профсоюзы в основном манипулировали предложением труда в порядке воздействия на рыночный уровень зарплаты (и защиты занятости). Эта стратегия профсоюзов контрастирует с «силовой борьбой», включая забастовки, которая позднее стала главной тактикой профсоюзов в коллективных переговорах» [10].
Обобществление воспроизводства рабочей силы выходит за рамки отдельных отраслей. Для обеспечения общественно нормальной продолжительности рабочего времени, повышения среднего уровня зарплаты и т. д. отраслевые профсоюзы стремятся к координации действий в общегосударственном масштабе, что может получить организационное оформление в виде создания общенациональных конфедераций профсоюзов. В результате профсоюзы становятся классовыми организациями рабочих не только по содержанию представляемых интересов, но и по охвату согласованными действиями все возрастающей части рабочего класса.
Утверждение профсоюзов как массовых организаций, опирающихся на использование силы забастовочной борьбы, происходит в условиях окончания промышленного переворота и свидетельствует о завершении становления профсоюзов.
В ходе научно–технического прогресса на капиталистических предприятиях возрастает численность наемных работников с высшим образованием, занятых трудом по технологической подготовке производства, в научно–исследовательских подразделениях и т. д.
Первоначально подобные работники, в силу своей немногочисленности и высокого уровня образования, находятся в привилегированном положении в отношении зарплаты по сравнению с наемными рабочими и остаются вне профсоюзов как организаций для совместной борьбы за интересы трудящихся. Однако с ростом численности подобных работников, с повышением общего уровня образования совокупного работника привилегированные позиции «белых воротничков» отрицаются. Для улучшения условий своего найма они также объединяются в профсоюзы, которые, будучи массовыми, строятся по отраслевому принципу.
Пример рабочих профсоюзов оказывается притягательным и для занятых в растущей непроизводственной сфере. В этой сфере также создаются профсоюзные организации.
Итак, формирование профсоюзов проходит ряд этапов: появление цеховых профсоюзов, объединяющих небольшие группы квалифицированных рабочих; возникновение профсоюзов неквалифицированных рабочих; формирование массовых отраслевых профсоюзов, объединяющих станочников и рабочих других распространенных профессий, координация действий этих профсоюзов в общенациональном масштабе; охват профсоюзами наемных работников, занятых различными видами умственного труда и труда в непроизводственной сфере.
Вместе с эволюцией форм профсоюзов меняется и основные средства достижения их целей: от использования выгод замкнутого цехового союза до применения забастовки как формы давления на интересы нанимателей рабочей силы.
Переход от одного этапа к другому предполагает воспроизводство в снятом виде особенностей предыдущего этапа. Так, традиции цеховых профсоюзов воспроизводятся в форме ограничения вступления в профсоюз, обязательства предпринимателя принимать на работу только членов профсоюза в рамках так называемых «закрытых профсоюзов». Не удивительно встречающееся деление профсоюзов на «открытые» и «закрытые». Забастовка как орудие борьбы наемных рабочих используется и наемными работниками, занятыми преимущественно умственным трудом.
Профсоюз как объединение работников иногда отождествляют с монополией, то есть фирмой — единственным продавцом товара, что может иметь далеко идущие последствия не только в теории, но и на практике, учитывая существование антимонопольного законодательства. Однако, в отличие от монополии, профсоюз вовсе не производит продаваемый товар — рабочую силу, он дает возможность рабочим, как действительным ее продавцам добиваться лучших условий найма. У рабочих, продающих свою рабочую силу, а, значит, и у профсоюза, нет и не может быть столь естественной для подлинной монополии цели извлекать прибыль. Поэтому характеристика профсоюза как монополии — не более чем сравнение. Безусловно, «трудно согласиться с той предпосылкой, что профсоюз будет действовать по аналогии с монополией, функционирующей на товарном рынке» [11].
Работники, организованные в профсоюзы, борются не за прибыль, а за такие условия найма, которые соответствуют требованиям нормального воспроизводства работников. До тех пор пока такое воспроизводство опосредствуется куплейпродажей рабочей силы, борьба профсоюзов не в состоянии обеспечить свободного и всестороннего характера развития работников. Но это не снижает значимости данной организации: «Профсоюзы возникли из капитализма как средство развития нового класса» [12].
Для развития работников в условиях капитализма, прежде всего, необходимо обеспечивать соответствие цены рабочей силы ее стоимости.
2. Основные направления борьбы наемных работников, организованных в профсоюзы, за интересы своего развития
2.1. Борьба за соответствие заработной платы стоимости рабочей силы
Как уже отмечалось, у капиталистов, наряду с заинтересованностью в использовании нормально развитой рабочей силы, имеется заинтересованность в увеличении прибыли за счет урезания заработной платы, не считаясь с потребностями развития работников. Поэтому обеспечение соответствия уровня денежной зарплаты денежному выражению стоимости рабочей силы требует целенаправленной борьбы работников, организованных в профсоюзы.
Успех в такой борьбе предполагает, прежде всего, расчет стоимости рабочей силы. Принципы такого расчета научно обоснованы в первом томе «Капитала» К. Маркса, и их уяснение не составляет большого труда: чтобы получить денежное выражение стоимости рабочей силы, необходимо просуммировать цены товаров и услуг, необходимых для нормальной жизни работника и его семьи в рамках определенного периода времени (пример расчета приведен в главе III).
Говоря более конкретно, целесообразно просуммировать все статьи расходов рабочего на нормальное обеспечение потребностей семьи за период его трудовой деятельности, а затем, разделив эту сумму на число месяцев в данном периоде, получить величину стоимости рабочей силы в расчете на месяц. При этом количество детей в семье должно приниматься за соответствующее требованиям развития народа (исключать его вымирание). При предпосылке работы обоих супругов стоимость рабочей силы каждого должна быть такой, чтобы суммарная стоимость их рабочих сил обеспечивала нормальную жизнь семьи.
Разумеется, у каждого работника жизненные обстоятельства (количество детей, удаленность от места работы и т. д.) всегда будут иметь индивидуальные особенности. Но при определении стоимости учитываются именно общественно необходимые, то есть, как правило, средние затраты на воспроизводство рабочей силы. И тот факт, что индивидуальные затраты отклоняются от средних, не отменяет объективной роли стоимости рабочей силы как основы для определения объективно обусловленного уровня заработной платы.
Очевидно, что в зависимости от условий труда, требуемой профессиональной подготовки и т. д. стоимость рабочей силы работников различных профессий будет неодинаковой. Для более точного определения ее уровня необходимо, чтобы все профсоюзы осуществляли такие расчеты.
Более того, следует принимать во внимание особенности территориальных условий воспроизводства рабочей силы. Так, в России цена жилья в крупных городах может существенно превышать его цену в небольших населенных пунктах. Это обусловливает различия в денежном выражении стоимости рабочей силы, так что данные расчеты целесообразно осуществлять на уровне профсоюзных организаций предприятий.
В итоге профсоюзы смогут по отношению к работникам реализовать принцип «равной оплаты за равный труд». В условиях товарного хозяйства такое равенство предполагает, прежде всего, что зарплата как цена рабочей силы равна ее стоимости при том, что стоимость рабочей силы в различных отраслях имеет тенденцию к выравниванию.
Попытки понимать принцип «равной оплаты за равный труд» буквально, как будто товаром выступает труд, а не рабочая сила, заводят в тупик. Р. Мейднер справедливо отмечает: «Очевидно, что градации компетенций и умений должны основываться на специфических условиях каждой отрасли и каждой компании. От идеи всеохватывающей оценки труда пришлось отказаться» [13].
При всей обоснованности такого подхода к заработной плате как цене рабочей силы он используется профсоюзами отнюдь не во всех случаях. Вероятно, здесь сказывается распространенное, в том числе среди самих работников, представление о том, что товаром является труд. Подобное представление складывается, например, под влиянием того факта, что рабочий получает зарплату после того, как трудился. В действительности, когда рабочий трудится, его труд уже принадлежит капиталисту, а продавать то, что ему не принадлежит, рабочий не может.
Под влиянием подобной видимости центр тяжести в оценке уровня зарплаты переносится на связь динамики оплаты и результативности труда, вопрос о том, какой уровень оплаты соответствует потребностям развития работника, отодвигается на второй план. В результате главная функция заработной платы — воспроизводственная, то есть связанная с обеспечением нормального воспроизводства работников, подменяется стимулирующей функцией, направленной на повышение заинтересованности в эффективном, с точки зрения капиталиста, труде.
На практике подобная подмена может привести к тому, что существующий уровень зарплаты перестанет обеспечивать удовлетворение нормальных потребностей работников, будут происходить подрыв их жизненных сил, утрата трудового потенциала, — и все это на фоне использования детально разработанных систем материального поощрения, которые при таких условиях теряют свою действенность.
Поскольку занижение цены рабочей силы относительно ее стоимости образует для капиталистов один из источников сверхприбыли, то очевидна незаинтересованность их представителей в экономической теории в понимании заработной платы как денежной формы стоимости, то есть цены рабочей силы. Не удивительно, что в теоретических исследованиях зачастую не проводится различие между видимостью товаратруда и рабочей силой как действительным товаром.
С учетом сказанного расчет стоимости рабочей силы требует инициативы со стороны работников, организованных в профсоюзы. Как показывает опыт, такая инициатива раньше или позже будет проявлена и найдет поддержку у тех представителей науки, которые отстаивают интересы общественного развития.
Поскольку уровень заработной платы определяется стоимостью рабочей силы, а потребности работников и их семей, формирующие величину стоимости, имеют тенденцию к выравниванию, то становится объяснимой политика профсоюзов в 1970‑е годы в Италии. В это время профсоюзы выступали за равное повышение заработной платы всем работникам, независимо от уровня квалификации, используя в качестве главного аргумента: «Есть хочется каждому» [14]. На наш взгляд, приведенный аргумент заслуживает внимания, но не отменяет значимости поощрения квалификации работников, тем более, когда речь идет об уровне квалификации той профессиональный группы работников, которая играет ключевую роль в забастовочной борьбе.
У работников, которые непосредственно не участвуют в создании продукта, заработная плата не основывается на стоимости рабочей силы [15]. Но в товарном хозяйстве принцип оплаты их способности оказывать услуги является производным от определения цены рабочей силы денежным выражением ее стоимости: доход наемных работников непроизводительного труда должен обеспечивать потребности развития их самих и членов их семей. Это — принцип обоснования профсоюзами уровня заработной платы таких работников.
У этих работников, в основной их массе, уровень потребностей близок к существующему у рабочего класса, что образует основу единства действий профсоюзов, представляющих их интересы, и собственно рабочих профсоюзов.
Обеспечивая единство требований продавцов рабочей силы, профсоюзы способны противостоять осуществляемой нанимателями дискриминации, то есть навязыванию работникам равной квалификации разных условий найма и, прежде всего, разного уровня оплаты труда.
Особенно актуальна такая деятельность профсоюзов в условиях все расширяющегося использования в капиталистических странах труда мигрантов. Так, во Франции иммигранты составляют 25% всех занятых в строительстве, 33%‑в машиностроении. В Бельгии они составляют половину всех шахтеров, в Швейцарии — 40% строительных рабочих.
Известно, что привлечение мигрантов сопровождается занижением заработной платы. Например, в США в 2003 г. недельная зарплата иммигрантов составляла 74% зарплаты американских граждан [16]. Заниженная цена рабочей силы мигрантов сбивает цену рабочей силы граждан страны.
Возможно, сами иммигранты, сопоставляя уровень зарплаты в своей стране и стране пребывания, сочтут свое положение вполне приемлемым. Так, мексиканский рабочий–иммигрант зарабатывает в США 278 дол. в неделю, а в Мексике — 31 дол. [17]
Однако стоимость рабочей силы определяется не специфическими потребностями воспроизводства работников, а общественно средними для данной страны. Соответствие уровня денежной зарплаты стоимости рабочей силы требует, чтобы зарплата мигрантов находилась на уровне зарплаты местных рабочих.
Поэтому необходимо объединение мигрантов и местных рабочих в общие профсоюзные организации, позволяющие выставлять единые требования по уровню заработной платы и совместными действиями добиваться их осуществления, исключая дискриминацию иммигрантов.
Реализации «равной оплаты за равный труд» происходит в условиях неравномерности развития капиталистических предприятий, когда даже в рамках одной отрасли возможности оплаты труда у разных предпринимателей неодинаковы. При этом малоприбыльные и убыточные предприятия могут оказаться не в состоянии обеспечить оплату труда на уровне стоимости рабочей силы без угрозы разорения.
В начале 1980‑х гг. Рудольф Мейднер предлагал решить проблему выравнивания зарплаты путем изъятия части дохода высокооплачиваемых групп работников и прибыли рентабельных фирм в пользу рабочих убыточных предприятий. Однако при таком подходе ответственность за низкую зарплату одних рабочих частично перекладывается на других рабочих. Между тем убыточность, как правило, — следствие неэффективного менеджмента. Высокооплачиваемые рабочие не имеют отношения к занижению цены рабочей силы на других предприятиях. Они также создают прибавочную стоимость, безвозмездно присваиваемую капиталистами. Поэтому шведские профсоюзы обоснованно стремились перераспределять не заработную плату рабочих, а сверхприбыль предпринимателей.
Подобные попытки профсоюзов встречают активное противодействие со стороны работодателей, так как речь идет о крупномасштабном изъятии части совокупной прибыли в пользу рабочего класса. Не удивительно, что шведские профсоюзы смогли учредить в 1984 г. лишь пять небольших региональных фондов для наемных рабочих, но и эти фонды через 7 лет были упразднены. Очевидно, что при капитализме работники, организованные в профсоюзы, не в состоянии в полной мере добиться равных условий воспроизводства рабочей силы одинаковой квалификации.
При всей его значимости расчет стоимости рабочей силы — лишь первый шаг в организуемой профсоюзами борьбе за соответствие зарплаты уровню стоимости рабочей силы.
Объединение работников в профсоюз, обеспечивая единство их действий, способно лишить нанимателя того преимущества в торге о цене рабочей силы, которое обусловлено противопоставлением на рынке труда одного (немногих) покупателя многим продавцам.
В неоклассической экономической теории эта ситуация характеризуется как двухсторонняя монополия. В порядке упрощения предполагается, что в рамках отрасли действует один покупатель и один продавец (профсоюз) рабочей силы.
Согласно этой модели уровень денежной зарплаты будет находиться между двумя полюсами: нижним и верхним. Нижний уровень существовал бы при наличии в отрасли множества конкурирующих между собой продавцов рабочей силы и единственным ее покупателем. Верхний — сложился бы при наличии единственного продавца рабочей силы и множестве конкурирующих между собой покупателей. Тем самым признается повышающее влияние профсоюзов на уровень денежной зарплаты.
Фактические данные также свидетельствуют, что уровень зарплаты работников, организованных в профсоюзы, выше, чем у аналогичных работников, не входящих в профсоюзы. Так, например, в Великобритании на рубеже XX–ХXI веков работники, которые благодаря профсоюзам были охвачены коллективно–договорным регулированием, имели часовую оплату на 8% выше, чем те, кто не состоял в профсоюзах и соответственно не опирался на возможности коллективных договоров [18]. В США в 2005 г. недельная средняя заработная плата работника — члена профсоюза составляла 801 дол., не входящего в профсоюз — 622 дол. [19]
На практике в рамках отрасли часть работников входят в профсоюз, а часть — нет. В экономической теории для этого случая выдвигается модель двухсекторного рынка труда: профсоюзного и непрофсоюзного [20].
Согласно этой модели, более высокая зарплата в профсоюзном секторе уменьшит спрос на рабочую силу и приведет к ее частичному перемещению в непрофсоюзный сектор. Рост предложения труда в последнем приведет к снижению ставки зарплаты у работников — не членов профсоюза. Тем самым высокий уровень зарплаты в профсоюзном секторе трактуется здесь как фактор понижения зарплаты у работников, не входящих в профсоюз. Правда, одновременно предполагается, что предприниматели готовы будут повысить зарплату не организованным в профсоюз работникам, чтобы предупредить их вступление в профсоюз.
Оценивая эту модель, отметим, что и в ее рамках также признается способность профсоюза обеспечить своим членам повышение зарплаты. Что касается понижения зарплаты у не членов профсоюза, то причина такого понижения — вовсе не деятельность профсоюза, а отсутствие профсоюзной организованности у части продавцов рабочей силы, которые не в состоянии удержать уровень зарплаты, установленный благодаря профсоюзу. Подтверждается общее правило: кто способен к коллективным действиям, организованным профсоюзами, тот на рынке рабочей силы оказывается в более выгодном положении.
Неоклассические модели рынка труда трактуют повышение зарплаты благодаря профсоюзу как фактор безработицы. Конструкция данной модели очень проста: повышение зарплаты, обеспеченное профсоюзом, ведет к превышению предложения рабочей силы над ее спросом, в результате часть работников при такой цене рабочей силы не будет нанята.
Между тем увеличение предложения рабочей силы в ответ на рост ставки зарплаты осуществляется в значительной части за счет уже занятых работников, склонных перейти на новую работу. Очевидно, что они поменяют место работы при наличии реальных вакансий, оставаясь до этого момента занятыми, так что данная категория соискателей рабочих мест не может стать источником увеличения безработицы.
Что касается предложения рабочей силы со стороны безработных, то их численность не возрастет оттого, что они не будут приняты на работу в результате роста заработной платы.
Тезис об уменьшении спроса на труд в ответ на увеличение зарплаты предполагает неизбежное сокращение прибыли вследствие роста зарплаты. Однако, в действительности, при повышении производительности труда, опережающем повышение зарплаты, становятся совместимыми и рост зарплаты, и рост прибыли. Другое дело, когда предприниматели увеличивают прибыль без использования достижений НТП, только за счет урезания зарплаты.
Предположение, что наниматель при фиксированном фонде зарплаты может нанять больше рабочих, когда зарплата каждого ниже, и меньше, когда она выше, — это предположение игнорирует особенности технологии. Именно технологии определяют требуемое количество работников. При существующей технологии более низкая зарплата привела бы не к увеличению занятости, а к увеличению прибыли. Как справедливо отмечает Р. Фриман, эластичность спроса на труд рабочих зачастую мала. [21] Другими словами, большие изменения в величине заработной платы приводят к незначительным изменениям в уровне занятости рабочих на предприятиях.
Так и происходит при создании транснациональными корпорациями своих зарубежных филиалов в Юго–Восточной Азии, Латинской Америке и т. д.: при использовании аналогичных технологий многократно более низкая зарплата отнюдь не сопровождается пропорциональным ростом занятости.
Поэтому неправомерно представлять безработицу как следствие борьбы профсоюзов за повышение зарплаты.
Соответствие заработной платы уровню стоимости рабочей силы предполагает общественно нормальную (среднюю) интенсивность труда с тем, чтобы удовлетворение нормальных потребностей работников в предметах потребления не достигалось ценой преждевременной смерти. Нормы труда и призваны обеспечивать такую его интенсивность, которая согласуется с нормальным воспроизводством рабочей силы.
В то же время у нанимателей существует заинтересованность в завышении норм труда, что позволяет использовать более значительную массу живого труда без затрат, сопряженных с наймом дополнительных работников. Повышенный износ рабочей силы ведет к увеличению вновь создаваемой стоимости, причем рост прибавочной стоимости, образующей основу прибыли, опережает рост заработной платы.
Доплачивая работникам за перевыполнение норм труда, работодатели формируют у работников заинтересованность к интенсификации труда, в том числе и в ущерб здоровью. Ю. Л. Рысев, имеющий большой опыт работы докером–механизатором, правомерно отмечает: «За больший объем работы тебе, конечно, может, и заплатят. Например, перевыполнишь норму на 100%, тебе прибавят 50%, перевыполнишь на 200%, тебе прибавят 75%, и так далее. Работодателю это очень выгодно, так как растет доля его прибыли в общем доходе. Но вот если ты в результате столь интенсивной работы сломаешься или заболеешь, то тебя выкинут вон, так как больной и немощный ты работодателю не нужен» [22].
При таких условиях обеспечение нормальной интенсивности труда требует установления норм труда по согласованию с профсоюзами, контроля профсоюзов за соблюдением этих норм, в том числе и теми работниками, которые стремятся повысить заработную плату ценой собственного здоровья.
Разновидностью работы с превышением нормального уровня расходования рабочей силы являются сверхурочные работы. Практика сверхурочных работ имеет широкие масштабы даже в индустриально развитых странах. Например, 40–70% шведских рабочих работают сверхурочно, продолжительность этих работ составляет 4–5% от их общего рабочего времени [23].
Предприниматели поддерживают подобную практику, так как использование сверхурочных не сопряжено с издержками, связанными с наймом (увольнением) работников, что приносит дополнительную прибыль. Кроме того, в период работы сверх нормальной продолжительности увеличенный расход рабочей силы ведет к созданию дополнительной прибавочной стоимости, превышающей создаваемую в обычное время даже с учетом доплат за сверхурочные.
Стремясь к повышению зарплаты, работники склонны использовать сверхурочные работы, которые, как правило, оплачиваются по повышенной ставке. Но трудовая нагрузка сверх нормы — фактор, подрывающий здоровье, и она не может быть компенсирована никакой дополнительной оплатой. Инфаркт, инсульт, преждевременное старение сокращают человеческую жизнь при любом уровне зарплаты, к тому же в этих случаях растет, прежде всего, уровень потребления лекарственных средств.
В экономической литературе приводится тот довод в пользу увеличения продолжительности отработанного времени, что оно способствует росту заработной платы в будущем [24].
Объясняется это ссылкой на «асимметрию информации»: поскольку работодатели не в состоянии точно выяснить производительность рабочих, то они используют продолжительность отработанного времени как критерий для оценки производительности, поощряя продвижением по работе и повышением зарплаты тех, кто работает больше [25].
На наш взгляд, предприниматели хорошо знают, что использование сверхурочных непосредственно увеличивает их прибыль. А вот рабочие едва ли могут надеяться на существенный прирост зарплаты в будущем в порядке поощрения за сверхурочные работы в настоящем.
По подсчетам Л. Белл и Р. Фримана, увеличение количества отработанного американскими рабочими времени за год на 10% – с 2000 час. до 2200 час. — приведет к повышению будущей зарплаты на 1%. Данные авторы находят, что это — «достаточно высокая отдача» [26].
В действительности, дополнительные 200 часов труда превышают месячный фонд рабочего времени нормальной продолжительности. Безусловно, налицо — чрезмерная трудовая нагрузка. Если принять, что рабочие трудятся на одном предприятии около 10 лет, работник после года сверхвысоких нагрузок за 9 последующих лет может дополнительно получить от работодателя, оценившего подобную «производительность», сумму денег, в общей сложности, чуть превышающую зарплату за месяц. Сомнительно, что это — «достаточно высокая отдача».
Использование работодателями продолжительности отработанных часов для разделения работников на «производительных» и «непроизводительных» имеет далеко идущие негативные последствия для рабочих.
У работодателя появляется еще одна возможность для дискриминации работников, когда желающие трудиться, не выходя за нормальную продолжительность рабочего времени, попадают в разряд «менее способных рабочих» [27], что чревато сокращением их заработной платы.
С другой стороны, если даже поначалу рабочие идут на сверхурочные добровольно, то впоследствии они оказываются вынужденными так работать под угрозой лишиться благосклонности работодателя. Справедливо отмечается, что американские рабочие «были бы счастливы работать меньшее количество часов, но они могут испытывать давление к более продолжительному труду, так как рабочее время — наиболее важный способ просигнализировать, что ты — хороший работник» [28]. Так конкуренция между рабочими ухудшает положение и тех, кто пытался использовать более продолжительную работу как свое конкурентное преимущество.
Вот почему необходимо согласие профсоюзов на привлечение трудящихся к сверхурочным работам. Такое согласование позволяет обеспечивать рост заработной платы не за счет подрыва жизненных сил работника, а за счет более выгодных условий продажи рабочей силы.
Нормальное воспроизводство работников предполагает не только адекватный уровень материальной обеспеченности, но и труд в благоприятных для человеческого организма условиях. В действительности же значительная часть рабочего класса трудится при неблагоприятных и даже вредных условиях, что вызывает повышенный расход жизненных сил и предъявляет особые требования к сохранению здоровья работников. Эти факторы обусловливают повышение стоимости рабочей силы, что должно найти отражение в более высокой зарплате.
В западной экономической теории существует теория «компенсационных различий в заработной плате» [29]. Согласно ей, худшие условия труда должны компенсироваться повышенным заработком, а принятие подобных условий при повышенном заработке — дело добровольного выбора самого работника.
Безусловно, для восстановления жизненных сил работника, действующего во вредных условиях, требуется более высокая зарплата, так что «компенсационная теория» имеет определенные основания. Однако «добровольность» при наличии угрозы материальной необеспеченности и безработицы весьма условна. То, что работники ради более высокой зарплаты могут согласиться на выполнение работы в неблагоприятных условиях, говорит и о том (если исключить неосведомленность о возможном ущербе их здоровью), что у самих работников имеются некоторые интересы, противоречащие их основным интересам.
Очевидно, что предприниматели не будут автоматически, без требований со стороны работников, организованных в профсоюзы, повышать работникам заработную плату в порядке компенсации за плохие условия труда.
Профсоюзам, в первую очередь, необходимо добиться аттестации рабочих мест, которая позволит официально признать действие вредных факторов и послужит основанием для назначения компенсационных выплат [30].
Повышение зарплаты не может нейтрализовать последствий для рабочих ряда негативных факторов производственной среды (излучений, запыленности, загазованности, чрезмерных физических нагрузок и т. д.). Здесь необходимы дополнительные меры, исключающие эти факторы или, по крайней мере, уменьшающие их воздействие, чего также должны добиваться профсоюзы.
Только при оздоровлении условий труда, осуществлении льгот (в виде дополнительного сокращения рабочего времени, предоставления специального питания и т. д.) рабочим, занятым трудом при неблагоприятных условиях, соответствие зарплаты стоимости рабочей силы будет обеспечивать нормальное воспроизводство работников.
То, что основой для установления цены рабочей силы выступает денежное выражение суммы товаров и услуг, необходимых для нормальной жизни работника и его семьи, и что стоимость рабочей силы имеет тенденцию к выравниванию, специфически отражается в установлении государством минимального размера оплаты труда. Как известно, подобная оплата не зависит от производительности труда, от финансовых условий предприятия и т. д., что соответствует сути заработной платы.
Вместе с тем уровень минимального размера оплаты труда может быть многократно ниже величины стоимости рабочей силы, что отражает стремление предпринимателей минимизировать издержки на труд вопреки объективным требованиям нормального воспроизводства рабочей силы.
При таких условиях улучшение положение рабочего класса, большинства наемных работников также требует активной борьбы профсоюзов за приближение минимального размера оплаты труда к уровню стоимости рабочей силы. На сегодня в европейских странах профсоюзам пока удалось закрепить только ту норму, что минимальная зарплата не может быть ниже 40% от средней. Задача выведения заработной платы на уровень стоимости рабочей силы для каждого рабочего требует дальнейшей борьбы.
Следует отметить, что борьба работников, организованных в профсоюзы, за повышение заработной платы в принципе может привести и к превышению ценой рабочей силы ее стоимости. Это означает, при прочих равных условиях, сокращение в рамках рабочего времени доли прибавочного труда, результат которого присваивается капиталистом безвозмездно.
Возможно, что и работники непроизводительного труда добиваются уровня оплаты, который позволяет выйти за рамки удовлетворения привычных потребностей. Так, испанские авиадиспетчеры в 2009 г. в среднем заработали за год 200 тыс.
евро, что в 11 раз превышало среднюю зарплату по стране [31].
Такое положение может вызвать у капиталистов стремление понизить заработную плату работников. Например, данные о средней зарплате испанских авиадиспетчеров были приведены в передовице газеты El Mundo, озаглавленной — «Скандал!». Понятно, что и эта газета, и другие, финансируемые крупным капиталом, никогда не сочтут годовую прибыль в 200 тыс. евро скандально высокой. Да и миллиардные прибыли вызывают у них почтение, а не желание порицать.
Мощным средством понижения заработной платы работников, по представлениям собственников корпораций, становится перевод промышленных предприятий из экономически развитых стран в регионы с низким уровнем зарплаты. Говоря о последствиях данного процесса для рабочих индустриально развитых стран, Дж. Стиглиц отмечает: «Рабочие среднего возраста часто вообще не могут найти какую–либо работу, они досрочно уходят на пенсию. Особенно в тяжелом положении оказываются низкоквалифицированные рабочие… Неквалифицированные рабочие в индустриально развитых странах, даже если они не теряют работу, сталкиваются с понижением заработной платы. Им заявляют, что, несмотря на их согласие на сокращение зарплаты и социальных гарантий, конкуренция будет вынуждать фирмы переносить рабочие места за рубеж» [32].
Для предупреждения данной ситуации требуется единство профсоюзных действий в международном масштабе, достигаемое тем сложнее, чем выше межстрановая разница в уровне стоимости рабочей силы. Несмотря на то, что в международном профсоюзном движения возникают профсоюзные объединения, в перспективе способные согласовывать деятельность профсоюзов различных стран, например, Всемирная федерация профсоюзов, однако на сегодня эта задача остается нерешенной.
Тем самым в условиях современного капитализма продолжает действовать экономический закон, согласно которому, «когда прибавочный труд, которым питается капитал, перестает предлагаться в нормальном количестве, наступает реакция: уменьшается капитализируемая часть дохода, накопление ослабевает, и восходящее движение заработной платы сменяется обратным движением. Таким образом, повышение цены труда не выходит из таких границ, в которых не только остаются неприкосновенными основы капиталистической системы, но и обеспечивается ее воспроизводство в расширяющемся масштабе» [33].
В результате практически в любой капиталистический стране значительная часть работников получает зарплату ниже стоимости рабочей силы, а средний уровень зарплаты в результате давления со стороны нанимателей имеет тенденцию отставать от объективных возможностей ее роста. Так, например, в ФРГ считается, что бедность угрожает человеку, если уровень его доходов не превышает 60% дохода среднестатистического гражданина. Между тем при средней зарплате в 3100 евро в месяц две третьих немецких работников получают зарплату, не достигающую 2000 евро [34]. Безусловно, это свидетельствует о широкой практике занижения цены рабочей силы относительно ее стоимости в одной из самых развитых капиталистических стран мира.
Но и при равенстве зарплаты и стоимости рабочей силы наемные работники не распоряжаются той частью произведенного ими общественного продукта, которая безвозмездно присваивается капиталом. Поэтому наемные работники, даже организованные в профсоюзы, не могут гарантировать себе такой уровень материальной обеспеченности, который соответствует возможности современного производства обеспечивать благосостояние и свободное развитие всех членов общества.
Т. И. Яброва обоснованно отмечает: «Да, бороться за повышение зарплаты до стоимости рабочей силы очень важно. Но давайте не забывать, что есть зарплата, а есть и прибавочная стоимость, создаваемая неоплаченным трудом рабочих. Даже при высокой зарплате рабочего обделяют через присвоение капиталистом прибавочной стоимости. В перспективе рабочему классу надо будет вернуть себе и эту часть создаваемого им продукта» [35].
Профсоюзы в своей борьбе должны учитывать, что одним из факторов понижения благосостояния работников в интересах работодателей стала инфляция.
2.2. Борьба за повышение уровня реального содержания заработной платы в условиях инфляции
Уровень реального содержания заработной платы зависит не только от динамики денежной зарплаты наемных работников, но и от динамики цен.
Как известно, с 60‑х годов ХХ века повышение общего уровня цен, в том числе потребительских — инфляция — становится в капиталистических странах правилом. При фиксированной величине номинальной (денежной) зарплаты рост потребительских цен ведет к снижению уровня реального содержания заработной платы.
Однако в экономических концепциях западных авторов чаще всего ставится вопрос о том, что рост денежной заработной платы, увеличивая издержки предпринимателей, сам по себе служит источником инфляции издержек, то есть повышения цен, обусловленного ростом денежных затрат капиталистов на выпуск продукции. Поскольку профсоюзная организованность работников способствует повышению их заработной платы, то при подобном подходе профсоюзы предстают как частично несущие ответственность за инфляцию.
Так, Р. Фриман и Дж. Медофф, вынося в заголовок одного из разделов своей работы вопрос: «Является ли выигрыш в зарплате от членства в профсоюзе главной причиной инфляции?» [36], — сначала дают, скорее, отрицательный ответ. Они аргументируют свою позицию тем, что произведение доли американских работников, состоящих в профсоюзах, на процент превышения зарплаты членов профсоюзов над зарплатой работников, не входящих в профсоюзы, образует незначительную величину, мало влияющую на уровень инфляции.
Вместе с тем Р. Фриман и Дж. Медофф допускают, что более высокая зарплата членов профсоюзов способна побудить предпринимателей, нанимающих работников, не входящих в профсоюзы, повышать зарплату на своих предприятиях в целях предупреждения создания профсоюзных организаций. И тогда, по мнению авторов, политика профсоюзов в области зарплаты может иметь «важную роль в общем процессе инфляции».
В результате ставится под сомнение целесообразность борьбы профсоюзов за повышение заработной платы.
Данная позиция в силу ее значительного влияния на умы, в том числе наемных работников и их профсоюзного актива, требует серьезного анализа.
Прежде всего, рост денежной зарплаты, если он сопровождается опережающим ростом производительности труда, приведет не к увеличению, а к уменьшению издержек на труд в расчете на единицу выпуска. Соответственно рост зарплаты не может в этом случае выступать фактором, действительно обусловливающим повышение цен.
Отсутствие необходимой связи между ростом денежной зарплаты и ростом товарных цен подтверждалось и на практике. Так, Совет экономических советников при президентах Д. Кеннеди и Л. Джонсоне признал тот факт, «что если в среднем повышение номинальной заработной платы шло пропорционально темпам роста производительности труда и если надбавки не менялись, то цены оставались стабильными» [37].
Кроме того, зарплата — вовсе не единственный элемент цены. В ее состав входит и прибыль. И потому даже тогда, когда отсутствует опережающий рост производительности по сравнению с зарплатой, уменьшение доли прибыли в цене могло предупредить инфляцию. Но этот вариант, как правило, не рассматривается, предполагается, что сдерживание роста цен должно идти за счет замораживания уровня зарплаты.
На каком основании работникам предлагается делать то, что считается неприемлемым для нанимателей? Пожалуй, только на том, что интересы прибыли являются в капиталистической экономике приоритетными. Но данное соображение не должно останавливать профсоюзы в ходе борьбы за повышение зарплаты, поскольку это способствует развитию основной производительной силы общества.
Для понимания того, что рост заработной платы, инициируемый профсоюзами, не является причиной инфляции, необходимо принять во внимание следующее.
Для современного капитализма закономерно снижение затрат труда на выпуск единицы продукции в результате роста производительности труда рабочих на основе научнотехнического прогресса. Так как общественно средний уровень затрат на производство товара образует основу его стоимости, то и стоимость товаров с развитием капитализма также закономерно снижается.
Рост производительности труда объективно требует развития работников как основной производительной силы общества, что предполагает повышение уровня реального содержания заработной платы. Не удивительно, что экономически развитыми странами являются те, в которых уровень реальной зарплаты наемных рабочих самый высокий.
Стоимость товаров, хотя и имеет своей основой затраты общественного труда, но выражается посредством денежной формы — цены. Форма не тождественна содержанию. Применительно к стоимости речь идет о том, что движение цен может отрываться от динамики трудовых затрат.
В условиях свободной конкуренции ХIХ века предприниматели, развивая производство, раньше или позже были вынуждены понижать цены, чтобы избежать разорения. Механизм подобной конкуренции обеспечивал (в той мере, в какой это возможно в стихийно функционирующем товарном хозяйстве) соответствие динамики цен закономерному понижению затрат труда как проявлению роста его производительности.
Положение меняется в обстановке монополистического капитализма. Монополии способны контролировать рыночные цены на свои товары. Этот контроль, осуществляемый в интересах извлечения сверхприбыли, чаще всего сводится к повышению цен или к поддержанию их стабильности вопреки понижению стоимости товаров.
Так, в США часовая выработка с 1980 по 2005 гг. увеличилась приблизительно в 2 раза [38]. Объективно это позволяло существенно понизить уровень цен, в том числе на потребительские товары. Между тем индекс потребительских цен увеличился за эти четверть века в 2,36 раза [39].
Тенденция к понижению цен не исчезает. Необходимость расширения сбыта высокотехнологичной продукции, рассчитанной на массовый спрос, борьба с иностранными конкурентами и т. д. побуждают монополии к снижению цен. Однако подобная тенденция имеет подчиненный характер, доминирует противоположная ей. Вот почему общий уровень цен в промышленно развитых странах несколько последних десятилетий растет, вопреки повышению общественной производительности труда.
Рост цен на товары и услуги происходит практически непрерывно. Между тем уровень заработной платы пересматривается эпизодически, как правило, 1 раз в год, оставаясь в периодах между этими пересмотрами фиксированным. Рост цен на товары и услуги при фиксированной цене рабочей силы дает возможность присвоения сверхприбылей.
Разумеется, основная часть выигрыша от инфляции приходится на монополии. Мелкие и средние капиталистические предприятия не всегда в состоянии компенсировать рост цен на оборудование и сырье ростом цен на собственную продукцию. Но в целом инфляция стала одним из средств увеличения совокупной прибыли класса капиталистов.
Поскольку современное государство призвано выражать интересы совокупного капитала, то не удивительно, что инфляционные процессы зачастую непосредственно санкционируются государством (например, при утверждении темпов роста тарифов на электроэнергию, перевозки грузов и т. д.).
Таким образом, именно класс капиталистов несет ответственность за инфляцию.
Раз цены растут, то это отражается на динамике издержек, то есть денежных затрат капиталистов. Прежде всего, замедляется снижение издержек, связанных с эксплуатацией нового оборудования. Капиталист, приобретающий новое оборудование по цене, не отражающей снижение затрат труда в машиностроении, фактически переплачивает за него. В результате искусственно завышаются амортизационные отчисления, образующие элемент издержек у капиталиста, на предприятии которого применяется новое оборудование.
Росту капиталистических издержек способствует повышение цен на сырье и материалы, тарифов на электроэнергию и перевозки грузов.
Разумеется, каждый капиталист не прочь переложить бремя растущих издержек при покупке товаров производственного назначения на потребителей его собственной продукции. Конкуренция ограничивает подобные устремления, но не отменяет их, тем более, когда продавцами выступают сами монополии.
Рост цен на предметы потребления, противоречащий снижению их стоимости, ведет к тому, что, хотя затраты труда на воспроизводство рабочей силы понижаются (в меру снижения стоимости предметов потребления и услуг), стоимость рабочей силы, выраженная в деньгах, возрастает. Так возникает тенденция к увеличению той составляющей капиталистических издержек, которая связана с наймом рабочей силы.
Погоня за прибылью формирует стимул к понижению издержек, что предполагает использование резервов роста производительности труда на предприятии. В результате издержки на сырье и материалы и т. д. в расчете на единицу выпуска снижаются.
Точно так же при росте среднего уровня зарплаты работников предприятия доля зарплаты в цене единицы продукции снижается, если производительность растет быстрее зарплаты.
Сокращение издержек рассматривается современными капиталистами, в первую очередь как средство увеличения прибыли, а не снижения цены. Поэтому подобное сокращение вполне совместимо с повышением отпускных цен. Так, например, монопольные цены, по которым продают лекарства западные фармацевтические компании, «часто во много раз выше, чем издержки производства» [40].
То, что цены на готовую продукцию растут вопреки снижению издержек на ее производство, ведет к росту издержек (тормозит их сокращение) в последующих звеньях единых технологических цепочек.
Таким образом, в современной капиталистической экономике динамика уровня издержек неадекватно отражает снижение затрат труда на выпуск продукции. И ответственность за это несут монополии, использующие инфляцию для получения сверхприбылей. Нет действительных оснований для объявления роста денежной зарплаты работников причиной инфляции.
Больше того, механизм инфляции базируется именно на стабильности уровня денежной зарплаты работников по сравнению с ценами на потребительские товары. Если бы денежная зарплата росла одновременно с повышением цен на товары и услуги и пропорционально ему, то исчезла бы заинтересованность класса капиталистов в использовании инфляции.
Чем продолжительнее период, в рамках которого величина номинальной зарплаты не изменяется, тем, при прочих равных условиях, выше уровень сверхприбыли. Отсюда следует, что инфляционному механизму присуща тенденция к бесконечному понижению уровня реального содержания заработной платы. Подобная тенденция может вступать в противоречие с заинтересованностью капиталистов в увеличении прибыли за счет расширения объема продаж. Однако для монополий выгода от завышения цен непосредственна и потому потенциально имеет перевес над выгодой от увеличения производства.
При таких условиях в современной капиталистической экономике инфляция действует как мощный фактор понижения цены рабочей силы относительно ее стоимости. Не исключено, что отдельные капиталисты, сочувствуя рабочим, могут повышать им уровень реального содержания заработной платы. Повышение реальной заработной платы, осуществленное в широких масштабах, увеличивает потребительский спрос, что способствует развитию производства и, в конечном счете, возрастанию прибыли.
В целом же класс предпринимателей не будет действовать вопреки своим непосредственным интересам, добровольно повышая реальную заработную плату рабочему классу.
Чтобы остановить падение реальной заработной платы в результате инфляции и привести зарплату в соответствие с уровнем стоимости рабочей силы, необходима организованная профсоюзами борьба работников за свои интересы.
Зачастую профсоюзы, сталкиваясь с инфляционным понижением реальной зарплаты, ограничивают свою задачу борьбой за индексацию заработной платы, то есть за повышение денежной зарплаты на величину индекса потребительских цен.
Как уже отмечалось, инфляция — процесс, который протекает практически безостановочно. Можно зафиксировать время возникновения первичного фактора, способствующего раскручиванию инфляции. Например, повышение тарифов на электроэнергию, подталкивающее увеличение общего уровня цен, происходит обычно в начале календарного года. Затем уже процесс инфляции развертывается при участии множества предпринимателей и с точки зрения работника — покупателя товаров может рассматриваться как непрерывный.
Профсоюзы, которые борются за индексацию зарплаты, прибегают к забастовке (или ее угрозе) для защиты интересов работников. В соответствии с общепринятой практикой перезаключения коллективных договоров, которое происходит в начале календарного года, средний уровень номинальной зарплаты повышается дискретно, скачками, под воздействием забастовок или угрозы забастовок работников.
Безусловно, процент индексации должен быть не ниже значения индекса потребительских цен, по смыслу индексации подобный индекс задает уровень повышения денежной зарплаты.
Предположим, что повышение номинальной зарплаты происходит в начале года, тогда как инфляция осуществляется непрерывно и равномерно.
Предположим также, что индекс потребительских цен и номинальная зарплата увеличиваются одинаковым темпом.
Поскольку средняя продолжительность забастовок по отношению к годовому периоду не значительна, то не будем учитывать ее при анализе динамики реальной заработной платы.
Тогда, исходя из сформулированных предпосылок, можно построить график динамики уровня реального содержания зарплаты организованных в профсоюзы работников предприятия, добивающихся индексации заработной платы.
Время, годы
Рис. 1. График уровня реального содержания заработной платы
(РЗП) в условиях борьбы профсоюзной организации за индексацию зарплаты
Данный график имеет вид кусочно–непрерывной функции, убывающей в каждой точке.
Угол наклона ее графика определяется темпом прироста товарных цен: чем выше этот прирост, тем круче наклон кривой.
Во время забастовки работники могут получать средства из забастовочного фонда. Возможна и оплата времени забастовки за счет нанимателя. Эти денежные средства обеспечивают воспроизводство работников, но не связаны с функционированием рабочей силы в производстве и потому не могут рассматриваться как заработная плата в точном смысле.
Когда требования работников удовлетворяются, то денежная зарплата индексируется. На графике образуется разрыв.
После заключения нового соглашения об индексации зарплаты инфляция продолжается, так что продолжается и снижение реальной зарплаты, что, в конечном счете, приведет к новой забастовке и т. д.
Очевидно, что при индексации заработной платы один раз в год уровень реального содержания заработной платы понижается к концу года на величину индекса потребительских цен. При равномерном росте цен относительная потеря всей годовой реальной заработной платы составляет половину от индекса потребительских цен. Все это делает социально–экономическое положение работников весьма уязвимым.
В действительности, индекс потребительских цен может изменяться в течение года неравномерно, что отклоняет величину инфляционных потерь работников от указанной выше. Тот факт, что тарифы на электроэнергию, энергоносители для населения повышают, как правило, в начале года, ведет к росту подобных потерь.
Построим график уровня реальной зарплаты работников при том предположении, что в рамках первого года индексация осуществляется по его завершению, в рамках второго — ежеквартально, третьего — ежемесячно. Безусловно, реализация такого предположения подразумевает активизацию борьбы профсоюзной организации за интересы работников.
Время, годы
Рис. 2. График уровня реального содержания заработной платы (РЗП) в условиях активизации борьбы профсоюзной организации за индексацию зарплаты
Как видно из графика, величина потерь работника от инфляции обратно пропорциональна частоте индексаций: чем чаще осуществляется индексация заработной платы в рамках данного периода, тем ближе уровень реальной зарплаты работников к исходному, тем меньше потери работников от инфляции.
Очевидно, что с ростом числа профсоюзных организаций, которые сумеют добиться закрепления в коллективных договорах регулярной индексации, повысится вероятность ее законодательного оформления в интересах рабочего класса, всех наемных работников.
Признавая важность индексации заработной платы, следует вместе с тем отметить, что она не решает задачи повышения реальной заработной платы, так как представляет собой всего лишь возврат к ее ранее достигнутому уровню. Следовательно, индексация зарплаты не адекватна требованиям развития работников, обусловленного возвышением их потребностей.
В ситуации, когда уровень реальной зарплаты, взятый за исходную точку при индексации, ниже, чем равный стоимости рабочей силы, индексация не способна восстановить соответствие зарплаты потребностям развития работников.
Индексация в лучшем случае возвращает соотношение между заработной платой и прибылью к уровню, существовавшему в момент прежней индексации. В условиях же НТП она совместима с понижением доли зарплаты и увеличением доли прибыли в цене продукции (отсюда склонность работодателей и представляющего их интересы государства к уступкам профсоюзам, борющимся за индексацию).
Все это говорит о том, что в условиях инфляции профсоюзы не должны выдвигать индексацию в качестве самостоятельной задачи. Бороться необходимо за повышение уровня реального содержания заработной платы, что в качестве элемента включает и индексацию.
Для нормального развития производительных сил при капитализме зарплата должна соответствовать стоимости рабочей силы. Достижение такого уровня — объективно обусловленная цель борьбы работников, организованных в профсоюзы, за повышение заработной платы.
С учетом того, что в условиях инфляции возвышение потребностей работников проявляется в повышении денежного выражения стоимости рабочей силы, рост денежной зарплаты в целях увеличения реальной — задача, постоянно стоящая перед профсоюзами.
Повышение реальной зарплаты требует опережающего роста денежной заработной платы по сравнению с инфляцией.
Тогда динамика реальной заработной платы будет иметь вид, изображенный на рис.3.
Время, годы
Рис. 3. График уровня реального содержания заработной платы
(РЗП) в условиях борьбы профсоюзной организации за повышение реальной зарплаты
Рассматривая перспективу такой борьбы, можно выделить этап ускоренного повышения реальной заработной платы до уровня, адекватного стоимости рабочей силы, а затем период поддержания соответствия этих величин при росте каждой из них. Отмеченное ускорение объективно необходимо для выхода из той ситуации, когда рабочая сила не воспроизводится нормальным образом, что ставит под угрозу социальноэкономический прогресс.
Борьба за повышение реальной заработной платы базируется на объективных требованиях развития современных производительных сил. Она движима интересами большинства членов общества и совместима с долгосрочными интересами частных собственников средств производства, получающими, в конечном счете, выгоду от использования более развитой рабочей силы.
С расширением размаха такой борьбы будут складываться условия для достижения в более короткие сроки целей, поставленных каждой профсоюзной организацией.
Чем значительнее будут успехи профсоюзов в борьбе за повышение реальной заработной платы в условиях инфляции, тем слабее станут стимулы у предпринимателей увеличивать прибыль путем повышения цен, тем значительнее станет заинтересованность в реализации достижений НТП. Под воздействием организованной профсоюзами борьбы наемных работников государство начинает проводить экономическую политику, побуждающую капиталистов делать ставку на повышение производительности труда, а не на манипулирование ценами. В результате сформируются предпосылки для дальнейшего роста реальной зарплаты наемных работников.
Показательно, что в экономически развитых капиталистических странах, в которых профсоюзное движение имеет богатые традиции, индекс потребительских цен растет медленнее, а уровень реальной зарплаты — выше, чем в странах, отставших в своем развитии.
Так, например, за период с 2000 г. по 2008 г. индекс потребительских цен увеличился в Германии на 15,4%, в Дании — на 18,1%, США — на 25,03%, во Франции — на 16,6%, в Японии — уменьшился на 0,5% [41].
За этот же период индекс потребительских цен вырос в Бангладеш на 60,7%, в Египте — на 86,4%, в Индии (для промышленных рабочих) — на 47%, в Индонезии — на 107,2%. Между тем, первая группа стран отличается мировым лидерством по уровню заработной платы, тогда как в странах второй группы — уровень заработной платы ниже в разы.
Инфляция делает борьбу профсоюзов за повышение реальной зарплаты бесконечной, в том неистинном значении бесконечности, которое означает выход за рамки конечного с посто–янным возвращением к нему. Для действительного обеспечения потребностей развития работников требуется упразднение инфляционного механизма, установление соответствия динамики цен снижению затрат в результате научнотехнического прогресса.
Тот факт, что инфляционный процесс санкционируется капиталистическим государством, приводит к тому, что решение, казалось бы, чисто экономического вопроса о повышении реальной заработной платы приобретает политический аспект. Профсоюзы должны блокировать противоречащую закономерности снижения затрат труда практику повышения государством тарифов на услуги естественных монополий, поскольку подобное повышение чаще всего служит импульсом инфляции.
Для этого недостаточно действий отдельных профсоюзных организаций или отраслей. Блокирование инфляции требует объединения действий профсоюзов в общенациональном масштабе, выхода за рамки интересов отдельных профессий, превращения их в организацию рабочего класса.
Тем самым только становление профсоюзов как объединяющих класс дает возможность устойчиво поддерживать соответствие цены рабочей силы ее стоимости, создавать условия для повышения благосостояния и развития работников с выходом за уровень их воспроизводства только как носителей рабочей силы.
2.3. Борьба профсоюзов за подчинение научно- технического прогресса интересам развития работников
Научно–технический прогресс, означающий осуществление новшеств в средствах производства, технологиях, организации труда и подготовке работников, проявляется в росте производительности труда. Повышение производительности труда — это основной критерий общественного прогресса в целом.
Рост производительности труда, образуя объективную основу улучшения социально–экономического положения рабочего класса, соответствует его коренным интересам. Рабочий класс — общественная сила, наиболее заинтересованная в повышении производительности труда. Все это обусловливает положительное влияние объединения работников в профсоюзы на динамику производительности труда.
С учетом сказанного заслуживает внимания следующая точка зрения: «То, как профсоюзы воздействуют на производительность, — один из ключевых факторов в оценке экономической роли профсоюзов. Новые количественные исследования зафиксировали, что в общем случае производительность выше на предприятиях с профсоюзами, чем на других сравнимых предприятиях, на которых профсоюзы отсутствуют…» [42]
Такое влияние подчас связывается с тем, что предприниматели, в условиях необходимости выплачивать более высокую зарплату работникам–членам профсоюзов, в целях снижения издержек на труд стремятся использовать более прогрессивную технику. Так, В. Штреек правомерно отмечает: «Высокая и неподдающаяся снижению заработная плата заставляет нанимателей повышать производительность рабочих, чтобы она соответствовала данной цене труда…» [43]
Хотя в данном случае инициатива в повышении производительности исходит от работодателя, однако эта инициатива, действительно, связана с деятельностью профсоюзов и должна быть поставлена в заслугу также и им. Как показывает опыт, без такого стимулирования со стороны профсоюзов сами работодатели отнюдь не всегда стремятся к обновлению производственных фондов.
В экономической литературе справедливо отмечается, что профсоюзы положительно влияют на рост производительности труда в качестве института коллективного голоса [44], когда благодаря профсоюзам работники получают возможность высказать руководству свою точку зрения.
Это ведет к улучшению морального климата на предприятии, уменьшению текучести кадров, способствующему росту специальной профессиональной подготовки.
Вследствие снижения конкуренции между рабочими опытные работники уделяют больше внимания начинающим, что ускоряет профессиональное становление рабочих.
Профсоюз дает возможность работникам внести свои предложения о способах улучшения производственных технологий и трудового распорядка.
Безусловно, влияние профсоюзов на инновационный процесс — предпосылка его успешного осуществления. Так, проведенные в свое время исследования показали, что наиболее активно влияют на него объединенные в профсоюзы работники Швеции [45]. Эта ситуация в основном сохраняется и в настоящее время, что, несомненно, выступает одним из факторов превосходства производительности труда в шведской промышленности по сравнению, например, с США и Японией. В 2007 г. уровень производительности в Швеции превосходил американский на 14,7%, японский — на 45,5% [46].
Вместе с тем существует точка зрения, что профсоюзы негативно влияют на эффективность производства.
Так, выдвигается довод, что соглашения, подписываемые профсоюзом с работодателем, могут предусматривать меры, сужающие возможности фирмы в использовании капитала и труда наиболее эффективным образом, что приводит к потере выпуска. В числе подобных мер называются: «необходимость соблюдения определенного соглашением размера экипажа самолета, который не может быть меньше определенного минимума; определение максимального числа учеников у одного мастера в строительстве; ограничение субподрядов или обязательное использование собственных работников на сверхурочных работах» [47].
Что касается установления минимальной численности экипажа, то речь идет, на самом деле, об ограничении не производительности, а интенсивности труда, то есть его напряженности в единицу времени. При использовании одного и того же самолета сокращение численности экипажа ведет именно к росту уровня интенсивности труда. Тот факт, что профсоюзы выступают за обеспечение ее приемлемого уровня, может быть, и ограничивает рост прибыли, но зато соответствует интересам нормального воспроизводства работников и безопасности пассажиров. Не следует смешивать препятствия на пути получения дополнительной прибыли в ущерб здоровью работников с негативным влиянием на производительность.
Равным образом, ограничение количества учеников у одного мастера — защита от чрезмерной интенсивности при выполнении данного вида работы, а, возможно, — и требование ее качественного выполнения.
Ограничение субподрядов и использование собственных работников на сверхурочных работах препятствуют понижению заработной платы, но на производительность труда и выпуск влияют скорее положительно (сторонние работники нуждаются в адаптации к условиям незнакомого предприятия, уровень квалификации их может быть ниже требуемого и т. д.).
Тем самым, неправомерно характеризовать меры, осуществления которых добиваются профсоюзы, как негативно влияющие на производительность труда и объем выпуска.
Вызывает в связи с этим сомнение правомерность выделения «двух лиц» у профсоюзов: лица монополии, связанного с отрицательным общественным эффектом, и лица, связанного с «голосом» и ответственностью профсоюзов, положительно влияющими на общественное развитие [48]. На самом деле, профсоюзы потому и обладают голосом, что, объединяя работников, в этом смысле превращая их в «монополию», умножают их влияние на социально–экономические процессы, дают возможность проявить созидательную инициативу в повышении производительности труда. Равным образом, благодаря своей профсоюзной организованности работники способны нести ответственность за производство.
Для реализации позитивного влияния работников, организованных в профсоюзы, на повышение производительности труда недостаточно того, что рост общественной производительности труда создает благоприятные предпосылки для развития рабочего класса. Требуется и непосредственное поощрение работников, производительность труда которых возрастает.
Между тем работодатели по собственной инициативе едва ли пойдут на увеличение заработной платы наемных работников, если могут превратить всю полученную от роста производительности труда экономию издержек в прирост прибыли.
С помощью своей профсоюзной организации работники способны добиться того, чтобы рост производительности их труда, достигаемый на предприятии, использовался не только для наращивания прибыли, но и для увеличения заработной платы.
Разумеется, речь идет о росте реальной заработной платы. Если в условиях инфляции прирост номинальной зарплаты окажется ниже увеличения индекса потребительских цен, то, фактически, работники с более высокой производительностью труда будут зарабатывать меньше. Это подрыв материальной заинтересованности работников в более эффективном труде.
Соответственно профсоюз должен инициировать разработку, принятие и реализацию системы поощрения роста производительности труда повышением реальной заработной платы.
Производительность труда характеризует труд именно производительных работников, то есть рабочих. Труд инженернотехнических работников, конструкторов, мастеров, управленцев и т. д., при всей его значимости в рамках кооперации труда, отражается на производительности опосредствованно, через повышение результативности труда рабочих. Такой труд, способствуя росту производительности, также заслуживает поощрения, но его затраты не должны учитываться при ее измерении.
Поэтому для оценки динамики производительности не всегда подходит показатель выработки на одного занятого. Например, в условиях чрезмерного расширения управленческого аппарата выработка на одного занятого может снижаться даже вопреки растущей производительности труда на предприятии. Профсоюзы должны предупреждать подобное манипулирование показателем выработки, добиваясь оценки производительности по затратам и результатам труда рабочих.
Система поощрения работников за повышение производительности труда должна включать, прежде всего, индексацию заработной платы, осуществляемую независимо от динамики производительности труда. Труд той же производительности, что и в предшествующий период, не должен сопровождаться понижением реальной зарплаты. Работодатель, получив от работников те же результаты, обязан платить реальную зарплату не ниже прежней.
Вторая составляющая системы — увеличение реальной заработной платы в связи с ростом производительности труда, например, в такой пропорции: повышение зарплаты на 0,5r% с увеличением производительности на r% (где r — величина прироста производительности труда в %). Это непосредственно будет стимулировать работников повышать производительность труда.
Поскольку повышение производительности труда выражает развитие трудового потенциала работника в условиях НТП, сопровождающееся возвышением как способностей, так и потребностей труженика, то увеличение в связи с этим реальной зарплаты — не разовая надбавка (премия), а проявление растущей стоимости рабочей силы. Даже если производительность труда в последующем остается стабильной, денежная стоимость рабочей силы фиксируется на достигнутом более высоком уровне.
В практике формирования заработной платы это означает увеличение постоянной части заработной платы — в первую очередь, тарифных ставок (окладов) рабочих — в связи с ростом производительности труда.
Разумеется, наряду с ростом тарифной части оплаты целесообразно использовать и премии за успешное выполнение производственной программы, в связи с ростом качественных показателей труда и т. д. Но премия по своей сути — это надбавка к той цене рабочей силы, которая соответствует денежному выражению ее стоимости. Когда по каким–либо причинам условия премирования не выполнены, заработная плата не должна опускаться ниже стоимости рабочей силы. Соответственно, доля постоянной части в заработной плате должна доминировать по сравнению с премиями, составляя не менее 80% общего заработка.
Такое соотношение, отвечая интересам работников, а, значит, интересам развития производства, отнюдь не всегда приветствуется работодателями. Последние склонны использовать угрозу лишения премии для воздействия на работников в целях снижения их требований к уровню оплаты труда, условиям труда и т. д., что предполагает завышение доли премиальных выплат в заработной плате.
Перераспределение общего фонда заработной платы в пользу премий — это и своеобразная «страховка» предпринимателей от коммерческих неудач, неэффективности инвестиционных проектов и других рисков предпринимательской деятельности. Тогда за провал собственника расплачиваются работники, заработная плата которых урезается за счет невыплаты премии, так что прибыль собственника может не сокращаться и даже увеличиваться.
Вот почему установление оптимального для работников соотношения постоянной и переменных частей заработной платы — предмет борьбы работников, организованных в профсоюзы, с попытками работодателей искусственно занизить долю гарантированной заработной платы.
Аналогичным образом не способствует заинтересованности работников в повышении производительности труда так называемое «наделение работников собственностью», когда часть их заработной платы переводится из денежной формы в акции, которыми, как правило, они определенный период не вправе распоряжаться.
В результате заработная плата непосредственно сокращается, на работников возлагаются риски понижения цены акций. Вполне естественно скептическое отношение профсоюзов к подобным программам.
Как свидетельствует опыт, система поощрения высокопроизводительного труда ростом реальной заработной платы выгодна и с точки зрения работодателя, и с точки зрения работников. Существенно, что повышение заработной платы при более быстром росте производительности труда сочетается с понижением издержек производства в расчете на единицу выпуска, а, следовательно, и с ростом конкурентоспособности предприятий. Неправомерно рассматривать повышение заработной платы как в любом случае противоречащее увеличению прибыли (равно как и рост прибыли — в качестве несовместимого с повышением заработной платы). Противоположность интересов сторон трудовых отношений включает и момент единства.
С учетом сказанного, не удивительно, что в США «в обрабатывающей промышленности объединенные в профсоюзы работники трудятся производительнее, чем не члены профсоюзов. Разница в производительности перекрывает оцененную разницу в заработной плате работников–членов профсоюзов и не членов. Иными словами, издержки на единицу труда организованных в профсоюзы работников обрабатывающей промышленности не превосходят издержек на единицу труда работников в непрофсоюзном секторе. Этот факт может также объяснить, почему в условиях конкурентной борьбы в промышленности могут сосуществовать фирмы с высокооплачиваемыми работниками, объединенными в профсоюзы, и фирмы, где работники не объединены в профсоюзы и получают меньше» [49].
Показательно, что санкт–петербургская компания ЗАО «Первый контейнерный терминал», где рост производительности труда эффективно поощряется, «вышла на европейский уровень переработки контейнерных грузов и успешно на этом уровне конкурирует с другими профильными предприятиями» [50].
Рост производительности означает сокращение трудовых затрат на выпуск единицы продукции, что образует основу для пересмотра норм труда. Под этим предлогом предприниматели могут установить нормы, ведущие к интенсификации труда, что ухудшит положение рабочих. Реализация заинтересованности работников в повышении производительности труда требует, поэтому, согласования новых норм с профсоюзами.
Производительность труда на разных предприятиях растет неравномерно. Но рост общественной производительности труда способствует возвышению потребностей рабочего класса в целом, в известной степени независимо от положения дел в конкретных фирмах. Все это образует основу для совместной борьбы профсоюзов за повышение реальной заработной платы в региональном, отраслевом и общенациональном масштабах.
Внедрение новой техники — фактор, способный оздоровить условия труда. Но поскольку для этого могут потребоваться дополнительные средства, предприниматели, скорее всего, не пойдут на улучшение условий труда по своей инициативе. Реализация потенциала НТП для создания благоприятной производственной среды также требует активности профсоюзов.
Рост производительности труда означает сокращение затрат труда в расчете на единицу выпуска. В том случае, когда потребность в выпускаемом продукте фиксирована или увеличивается медленнее, чем производительность труда, требуемый фонд рабочего времени на предприятии (в отрасли) уменьшается, осуществляется экономия труда.
Экономия труда создает объективную возможность сокращения рабочего времени для каждого занятого при одновременном увеличении заработной платы без ущерба для конкурентоспособности предприятия. В самом деле, при опережающем росте производительности труда по отношению к заработной плате и при условии, что сокращение рабочего времени не превышает достигнутого объема экономии труда, доля заработной платы в цене продукции снижается.
Эти теоретические соображения подтверждаются фактами. Так, например, в Германии сокращение рабочего времени в период с 1984 г. по 1994 г. сочеталось с повышением часовой заработной платы, так что недельная заработная плата оставалась постоянной [51]. В Южной Корее в конце 1980‑х гг. наблюдался быстрый рост заработной платы: в 1987 г. — на 10,4%, в 1988 г. — 16,4%, 1989 г. — 20%, 1990 г. — 16,8%. В дополнение к этому рабочее время сократилось с 51,9 часов в неделю в 1987 г. до 47,5 часов в 1993 г. без уменьшения занятости и реальной зарплаты [52]. В эти годы экономика обеих стран успешно развивалась.
Сокращение рабочего времени при повышении (или, по меньшей мере, сохранении) общего размера заработной платы означает увеличение свободного времени рабочих, что также выступает необходимой формой материального поощрения за повышение производительности труда.
В. Леонтьев обоснованно отмечал: «Рост производительности труда, не приводя с неизбежностью к вынужденному безделью, конечно, имеет своим результатом устойчивое снижение числа лет и часов, которые средний американец затрачивает на то, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Средняя продолжительность рабочей недели сократилась с 62,7 часов в 1870 г. до 42,5 часов в 1950 г. Это отражает осознанное стремление американского народа использовать все большую часть своего растущего благосостояния в форме свободного времени» [53].
О том, насколько значим рост свободного времени для современных работников, свидетельствуют данные социологического опроса в ФРГ: в 1985 г. немецкие работники хотели бы работать 35,3 часа в неделю (при фактической продолжительности рабочей недели 40,3 часа), в 1995 г. — еще меньше — 34 часа (фактически работали 38,5 часа) [54]. И все это при предположении, что заработок сокращается пропорционально уменьшению рабочего времени (хотя, в действительности, объективно для этого не требуется уменьшать заработную плату).
Неоклассическая модель предложения труда представляет рост зарплаты и свободного времени работников как взаимоисключающие друг друга. Такое предположение отражает статику, неизменность уровня производительности труда. В динамике же, при осуществлении научно–технического прогресса достижимо и то, и другое.
Растущее за счет увеличения заработной платы и свободного времени благосостояние работников способствует росту производительности труда, что отвечает интересам предпринимателей. Вместе с тем у последних существуют также интересы, противоречащие закономерному сокращению рабочего времени.
При таком сокращении, сопряженном с ростом часовых ставок оплаты труда, возрастают издержки на оплату сверхурочных работ, значит, может сократиться прибыльность их использования.
Не исключено опасение предпринимателя, что при сокращении рабочего времени на его предприятии независимо от конкурентов, имеющих такую же производительность труда, объем его прибыли может снизиться. Вот почему следует добиваться сокращения рабочего времени на всех предприятиях.
Растущее свободное время работников — это возможность для более активного участия каждого в деятельности профсоюзов, что осложняет получение прибыли без использования НТП.
В силу подобных причин реализация экономии труда, обусловленной ростом производительности, в целях сокращения рабочего времени требует борьбы работников, организованных в профсоюзы.
С учетом того, что сокращение предпринимателем рабочего времени в индивидуальном порядке обычно воспринимается как утрата конкурентоспособности, профсоюзной организации отдельного предприятия, как правило, крайне сложно добиться этой цели. Требуется, чтобы сокращение рабочего времени осуществлялось в широких масштабах, распространяясь на многие или все предприятия страны.
Превращение передовой практики в обязательную для всех предполагает ее законодательное оформление. Государство считается с теми общественными силами, которые действуют активно, организованно, на общенациональном уровне. Вот почему прослеживается прямая зависимость между размахом профсоюзного движения и прогрессом в законодательном сокращении рабочего времени при росте реальной заработной платы.
Известно, что узаконение восьмичасового рабочего дня стало результатом активных действий рабочего класса в начале ХХ века. Так, в Италии быстрый успех развернувшегося в 1919 г. движения за 8-часовой рабочий день «имел причиной оборонительные настроения работодателей в связи с ожиданием революционных изменений, идущих от левых, и давлением государства, требующего пойти на уступки» [55].
Позднее под воздействием профсоюзного движения происходило дальнейшее сокращение установленной законом продолжительности рабочего времени (уменьшалась продолжительность рабочей недели, увеличивались оплачиваемые отпуска).
В настоящее время профсоюзы передовых стран выдвигают новые цели в сокращении рабочего и увеличении свободного времени работников. Так, на конгрессе норвежских профсоюзов в 1997 г. отмечалось: «Долгосрочной целью является возможность 6-часового рабочего дня/30-часовой рабочей недели» [56]. Как и прежде, реализация намеченного требует организованных профсоюзами широкомасштабных коллективных действий работников.
Государство устанавливает такие стандарты режимов труда и отдыха работников, которые предприниматели не вправе ухудшать. Но договорный характер найма рабочей силы дает возможность улучшения этих режимов в интересах развития работников. Разумеется, эта возможность реализуется также при активной позиции профсоюзов.
Так, по закону в Швеции установлена 40-часовая рабочая неделя, действующая в том случае, если стороны трудовых отношений не договорятся о ее сокращении. С 1983 г. по 1988 г. в результате серии соглашений между Шведской конфедерацией профсоюзов и Шведской конфедерацией работодателей было осуществлено сокращение рабочей недели (при двухсменной работе) с 40 до 38 часов. В ФРГ сокращение рабочего времени с 1984 г. по 1994 г. также происходило в результате соглашений профсоюзов и объединений работодателей.
Вместе с тем фактически отработанное время может превышать установленные границы при использовании сверхурочных. По этой причине, например, в Швеции действительное сокращение рабочего времени составило только 35% от сокращения, предусмотренного соглашениями [57].
Практика дополнительной (второй) работы также увеличивает общий объем отработанного времени. В США, где распространены и сверхурочные и дополнительные работы, по данным опроса, проведенного в 2008 г., респонденты в рамках рабочей недели работали в среднем 9,5 часов в день, причем каждый третий — свыше 10 часов [58].
Выход за пределы нормальной продолжительности рабочего времени обусловлен недостаточным уровнем заработной платы, побуждающим многих работников поправить свое материальное положение за счет чрезмерно продолжительного труда
(в действительности же, подобный труд, обостряя конкуренцию между рабочими, тормозит рост заработной платы). Поэтому успех борьбы профсоюзов за сокращение рабочего времени неразрывно связан с достижениями в росте реальной заработной платы.
Добиваясь использования роста общественной производительности труда для сокращения нормальной продолжительности рабочего времени в рамках всей экономики, профсоюзы способствуют ускорению НТП в народнохозяйственном масштабе.
Прогресс общественной производительности труда позволяет сокращать долю трудоспособного населения относительно нетрудоспособного при растущем благосостоянии общества в целом. В результате складывается объективная возможность снижения законодательно устанавливаемой верхней границы трудоспособного возраста, достижение которой дает работнику право на пенсионное обеспечение. Аналогичный вариант — стабилизация этой границы при возрастающей средней продолжительности жизни, в том числе трудовой.
Это отнюдь не означает обязательного выхода работников из состава трудящихся по достижении пенсионного возраста. Речь идет о возможности таких работников выбирать трудовую нагрузку по их усмотрению при получении не только заработной платы, но и гарантированного дохода в виде пенсии. Обращает на себя внимание то, что В. Леонтьев при характеристике роста общественного благосостояния в США отмечал устойчивое снижение числа лет, которое затрачивается работниками на то, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Поскольку снижение (стабилизация) возрастной границы для получения пенсий сопряжено с относительным сокращением рабочего класса в структуре населения, то увеличивается доля социальных слоев, живущих за счет прибавочного продукта. Это ограничивает возможности увеличения прибавочной стоимости без осуществления НТП, и потому встречает противодействие со стороны класса капиталистов.
В такой ситуации выдвигаются доводы о якобы невозможности материально обеспечивать пенсионеров при сокращении доли трудоспособного населения. Подобные доводы используются для того, чтобы представить в качестве неизбежного повышение законодательно устанавливаемой верхней границы трудоспособного возраста.
В действительности, как уже отмечалось, рост общественной производительности труда обусловливает сочетание роста общественного продукта с сокращением общественного фонда рабочего времени. Увеличение доли лиц пенсионного возраста — одна из форм использования экономии труда в общественном масштабе, столь же возможная, как и увеличение продолжительности оплачиваемых отпусков, рост свободного времени в связи с сокращением рабочей недели при сохранении общего заработка и т. д. Другое дело, что пенсионеры уже не рассматриваются предпринимателями как способные создавать прибыль, и потому использование экономии труда в отмеченной форме представляется капиталистам особенно расточительным.
Безусловно, только при активной позиции профсоюзов регулирование законодательно устанавливаемых границ периода трудовой деятельности может осуществляться в соответствии с интересами развития производительных сил.
Экономия труда для капиталиста — прежде всего, средство увеличения прибыли. С этой точки зрения он стремится использовать результаты НТП. Для предпринимателей непосредственно выгоднее использовать экономию труда в результате роста производительности не для уменьшения рабочего времени всех занятых, а для сокращения занятости, что ведет к обострению конкуренции между работниками, ухудшает положение профсоюзов при определении условий куплипродажи рабочей силы, а, значит, снижает издержки на труд. Сокращение занятости может оказаться столь значительным, что для выполнения производственной программы понадобится удлинение рабочего времени оставшихся работников, что также снижает издержки и препятствует найму новых работников. Поэтому при капитализме НТП чреват ростом безработицы, в индустриально развитых странах безработица приобрела хронический характер.
Для того, чтобы экономия труда использовалась в целях сокращения рабочего времени, то есть в интересах развития работников, профсоюзы должны бороться за сохранение занятости, защищать работников от увольнений. Целесообразно, например, фиксировать в коллективном договоре численность работников, определяющих профиль предприятия.
Разумеется, для обеспечения занятости в масштабах всей экономики недостаточно усилий отдельных профсоюзных организаций. Требуется скоординированная деятельность профсоюзов на общенациональном уровне. Как известно, наибольшие успехи в обеспечении полной занятости имело до 80‑х годов ХХ века шведское профсоюзное движение, отличающееся массовостью, организованностью и тесной связью с социалдемократической партией.
Чтобы использовать экономию труда для минимизации издержек на труд, предприниматели могут изменять формы найма работников, внедряя заключение трудовых контрактов на определенный срок — срочные договоры — вместо контрактов, заключаемых на неопределенный срок. Тогда незаключение контракта, срок которого истекает, приводит к тем же результатам, что и сокращение численности или штата работников предприятия.
Помимо этого, привлечение работников на условиях временной занятости используется для снижения уровня заработной платы, так как они зачастую не входят в профсоюзные организации, и, являясь безработными, склонны соглашаться на условия, не приемлемые с точки зрения постоянно занятых.
Речь идет как о более низкой зарплате для нанимаемых работников, так и об ухудшении условий их труда. Например, отмечается, что в Испании временно занятые не только имеют низкую зарплату. В 1999 г. уровень производственного травматизма среди них составлял 13 случаев на 100 рабочих, тогда как у работающих по срочным трудовым контрактам — 4,1 [59]. Приводя эти данные, М. Гвадалупе правомерно указывает: «Следовало бы ограничить использование срочных трудовых контрактов теми случаями, где это действительно необходимо» [60]. Безусловно, ограничение практики подобных контрактов в целях использования результатов НТП в интересах работников должно быть делом профсоюзов.
Еще одним широко применяемым предпринимателями способом сокращения работников и в целом затрат на рабочую силу является аутсорсинг, то есть передача ряда производственных функций, ранее выполнявшихся на предприятии, сторонним организациям. У. Гэленсон справедливо отмечает: «Аутсорсинг — это практика работодателей, серьезно беспокоящая профсоюзы в США и в других индустриально развитых странах. Главный производитель по контракту передает производство части продукта субподрядчику, который платит более низкую заработную плату, следовательно, работники предприятия–заказчика теряют возможность выполнять эту работу» [61].
В российских условиях аутсорсинг зачастую осуществляется путем выделения подразделения предприятия в формально самостоятельную структуру, что позволяет работодателю ухудшить условия найма и сократить численность работников.
Как и во всех рассмотренных выше ситуациях, работники способны отстоять свои интересы вопреки угрозе аутсорсинга только при условии профсоюзной организованности и солидарных коллективных действиях. В качестве решения проблемы аутсорсинга конгресс норвежских профсоюзов обоснованно рекомендует применение «вертикальных» соглашений, которые охватывают всех рабочих в отрасли, выполняющих одинаковую работу и которые, следовательно, делают нерентабельной для работодателей практику аутсорсинга [62]. Разумеется, возможность заключения таких соглашений входит в число преимуществ профсоюзов, охватывающих высокую долю работников отрасли.
При выведении подразделения за рамки предприятия профсоюзной организации целесообразно добиваться заключения на формально новом предприятии коллективного договора на условиях не хуже действующего.
Научно–технический прогресс не только дает возможность с меньшими затратами труда удовлетворять существующие общественные потребности, но и ведет к формированию новых. В соответствии с этим происходят преобразования в техническом базисе производства, требующие прогресса перемены и сочетания труда, ведущие к смене старых профессий новыми. Все это диктует необходимость систематического повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников.
Предприниматели, нуждаясь в подготовленных работниках, далеко не всегда заинтересованы в их обучении. Затраты на общую профессиональную подготовку (переподготовку) могут оказаться с точки зрения предпринимателя бесполезными из–за риска перехода работника на другое предприятие. Но практически любое повышение квалификации в той или иной степени способствует росту профессионального уровня работника, потенциально повышая его трудовую мобильность. Не приходится поэтому ожидать, что требуемое развитие работников будет добровольно обеспечено работодателями.
Прогресс в профессиональном обучении работников предполагает активное участие профсоюзов. Можно согласиться с Р. Хайманом, который пишет: «Профсоюзы могут выполнять двоякую роль в организации непрерывного обучения. С одной стороны, они способны помочь работодателям в осознании значимости повышения квалификации и путей ее оптимального осуществления. С другой стороны, они призваны отслеживать процесс повышения квалификации в целях придания ему систематического характера, обеспечения выдачи соответствующих сертификатов и материального поощрения работников с тем, чтобы благодаря повышению квалификации возросли шансы улучшения положения работников не только на их рабочих местах, но и в целом на рынке труда» [63].
Следует, правда, учесть, что работодатели с легкостью «осознают значимость» повышения квалификации, если она будет осуществляться за счет работников, во внерабочее время. Но такой подход, по сути, исключает возможность действительно массового профессионального развития работников. Исходя из того, что повышение квалификации непосредственно подчинено целям воспроизводства капитала, профсоюзы должны добиваться осуществления повышения квалификации и переподготовки работников за счет предпринимателей. И этого, действительно, придется добиваться, поскольку речь идет о дополнительных расходах собственников средств производства, пусть и сулящих в перспективе прирост производительности труда. Непосредственная выгода слишком часто перевешивает у капиталистов интересы, связанные с НТП.
Достижения в этой борьбе, безусловно, имеются. Так, немецким профсоюзам в 70‑е годы удалось обеспечить работникам право на повышение квалификации с освобождением от основной работы с полным сохранением заработной платы. Правда, В. Штреек критически оценивает подход немецких профсоюзов к этой проблеме как к получению «потребительской выгоды, не связанной с заработной платой», имеющей второстепенную значимость [64]. Однако, на наш взгляд, речь идет об обеспечении необходимых условий для развития работников, и создание таких условий — большое достижение профсоюзов, даже, если они, в отличие от указанного автора, не рассматривали эту задачу как ядро профсоюзной стратегии.
Вместе с тем В. Штреек справедливо отмечает: «Самостоятельное включение профсоюзов в организацию повышения квалификации и политику человеческих ресурсов должно сочетать создание институциональных предпосылок, препятствующих менеджменту делать упор на использование низкооплачиваемой малоквалифицированной рабочей силы, и формирование институциональных возможностей для менеджмента успешно осуществлять политику повышения квалификации и заработной платы» [65]. Безусловно, инициатива профсоюзов в организации обучения работников должна служить осуществлению всей системы интересов развития работников.
Даже при активности профсоюзов обучение работников на предприятиях не всегда способно обеспечить занятость. Так, появление новых технологий и продуктов может привести к закрытию фирм, ориентированных на отмирающие потребности. Поскольку государство способно концентрировать финансовые средства и учитывать стратегию воспроизводства совокупного общественного работника, профсоюзы должны добиваться подключения государства к осуществлению перепереобучения работников.
Соответственно, и в данном случае успех в реализации интересов работников определяется организованностью и масштабом их коллективных действий. Показательно, что самый низкий уровень безработицы, как правило, наблюдался в странах (Австрии, Норвегии, Швеции) с наиболее высокой организованностью профсоюзного движения, способного вследствие этого влиять на принятие решений общегосударственного уровня. Общепризнанна та истина профсоюзного движения, что «сильная организация — это предпосылка влиятельности профсоюзов при решении проблем внедрения новых технологий, равно как и всех других проблем» [66].
Несмотря на все усилия профсоюзов погоня за прибылью, стихийный характер развития капиталистической экономики исключают гарантии соответствия в общественных масштабах повышения квалификации и переподготовки работников требованиям развития производительных сил. Такое несоответствие служит одним из факторов существования безработицы, выступающей в этом случае в форме структурной.
Научно–технический прогресс, усиливая взаимозависимость производителей друг от друга, активизирует процесс обобществления воспроизводства рабочей силы, когда потребности работников удовлетворяются не за счет их заработной платы, а за счет средств, поступающих в специальные фонды, с помощью которых работники получают бесплатный, то есть неопосредствованный куплей–продажей, доступ к благам.
Блага из социальных фондов предоставляются не всегда в зависимости от размеров заработков, что формирует равные условия воспроизводства рабочей силы.
Наличие фондов социального страхования позитивно влияет на трудовую мотивацию работников, снижая угрозу материальной необеспеченности вследствие рисков утраты нетрудоспособности, безработицы и т. д.
Коллективное потребление гарантирует целевое использование средств для удовлетворения рациональных потребностей работников (например, занятий физкультурой и спортом), способствует соблюдению нормальных режимов труда и отдыха.
Коллективный характер удовлетворения социальнокультурных потребностей работников ведет к развитию отношений сотрудничества, также позитивно влияющих на производственные результаты предприятий.
Стандартная неоклассическая модель представляет средства для отчислений в социальные фонды как вычет из фонда зарплаты [67]. В результате выигрыш в увеличении социальных фондов отождествляется с сокращением фонда зарплаты. Налицо характерная для статичной модели противоположность в динамике данных источников благосостояния работников.
То, что в модели отмечается связь социальных фондов и заработной платы — момент, специфически отражающий то обстоятельство, что источником благосостояния рабочих является их собственный труд. Однако фонды общественного потребления формируются не только за счет начислений на зарплату, одним из их источников выступает и прибыль, что уже ставит под сомнение неизбежность обратной зависимости этих величин.
В динамике же, присущей экономической жизни, становятся совместимыми и рост зарплаты, и увеличение отчислений в социальные фонды. Больше того, величина отчислений в социальные фонды, как правило, растет с увеличением заработной платы.
Хотя удовлетворение потребностей работников за счет средств социальных фондов в определенной степени соответствует интересам предпринимателей, однако у них существует и заинтересованность в «экономии» за счет уменьшения соответствующих отчислений, уклонения от их осуществления и т. д. Капиталистическое государство зачастую поддерживают эту негативную тенденцию.
Ее проявления многообразны: введение обязательных взносов из зарплаты в фонды социального страхования и увеличение размеров подобных взносов; снижение размеров пособий по безработице, ужесточение требований к получению этих пособий; законодательное увеличение возраста выхода на пенсию; коммерциализация сферы образования и здравоохранения и т. д.
Профсоюзы призваны добиваться, чтобы предприниматели из собственных средств своевременно и в полном объеме осуществляли взносы в фонды социального страхования, на культурно–массовую и спортивную работу. Необходимо также бороться за увеличение этих фондов в соответствии с возвышением потребностей рабочего класса, благодаря чему будет также обеспечиваться развитие главной производительной силы общества.
Реализация достижений НТП при капитализме неразрывно связана с цикличностью движения экономики. Кризис создает такие условия, когда при функционировании предприятий постарому их прибыльность падает. Именно циклические кризисы побуждают собственников средств производства к массовому обновлению основного капитала.
Несмотря на их необходимость, внедрение нового оборудования, переход к новым технологиям сопряжены с риском неудачи, влекущей за собой невозврат кредитов, угрозу разорения, могут потребовать перераспределения прибыли в пользу производственного накопления за счет уменьшения ее доли, идущей на личное потребление капиталистов. Поэтому вполне предсказуемо стремление частных собственников как можно дольше обходиться без инвестиций в развитие производства.
Одним из ключевых средств «удержаться на плаву» без осуществления НТП является для предпринимателей урезание расходов на заработную плату. Отсюда — их заинтересованность в использовании кризисных периодов для максимально возможного сокращения заработной платы, льгот и гарантий работникам.
Такой подход, во–первых, позволяет переложить потери от кризиса на рабочих, а во–вторых, дает возможность вступить в послекризисный период, сократив издержки на труд, отняв у рабочего класса часть его достижений.
Так, например, в Южной Корее после кризиса конца 1997 г. (который не носил циклического характера и был связан с потрясениями в финансовой системе) реальная заработная плата упала на 9%, среднее количество рабочих часов за месяц возросло с 207 в 1997 г. до 226 в конце 1999 г. и вернулось к уровню 1989 г., 70% рабочих испытывали рост интенсивности труда [68]. Последующий подъем корейской экономики объяснялся увеличением ее экспорта в условиях благоприятной мировой экономической конъюнктуры, то есть не зависел от внутреннего спроса (такой способ развития, приемлемый для сравнительно небольшой страны, в долгосрочном плане не может быть устойчивым).
Стремление предпринимателей ухудшить положение работников ведет в общественных масштабах к сокращению платежеспособного спроса, что усугубляет кризисную ситуацию. Закрепление пониженного уровня зарплаты, занятости гасит стимулы к обновлению основного капитала по завершении кризиса.
С точки зрения задач преодоления кризиса и перехода к новому подъему на базе обновления технического базиса общественного производства объективно требуется сохранение достижений работников в области заработной платы, льгот и гарантий, а не отказ от них, ухудшающий и текущую ситуацию, и перспективы экономического роста на основе модернизации оборудования и технологий.
Вот почему работники, организованные в профсоюзы, отстаивая в период кризиса свои жизненные интересы, борются тем самым за интересы восстановления и развития экономики. Такая борьба спасительна для общественного производства, а не идет в ущерб ему — как склонны изображать дело работодатели и их представители, и тем более склонны, чем выше прибыли и скандальнее суммы дивидендов, бонусов и т. д., выкачиваемых из производства в кризисное время.
Кризис может угрожать разорением предприятий, играющих ключевую роль в национальной экономике, что противоречит интересам не только занятых на них работников, но и рабочего класса в целом. Предупредить уничтожение столь значимых производственных объектов можно путем их национализации, то есть перехода в собственность государства.
Речь идет не только о создании благоприятных возможностей финансового оздоровления. Национализация ограничивает использование активов предприятий в спекулятивных целях, сужает поле для финансовых махинаций, позволяет органичнее увязать развитие производства с общегосударственной стратегией.
Поскольку речь идет о переходе предприятий в собственность государства капиталистического, то и в их рамках воспроизводится противоречие между капиталом и наемным трудом. Но для рабочих не безразлично, кто им противостоит: представитель максимально, в государственном масштабе, обобществленного капитала, или капитала частного, по своей прихоти распоряжающегося судьбами многих тысяч людей и плодами их труда. Обобществление капитала, отражая прогресс обобществления труда, дает рабочему классу, организованному в профсоюзы, больше возможностей для реализации интересов его развития.
Встречается точка зрения, что «государство может использовать более жесткий подход к профсоюзам, чем многие предприниматели в частном секторе. Как раз потому, что оно не оперирует критерием прибыльности и располагает большими ресурсами, государство может вступать в конфронтацию с профсоюзами в ситуациях, когда частные наниматели не стали бы» [69].
На наш взгляд, именно критерий прибыльности — основной побудитель работодателей к конфронтации с профсоюзами. Именно в интересах увеличения прибыли беспрекословные до потери человеческого достоинства исполнители воли частных собственников идут на столкновение с рабочими.
Не меняет положения дел и ссылка на силу государства [70]. Подобная сила используется и частным капиталом. Хорошо известна «удивительная» способность капиталистов выигрывать суды против рабочих. Не так известно широкой публике, но ощутимо для профсоюзных активистов применение против них угроз и прямого, нелегитимного насилия в интересах частных собственников.
Безусловно, профсоюзы должны добиваться национализации ключевых предприятий. Задача национализации, особенно актуальная в период экономических кризисов, закономерно становится одной из стратегических для профсоюзов, так как причины, ее порождающие, не только имеют постоянный характер, но и действуют все активнее с развертыванием НТП.
Таким образом, осуществление научно–технического прогресса напрямую зависит от успехов работников, организованных в профсоюзы, в борьбе за интересы собственного развития вопреки противодействию капитала. Таков специфически капиталистический способ формирования и реализации предпосылок прогресса основной производительной силой общества.
Обобщая роль профсоюзов в американской экономике, Р. Фриман и Дж. Медофф отмечают: «Парадокс американского профсоюзного движения в том, что оно в одно и то же время означает плюс в балансе общества (в большинстве случаев, хотя и не во всех) и минус в балансе корпораций (опять–таки, в большинстве случаев, но не во всех). Мы полагаем, что этот парадокс объясняет двойственное отношение к профсоюзам. Что хорошо для общества в целом, не обязательно хорошо для «Дженерал моторз» (или любой другой компании)» [71].
Авторы, несомненно, правы, отмечая позитивный эффект деятельности профсоюзов с точки зрения обеспечения прогресса общества в целом. Правда, они не определяют свою позицию в отношении того, приоритет каких интересов — общественных или корпоративных — заслуживает поддержки.
На наш взгляд, прогресс современного общества все настоятельнее требует доминирования общественных интересов, представляемых коренными интересами рабочего класса. И потому профсоюзам принадлежит великая историческая роль — давать работникам, опирающимся на силу их собственной организованности, возможность поднимать себя, а, значит, и все общество, к новым высотам развития.