— Простите… Вы не слышали голос? — спросила я ее.
На лице дральи проступил еще больший ужас, и она отшатнулась, будто перед ней вдруг оказался сам гаольф.
— Чего пугаешь?! Какой еще голос?! Не слышала я ничего!
И после этих слов, она тут же юркнула от меня в толпу. Но я не оставила своих попыток и, протиснувшись вперед и работая локтями, обратилась к девушке помоложе:
— Вы не слышали голос? Kwaarido, us tetto… Что-то такое…
Но она сразу как-то съежилась, отрицательно замотала головой, а вскоре от нее и след простыл. Да, что же это такое?! Я что, одна его слышала?!
Оглядевшись в поисках новой жертвы для допроса, я мельком увидела, как на порог храма вышел тот самый жрец, с которым я столкнулась взглядом, когда убегала. Он шарил глазами по толпе, словно выискивал кого-то. И почему-то мне показалось, что будет лучше, если сейчас я уберусь отсюда подальше. Как можно дальше…
Пригнув голову и сгорбившись, я ужом выскользнула из толпы и поспешила скрыться в ближайшей подворотне. Но даже там мое сердце не успокоилось. И пока я пыталась прийтий в себя, прижавшись затылком к деревянным воротам, в голову закралась мысль, пробежавшаяся холодком по спине.
Алерис, быть может, и забрал мой свет. Но на его место пришло что-то другое. Нечто. Имя которому я не знала.
«Kwaarido, us tetto — ii weyardo»
Что же сказал мне гаольф?
Закрыла глаза. А я ведь просто хотела найти работу…
ГЛАВА 3. ЖРЕЦ В БОРДЕЛЕ
Два месяца спустя…
— Ниска! Пиво в третью комнату! — услышала я зычный окрик «матушки», несясь с подносом на перевес в подвал. — Белье во вторую! И живее приберись в пятой! — уже в спину докидывала она мне поручения.
— Да! — отозвалась я, наливая большим черпаком пиво из деревянной бочки.
Пот градом тек по лицу. Сегодня был вечер пятницы, и в публичный дом потянулись, кажется, все мужчины города. Я несла вино, оттирала грязь с ночных комнат, драила горшки и уже нужно было бежать куда-то еще.
Ловко разместив кружки с пивом на подносе, я взбежала по лестнице и быстрым шагом направилась в третью комнату, где гости ждали своего пойла.
Подумать только, как прочищаются мозги за месяцок изнурительной работы. Кровоточащее сердце, ахи и вздохи остались где-то в прошлом. Правильно сказала, старуха Каора — вся эта блажь для богачей. А мне совершенно некогда было страдать.
Хотя я старалась экономить, но в прошлом месяце деньги с продажи драгоценностей подошли к концу — то похолодает на улице, и мне приходилось покупать себе теплую накидку, то продырявятся башмаки и нужно было покупать новые, то увижу в лавке с травами чудодейственное средство от сыпи и сама не замечаю, как уже держу в руках заветный бутылек, оставшись без целого серебряного. А потом и вовсе мой арендатор задрал цену за жилье в трое.
Такими темпами мне стало понятно, что либо я выхожу хоть на какую-то работу, либо иду просить милостыню. И вот так ноги принесли меня к публичному дому, о котором я даже слышать не хотела еще пару месяцев назад.
От них как раз ушла обслуга, поэтому платили мне за двоих, но трудилась я за четверых. Уже с рассветом покидая бордель, я кое-как добиралась до своей комнатушки, валилась на нее без сил, а к обеду стекала с нее киселем и снова шла на работу.
По-началу было противно и тошно смотреть на расфуфыренных «девочек» и развязных мужиков, а потом ничего — привыкло. Так бывает, жизнь заставит — ко всему привыкнешь. Зато голова на место встала.
То там, то здесь ловя обрывки фраз и сплетен, я вдруг с удивлением поняла, что мир на этом городишке не заканчивался. Да, я прожила здесь всю юность, а после Алерис забрал меня в свою красивую жизнь, но ведь было много других мест, кроме столицы.
Например, я узнала, что всего в сотне верст от Грингельга стоит большой город Альгулат. И все, кто могут наскрести хоть какие-то медяки на поездку, перетекают туда в поиске лучшей жизни. Говорят, жилье там стоит дороже, зато рабочих мест полным полно.
Ясное дело, что в борделе всю жизнь не протянешь. За эти пару месяцев тяжелой работы я сбросила вес, а чудодейственный отвар, который я купила за серебряный, как водой смывал с кожи сыпь. Поэтому в последние дни мне частенько приходилось отбиваться от гостей, настаивая на том, что я лишь служанка, а не шлюха.
Да, и «матушка» стала косить на меня глаз. Нет-нет, а говорила о том, как хорошо зарабатывают ее «девочки», и как мне пошла бы эта работа.
Поэтому вопрос о переезде стоял для меня остро. И по всем подсчетам выходило так, что еще месяц работы в публичном доме, и я смело смогу отправиться в Альгулат. Говорят, там и обучение можно пройти, а после тебя возьмут уже не только полы мести, а в место получше.
Именно такими мыслями я и утешала себя, пока плелась домой после изнурительно дня. Еще месяц, и я уеду. Еще месяц, и все закончится.
Постучав в дверь, я крикнула:
— Пиво!
Тут же на пороге показался массивный бугай, от которого разило потом и перегаром. Он окинул меня сальным взглядом, и по его лицу растеклась нехорошая улыбка:
— Глянь-ка, какая цыпа пожаловала.
Месяц общения с самыми низшими дралами научил меня разговаривать на их языке, а потому я, даже не моргнув глазом, гаркнула:
— А ну-ка глазенки подобрал. Есть у тебя шлюха, вот с ней и кувыркайся. Берешь пиво или нет?
— С огоньком, — хмыкнул мужик, забирая у меня деревянные кружки. — Серебряный дам.
— Даже за золотой с таким, как ты, не лягу, — фыркнула я, и перебросив свою длинную косу за спину, зажала локтем поднос и поспешила во вторую комнату расстилать белье.
Я как раз расторопно взбивала подушки, уже представляя, какой кошмар ждет меня в пятой, как вдруг услышала окрик «матушки»:
— Ниска! Живо сюда!
И что ей могло понадобится? Неужели будет ругать, что еще не прибралась в пятой? Бросив на постель подушку, я выскользнула из комнаты и побежала на первый этаж. Уже на лестнице я увидела, в небольшом холле дородную хозяйку, а рядом с ней… Жреца.
Пурпурная мантия святого служителя выглядела настолько неправильно в публичном доме, что на мгновение я замерла. И в этот момент он поднял голову, и из-под капюшона на меня уставили бесцветные глаза. Тот старик из храма!
— Ниска, чего копаешься? — рявкнула «матушка», оглядываясь на меня. — Скорее сюда!
Она махнула своей полной рукой в зазывающем жесте.
Сердце укололо тревожной иглой. Я застыла в нерешительности. Но что он может мне сделать? Жрецы были людьми храма, и по сути не имели власти среди людей. Хотя многие влиятельные норы могли искать их покровительства, и такие жрецы, конечно, были уже важными шишками.
Вытерев вспотевшие ладошки о подол простенького платья, я спустилась по скрипящим деревянным ступеням и подошла к «хозяйке». Жрец не сводил с меня пристального взгляда, от которого у меня по спине толпами шли мурашки.
— Вот она, светлейший, — провозгласила «матушка», толкая меня в поясницу и выпихивая вперед, и уже тише мне: — Тебя хочет, Ниска.
Меня… Хочет?!
— Я не продаюсь, — холодно ответила я, сжимая руки в кулаки. — В нашем доме много других девушек, я лишь служанка.
И тут же получила оплеуху от матушки.
— С ума сошла, Ниска! Такой мужчина тебя требует! Некогда тут губы гнуть! — почти что зашипела на меня хозяйка.
— Благо, что вы не продаетесь, нойра, — обратился он ко мне.
Я вздрогнула от уже забытого обращения. Так меня величали в какой-то другой жизни. Сейчас же я была лишь дральей, и другого было не дано.
— Нойра?! — воскликнула «матушка», отскакивая от меня с поразительной расторопностью для такого тучного тела. — Ты… Вы… Что же? Из дома сбежали?!
На ее одутловатом лице отразился поистине священный ужас. Еще бы… Узнай кто-нибудь, что ничтожная дралья отвешивала оплеухи благородной нойре, и беды было бы не миновать. К счастью для «матушки» и к несчастью для меня, жрец ошибся.
— Я не нойра, светлейший, — произнесла я, встречая его взгляд. — Дралья.
— Я хотел бы перемолвиться с вами с глазу на глаз. Уважаемая дралья, вы не возражаете? — обратился он к хозяйке, которая кидала на меня полные подозрения взгляды.
Знала я… Взгляды эти. Чувствую, уже к вечеру выставит она меня за порог и плюнет в след, от греха подальше. Дела она вела такие — на грани законности, и подозрительная не то дралья, не то нойра, ей была совсем ни к чему.
И откуда только свалился на мою голову этот жрец?! На старика я смотрела недовольно, исподлобья, он же невозмутимо повернулся и пошел к выходу, ожидая, что я беспрекословно отправлюсь вслед за ним. И еще пару месяцев назад я, быть может, и взбрыкнула бы, показала норов, но сейчас я знала, что сначала надо выслушать, а потом уже решения принимать. Так оно лучше выйдет.
Поэтому я молча шла за жрецом, и к счастью, отошли мы недалеко — всего-то, что и свернули на соседнюю улочку от борделя. Тут было уже тише, а всю улицу освещал один единственный фонарь, под которым мы как раз и встали.
Старик разглядывал меня какое-то время, отчего я давила желание поежиться или скрыться в тени. Взгляд у него был такой… Пробирающий. Словно насквозь меня видел. А мне не хотелось, чтобы кто-то лез в душу. Я и сама в ней плутала, а чужим там и подавно делать нечего.
Вдруг с неожиданной ловкостью он схватил меня за локоть и одним резким движением задрал рукав моего просто платья.
— Что вы делаете? — зашипела я и дернулась в попытке вырывать у него руку.
Но он держал крепко. На коже наверняка останутся синяки. Его взгляд пробежался по поблекшим брачным узорам, которые стали почти невидимы, и жрец кивнул каким-то своим мыслям.
— Значит, это вы.
Мне, наконец, удалось отбиться от его захвата, и на всякий случай я отошла от старика на несколько шагов, глядя с настороженностью.
— Кто? — буркнула я, потирая начавший ныть локоть.
Вот ведь, как прицепился! Точно будет синяк…
— Бывшая жена префекта, — прозорливо ответил жрец, вновь подняв на меня свой внимательный взгляд бесцветных глаз.