— Дим, ну выручи.
— Ладно, отвезу. Отдыхай.
— Скажи сёстрам, что папа в командировку рано утром уехал, а я решила отоспаться.
— Скажу. И ты действительно ложись и поспи, мам.
— Постараюсь. Спасибо тебе.
Я повесила трубку и оставила телефон на тумбочке.
Сама легла обратно под одеяло и закрыла глаза.
Лежать одной в кровати было непривычно и даже как-то неуютно… Чувствуется сразу, что я в ней одна. Подушка Степана пустует… И одеяло для меня одной — просто огромное.
Но надо отоспаться, чтобы вечером моё лицо не было таким несчастным, и не пугало детей. Как же всё это тяжело….
Но я обязательно со всем справлюсь.
14.
Проспала всего несколько часов. Слишком большое эмоциональное напряжение меня терзало, чтобы я могла расслабиться и как следует отдохнуть. Но и этого мне хватило, чтобы я почувствовала себя немного лучше после бессонной ночи. В душе, конечно, продолжала зиять огромная черная дыра, никуда она не делась, но телу все же стало легче: я смогла подняться, сходить в душ, сделать себе маску для глаз, чтобы тёмные мешки под глазами и опухоль от слёз ночью стали не так заметны….
Привела себя в порядок и позвонила наконец сестре.
Оля — младше меня, но очень строгая и серьезная. Она имеет привычку отчитывать меня. Но ближе неё у меня не было никого, с кем я могла бы поделиться тем, что семья моя развалилась и я, похоже, осталась разведёнкой с выводком детей на пороге пенсии…
Поэтому прежде чем позвонить ей, я набралась сил и постаралась собраться с мыслями. Говорить о предстоящем разводе и предательстве Стёпы мне было трудно. Сейчас Оля начнёт ругать и его, и меня, а мне будет нелегко слушать это всё, хотя, она и будет права во многом, возможно… Но только Оля умеет меня успокоить и привести в чувство. Пусть и сделать это на сей раз непросто — очень серьезная ситуация.
Не просто ссора рядовая, а мы прямо расстались.
И повод тоже — серьезнее некуда.
— Да, слушаю, — взяла сестра трубку на том конце провода. — Чего это ты среди бела дня звонишь? Случилось что?
Сестра хорошо меня знает. Днём я обычно ношусь по больнице как белка в колесе — какие там звонки? И днём звонила бы только в случае, если что-то произошло, и Оля не безосновательно напряглась от моего звонка.
— Оль, привет, — заговорила я, нервно теребя в пальцах край пледа дивана. — Ты на работе, да?
— Ну а где еще? Погоди-ка…
Судя по звукам Оля вышла из зала ресторана, в котором служила администратором уже много лет. Она ушла туда, где не играла музыка и не было лишних “ушей”.
— Так, Люба. Рассказывай. Правду. Я по голосу слышу: случилась какая-то задница!
Мне снова стало грустно. Да, именно это и случилось со мной — полная, беспросветная задница. Никак не получалось принять стоически сложившуюся ситуацию, горло снова стягивало от подступающих слёз.
— Оль, я на развод подавать собралась.
Пару секунд в трубке висела тишина. Оля, кажется, офигела и переваривала услышанное. Я впервые заявила о таком, раньше эти разговоры дальше нашей спальни со Стёпой не выходили, и сейчас сестра наверняка была в шоке от моего решения. Но она обязательно всё поймёт и поддержит. Мне сейчас так этого не хватает: тепла, понимания, родной руки рядом….
— Развод? — наконец заговорила она. — Почему развод? Вы там с ума посходили у меня, что ли?
— Да, развод.
— Ты настроена решительно, как я вижу. Но что случилось? Я в шоке…
— Знаешь, это не для телефона разговор. И вообще — так хреново на душе… — Мой голос стал срываться. Опять накатили слёзы и жалость к себе. Но сегодня я еще разрешаю себе пострадать. Один денёк, не железная же я все-таки — у меня есть душа, она плачет и болит. Так пусть поплачет, и станет легче, хоть и говорят, что слезами горю не помочь. Зато если выплачешься, на душе немного теплее становится. — Ты могла бы приехать сегодня к нам? Фильм какой-нибудь включим… Я тебе всё расскажу.
— Да конечно, какие вопросы вообще.… Я тебе сама хотела это предложить.
— Денис не будет против?
— Не будет, он всё поймёт. Я тебе сейчас нужнее.
— А с детьми справится?
— Куда он денется, — усмехнулась Оля. — Иногда и мне нужен отдых от них всех. Так что я сегодня приеду! Но только я работаю до одиннадцати — ничего? Раньше, извини, не могу уехать — не отпустят.
— Да я помню, что ты до одиннадцати…. Ничего страшного. Я тебя дождусь.
— Я попробую завтра выходной выбить, чтоб с тобой побыть подольше.
— Спасибо тебе, моя хорошая. Что бы я делала без тебя… — я улыбнулась, впервые за последнее время.
Как же здорово, когда тебе есть кому позвонить, позвать и поплакаться в жилетку…
Однако слёзы я вытерла и решила отложить их до вечера.
Чтобы дети не видели.
Надо брать себя в руки — днём ехать в школу за Варюшей. Она очень расстроиться, если будет видеть моё опухшее от слёз лицо. Тем более я столько сил потратила сегодня, чтобы привести это самое лицо в относительный порядок.
Нет уж, уходите слёзы. Пока не время себя жалеть.
Ради детей я стану такой сильной, какой и представить себя раньше не могла бы.
15.
— Мама! — радостно побежала мне навстречу дочь с рюкзаком за спиной.
— Привет, моя хорошая, — ласково обняла я ребёнка и погладила по голове. — Ты ничего не забыла? А то возвращаться не будем.
Варя у нас та еще Маша-растеряша — каждый день что-то да забывает: то кофту, то зонтик, то сменную обувь… Часто ходим по школе и ищем. Благо, что пока у них всё в одном классе, кроме физкультуры и музыки, а то вообще всю школу бы шерстили с ней в поисках пропавших вещей… В общем, внимания и собранности ей явно не хватало.
Боялась, как бы развод не повлиял негативно на неё, девочке тогда будет очень тяжело жить и учиться… Но ничего не поделаешь, всё это нам придётся пройти, пережить и принять. Так сложились обстоятельства, таков выбор их отца — ничего уже не изменить, и развод — дело неизбежное, как бы больно ни было, и как бы не хотелось всем расставаться. Не всегда всё выходит так, как хочется.
Варюше тоже предстоит понять эту не самую приятную сторону жизни. Она уже взрослая скоро станет… Надо учиться жить и понимать правила этой жизни, а она не всегда бывает доброй и мягкой — увы. Нужно уметь иногда и проигрывать, принимать то, чего совсем не хочется, и то, что причиняет боль, стараться пережить её и идти дальше.
Нас всех коснётся это, и всё — из-за Стёпы, который, как видно, не нагулял своего кабеля в штанах… Всю семью развалил на почве секса!
Неужели это — самое важно в жизни для мужчин?
Неужто ничего важнее нет для них?
Я бы никогда семью на кон не поставила, даже если бы увидела самый прекрасный в мире мужской хрен. И что? Семья — дороже! Но у мужчин, кажется, все-таки несколько иные ценности, чем у женщин.… В них слишком много страстей, которые нам далеко не всегда понятны, и уж под пятьдесят от них и следа не остаётся в нас, а у мужчин… Седина — в бороду, бес — в ребро.
Или не у всех так, а у некоторых отдельных, слишком сексуально активных особей, к которым внезапно отнёсся мой Степан? Не все же изменяют жёнам. Живут себе спокойно… Футбол смотрят, чай пьют, в баню ходят иногда с мужиками и с рыбкой сушеной. И ничего — тишь да гладь в семьях. А моего потянуло на постельные подвиги, ловелас недоделанный!
Хотя какой он теперь мой… Пора отвыкать от этой формулировки.
Не мой он больше. У него крепкие орешки завелись, теперь он — ИХ.
А мне он никто скоро будет. Бывший муж, отец моих детей.
Но лично ко мне, Любови Самойловой, он относится никак не будет.
Значит, нужно приучать себя даже думать так уже сейчас, потом легче будет.
— Нет, мам! Я ничего не забыла!
— А обувь сменную?
— Вот она, — потрясла дочь пакетом.
— Кофта?
— На мне!
— Зонт?
— Не брала сегодня. Мам, солнце на улице, какой зонт? — рассмеялась дочь.
Да, действительно. Зонт сейчас явно лишний — улицу заливал яркий свет зимнего солнца.
Усталость и слёзы я сумела скрыть косметикой. Заставила себя собраться и не показывать своей боли по крайней мере на людях… Но из реальности все равно выпала от своего горя внутри. Ну, ничего.… Всё это — поправимо. Всё наладится. Мне просто нужно немного времени и поддержка родных. С детьми сложно будет говорить обо всём, что нам предстоит пережить, но они позже поймут и поддержат меня. Кто еще, если не они? Ведь мы — одна семья. В отличие от предателя, который стал катализатором её развала — их отца. Но его они пусть сами судят. Настраивать детей против него специально я не буду. Но расскажу ту правду, какую могу озвучить.
— Точно. Очень яркое солнце! Зачем нам зонт? — улыбнулась я и взяла её за руку. — Тогда пойдём, такси нас ожидает.
— А почему такси? — шла дочь рядом и задавала вопросы. Любопытная и внимательная. Когда не надо. — Твоя машина что — сломалась? В ремонт её отдала?
— Да нет, она возле дома стоит.… Просто мне захотелось прокатиться и ни о чём не думать.
Просто в таком состоянии я не рискнула сесть за руль. Голова гудела, недосып притупил бдительность, в любой момент могли накатить слёзы и закрыть мне видимость дороги — я не подвергну ребёнка такой опасности, да и себя — тоже. Лучше уж действительно прокатиться в такси, проветрить немного голову и обо всём еще раз подумать: как и что говорить детям. Ведь разговор состоится уже вечером. Нина обещала быть после четырёх — сегодня у нее репетиций не было, и я попросила её быть дома. Так что до часа икс осталось не так много времени, а я всё еще не решила что и как говорить.
— А-а-а.… — протянула Варя. — Ну, тогда поехали, покатаемся! А можно вокруг парка объехать? Хочу на фонтан посмотреть!
— Ладно, проедем, — рассмеялась я её беззаботности, которой Варя, кажется, и меня сумела заразить.
— Пожалуйста, провезите нас через центр. Ребёнок на фонтан хочет посмотреть, — обратилась я к водителю.