Но все еще оставалась вероятность того, что меня нагло водили за нос и навешивали на уши лапшу.
— Допустим, что все так, как ты говоришь. Зачем тебе я?
— Чтобы стать приманкой, разумеется, — усмехнулся мужчина и снова отвернулся к столу. Загремел метал, снова послышалось дребезжание бутыльков. — Но поскольку ты, как и я, пострадала от рук этого ублюдка, то я с тобой поделюсь.
Поделится?
Я нахмурилась и увидела, как дракон поворачивается, держа в одной руке колбу с мутной серо-зеленой жидкостью, а в другой — кинжал. У меня по коже побежали мурашки, и я сглотнула. Не собирался же он?..
— Жалкий отброс и у тебя украл нечто важное. Поэтому я дам тебе шанс ему отомстить, — с мрачным блеском в глазах сказал дракон, а потом плеснул жидкость на острие кинжала, и та зашипела.
— Что ты задумал? — спросила я, переводя взгляд с оружия на лицо мужчины.
— Я уже послал ему весточку. Поделился тем, что ты у меня. Он скоро придет, — не слушая меня, произнес он.
В груди заворочалось нехорошее предчувствие, и я покачала головой.
— Зачем ему приходить? По-твоему, он не поймет что это ловушка?
Алерис или Этьен — как бы его не звали — был очень умен. А тут даже не нужно быть гением, чтобы понять, что его заманивали в западню.
Он не пойдет на поводу у похитителя. Какое ему дело украли меня или нет? Быть может, Этьен-Алерис и испытывал ко мне какие-то чувства, но их явно было недостаточно для того, чтобы пожертвовать всем и кинуться спасать меня непонятно ради чего.
— Поймет, — усмехнулся дракон. — Конечно, поймет. Но придет.
— Ты его не знаешь, — нахмурилась я, потому что этот сумасшедший нес какой-то бред. А последнее, чего мне сейчас хотелось — становиться частью чьей-то безумной затеи.
— Это ты его не знаешь, раз не веришь мне, — вдруг расхохотался мужчина, чем окончательно закрепил за собой титул поехавшего.
Мурашки по моей коже бегали не переставая, а в животе все переворачивалось. Я осторожно поджала под себя ноги, занимая более удобное положение, чтобы защищаться или атаковать в случае чего.
Смех безумца стих также резко, как и начался. А потом он впился в меня полым удовлетворения взглядом и произнес:
— С самого детства у этого ничтожества не было слабостей. Он был безукоризненным, до блевоты отшлифованным, что б его, механизмом. Я думал, у него и чувств-то нет. Ты знаешь, что на похоронах своих родителей, больной ублюдок улыбался? Ты можешь себе это представить?
В серебряных глазах дракона мелькнул маниакальный огонек, а у меня внутри все похолодело.
Что родители могли такого сделать со своим ребенком, чтобы тот был счастлив их смерти?
— Но теперь у него появилась ты, — ткнул в меня пальцем дракон и снова засмеялся. — Я просто не мог поверить своим глазам, когда увидел, как отброс врывается в храм и буквально уносит тебя на руках при всем народе. О, нет, — покачал он головой. — Прежний Этьен никогда бы так не поступил. И никогда бы не бросил невесту из клана черных. И никогда бы не разрешил какой-то жрице поселится на четвертом этаже императорского дворца.
Это все, правда. Но ни один из его поступок не повлек за собой никаких последствий. Все шишки достались мне, а он вышел сухим из воды. Так что сравнивать все эти мелочи с добровольным попаданием в ловушку — бессмысленно.
— Он придет, веллерия, — улыбнулся мужчина. — Придет. И тогда ты отберешь у него назад свою силу. А как только он снова станет обычным драконом… — Алерис покрутил кинжал в руках. — Я его уничтожу.
— Отберу назад силу? — прицепилась я к словам, а мое сердце тут же забилось. Неужели это возможно? — Как?
— Точно также, как и отдала ее, — хмыкнул похититель.
— То есть он должен поцеловать меня и передать дар? — уточнила я, ощущая во рту привкус горечи и едкий шлейф разочарования. — Не выйдет. Даже если Але… То есть, Этьен придет сюда, он ни за что на свете не согласится расстаться с даром веллерии.
— Отдаст, — зловеще припечатал дракон. — Ведь иначе его ненаглядная жрица… Умрет.
Что вообще было в голове у этого сумасшедшего?!
— Ты готов убить меня? Неужели ты не знаешь, как кара ждет тебя за убийство дитя Прародителя? — я склонила голову, пытаясь угадать ход его мыслей.
Мужчина снова расхохотался.
— О, веллерия… Я заключил договор с низшими сущностями, с самой тьмой. Моя душа навеки проклята, и ей никогда не познать покоя. Все, что я хочу — это низвергнуть ублюдка в пучину того отчаяния, в котором был я сам. Какую кару может послать мне Прародитель, если я уже проклят?
Его глаза горели нездоровым огнем, и за этой яростью, за бушующей неистовством злостью, я видела лишь израненную страдающую душу. Он жил своей местью, лишь она давала ему сил и в то же время разрушала его до основания. Приносила облегчение, но в это же время безжалостно выжигала изнутри. И если он все же достигнет своей цели, если победит Алериса-Этьена, то у него не останется ничего, даже желания жить.
В какой-то степени он был прав. Мы были похожи.
У нас обоих украли нечто важное.
Мы оба хотели отомстить.
Но в то же время мы были совершенно разными.
Дракон провел пятьдесят лет своей жизни в кромешной темноте наедине с самим собой и бессильной яростью. В то время, как меня нашел наставник и научил справляться со своей тьмой.
Мужчина желал отомстить своему брату, чтобы заполнить образовавшуюся в нем пустоту. Он ждал торжества, полагал, что это может что-то изменить. Его окутывали самые темные и губительные эмоции. Он не ведал, что первый шаг к исцелению — всегда прощение.
Я мстила, чтобы простить. Я хотела навсегда разорвать узел стягивающих меня чувств из страха, горечи, унижений и отчаяния. Я хотела выжечь их в себе, а затем наполнить пространство внутри себя целительным светом. Я хотела, чтобы нор Алерис Цевернеш, а точнее — Этьен Цевернэйш, стал для меня посторонним мужчиной, не вызывающим никаких чувств. Вот, к чему стремилась я.
— Я дарую тебе подарок, веллерия. Ты своими собственным глазами сможешь увидеть, как будет подыхать ублюдок, а вдобавок еще и вернешь себе силу. Разве я не щедр? Все, что от тебя потребуется — лишь призвать назад свой «свет», а после я покончу с ним.
Я приложила руку к груди, туда, где вот уже пять лет вибрировала «пустота», которую было ничем не заполнить. Если у меня и правда появилась призрачная возможность вернуть свой «свет»…
Я поджала губы.
Думал ли обо мне Этьен, когда отбирал мой дар? Думал ли он, что я могла умереть, когда выбрасывал меня на улицу? Думал ли он, с чем мне придется столкнуться?
Нет. Так, почему же я должна?
И ответ пришел ко мне взорами прихожан, наполненными надеждой, целительной песнью жрецов и жриц, согревающей милостью Прародителя.
Потому что я не монстр. Потому что я не опущусь на тот уровень, где пойду по головам ради собственной выгоды. Потому что я верю в истинную справедливость и доверяю Его воле. Я знаю, что если «свету» суждено вернуться ко мне, то так и будет, и для этого мне не нужно убивать живое существо, рожденное по воле Его.
Это была моя граница, которую я не собиралась преступать.
Но так ответить похитителю я не могла. Он был безумен. Нельзя было играть с тьмой и остаться в разуме. С каждым днем она все больше и больше навязывала больные и нездоровые идеи, захватывала, заставляла увязнуть в ней, и не оставалось иного выхода, кроме как пойти у нее на поводу.
О, Прародитель! Если бы у меня все еще была моя сила… Очистительная песнь смогла бы ослабить дракона, и тогда…
Я лихорадочно пыталась что-то придумать, а губы мужчины тем временем изогнулись в довольной усмешке. Он вдруг раскинул руки в стороны и вокруг него стала клубиться густая черная энергия, от которой внутри все переворачивалось. Я поежилась, и невольно отшатнулась, а вибрация «пустоты» стала почти невыносимой.
— Ты сомневалась, веллерия. Но он уже здесь.
У меня по телу побежали мурашки. Этого не могло быть. Он не мог прийти. Зачем ему это? Разве ему не плевать на всех, кроме себя?
Но за стенами послышался драконий рев, и глаза моего похитителя вспыхнули тьмой.
— Вот, и настал час моей мести, — произнес он, и щупальца тьмы вздернули меня в воздух.
ГЛАВА 17. ДАР ВЕЛЛЕРИИ
Я услышала, как дрогнула земля, когда дракон с грохотом приземлился на площадке перед замком, в котором мы находились. Мгновение спустя возникла вспышка магии перевоплощения, а затем Алерис-Этьен появился в огромном проходе.
Он выглядел, как всегда безукоризненно. Его черные волосы лежали прядка к прядке, на нем были черные плащ и сапоги. Едва перешагнув порог, дракон прищурил глаза и окинул взглядом зал, тут же находя меня взглядом. И лишь удостоверившись, что я в относительной безопасности, он повернулся к своему брату.
— А вот и наш ублюдок, — осклабился удерживающий меня дракон, и щупальца тьмы сжались на моем теле, заставляя меня с шипением втянуть в себя воздух от боли.
Алерис-Этьен тут же остановился и вскинул руки ладонями вверх.
— Я здесь. Пришел без охраны, как ты и просил. А теперь отпусти ее, — его голос звучал резко и холодно, но на дне серебряных глаз полыхал самый настоящий ледяной огонь.
Вроде бы он находился в ловушке, но почему-то выглядел так, словно полностью контролировал ситуацию.
— О, нет, ублюдок, — расхохотался мой похититель. — Украденный тобой «свет» на меня не подействует. Во мне живет лишь тьма, — он усмехнулся и буквально выплюнул: — Даже не думай мне приказывать.
В ответ на это Алерис-Этьен дернул уголком рта.
— Не вижу поводов для гордости. Продать душу тьме, все равно что умереть. Ты видимо потерял последние мозги, если решился на такое.
— Действительно, кто же? Не ты ли, брат?! Не ты ли украл у меня все?! — зарычал дракон, и щупальца снова сдавили меня.
Я стиснула челюсти и зажмурилась, все еще отчаянно рыская в поисках способа освободиться и при этом не умереть. Конечно, я могла бы положиться на бывшего мужа и дать ему возможность спасти нас. Но как-то не очень хотелось.