Мотаю головой, улыбаюсь кончиками губ:
— Всё так! Сделаю!
— Точно?
— Да!
— Отлично! Дай-ка сюда, — тянет на себя метлу, — у тебя руки не зажили, иди вон, свечами займись.
Отдаю метлу, иду к стене, где в прямоугольных держателях догорают свечи. Кончиками пальцев собираю огарки, складываю их в каменную чашку, смотрю на иконы Светлейшего и фрески на стенах, изображающие его в бытность смертным. Задумываюсь о своей собственной жизни здесь.
Обитель — это целое маленькое государство с чёткой иерархией, распределением прав и обязанностей. На самой низкой ступени — послушницы — те, кто только готовится посвятить себя служению Светлейшему. Самая тяжёлая и грязная работа лежит на наших плечах, начиная от обслуживания храмового комплекса и заканчивая мытьём уборных и уходом за тяжёлыми лежачими в местной больнице.
Монахини смотрят на нас свысока. В отличие от нас, они проводят много времени в молитвах, переписывании древних свитков, росписи икон и изготовлении свечей на продажу, а особо возвысившиеся допускаются до изготовления секретной мази от огненной оспы.
Монахини живут обособленно от нас, во внутренней запретной секции, огороженной высоким забором из светлого камня. Лишь некоторые из них покидают её ради распределения обязанностей между послушницами и присмотра за порядком.
Жизнь в запретной секции осталась для нас с Дэллией загадкой. Обычно послушницы стремятся попасть туда как можно скорее, а мы, как можем, оттягиваем этот момент.
Многое из того, о чём я слышала про Обитель, живя в замке Сторм, оказалось глупыми домыслами, но в одном слухи не лгали. Все, принимающие постриг в монахини, проходили болезненный обряд изъятия магии, жертвуя свой дар во имя Светлейшего.
Сбор красной лаванды, мытьё уборных и уток, стирка в ледяной воде в ближайшей речке казались ерундой по сравнению с этим. Отказаться от магии — всё равно, что отдать руки или ноги, перестать дышать — немыслимо! И я, и Дэллия всегда понимали это и сейчас, когда угроза стала реальной, пришло время действовать. Но кроме этой, была и другая причина.
Вздрагиваю от неожиданности, когда меня сзади обнимают маленькие ручки:
— Мамочка!
Отставляю чашку с огарками, оборачиваюсь и опускаюсь вниз, касаясь коленями холодного каменного пола:
— Тсс! — подношу палец к губам, оглядываюсь по сторонам. Нас не должны видеть вместе. — Ты опять убежала после отбоя? Сестра Агата будет сердиться.
— Я просто соскучилась по тебе!
Провожу рукой по тёмным волосам дочки, заплетённым в две тугие косички с белыми ленточками внизу. Смотрю на смуглые пухлые щёчки с ямочками. Обнимаю её, и крохотные ручки обвивают меня за шею. Дочка пахнет яблоками и детством.
— Вики, хочешь, я расскажу тебе секрет? — шепчу ей на ушко.
— Хочу, хочу! — маленькие глазки вспыхивают яркой лазурью.
— Скоро я заберу тебя, мы уедем далеко-далеко и всегда будем вместе!
— Обещаешь?
— Да! А теперь будь умницей, отправляйся обратно в кроватку, веди себя хорошо! И никому ни слова! Поняла меня?
— Да, мамочка!
Вики утыкается губами в мою щёку, разворачивается, крадётся за скамьями и мышкой выскакивает за дверь. Смотрю ей вслед. Всякий раз, когда приходится с ней расставаться, всё внутри сжимается от тоски.
Узнай о ней Рэйвен, как бы он поступил? Проигнорировал? Или забрал к себе? В качестве кого? Прислужницы для новой жены? Девочки для битья? Кто защитил бы мою малышку? Никто!
Ни за что я не могла допустить этого. Свободная ряса послушницы, дар Дэллии, выдуманная болезнь когда-то помогли скрыть беременность и тайно родить, а потом мы позаботились о том, чтобы ничто не связывало подброшенную к сиротскому приюту малышку и бывшую жену генерала Сторма.
Желающих менять пелёнки младенцам в приюте при Обители было не так много, и сёстры с радостью приняли мою помощь. С самого рождения дочки я была рядом, а со временем открыла ей свой секрет.
Вот только чем дальше, тем сложнее скрывать нашу связь. Да и влияние Дэллии на настоятельницу вызывает всё больше вопросов. Тот, кто ни разу не сталкивался с менталистами, вряд ли способен их опознать, и всё равно в последнее время я всё чаще ловлю на нас с Дэллией задумчивые взгляды сестёр, особенно сестры Зарины и сестры Агаты. Всё копится, будто снежный ком, который того и гляди понесётся с горы и накроет смертельной лавиной. Уровень подозрений растёт, и если всё вскроется…
Вики уже не малышка, ей вполне по силам длинная дорога, и обустройство на новом месте. Дэллия права, оставаться здесь всё опаснее, нужно уезжать, пока не случилось беды.
7. Ходящая в сны
Мелинда
Поздно ночью задёргиваю занавески в нашей с Дэллией келье. Две узкие твёрдые кровати вдоль стен, разделённые грубо сколоченной деревянной этажеркой, одной на двоих — вот и вся обстановка.
Добавляю несколько капель эфирного масла красной лаванды в толстую свечу в жестяной банке, дожидаюсь, пока фитиль займётся и келья начнёт наполняться сладко-терпким ароматом.
Красная лаванда облегчает боль. Именно этим запахом насквозь пропахла наша келья четыре с небольшим года назад во время тяжёлых родов.
Родить ребёнка дракона не каждой под силу, я почему-то верила, что справлюсь. Вот только ничего не получалось. Я несколько раз теряла сознание от дикой разрывающей боли, а ребёнок всё не шёл.
С каждым часом становилось лишь хуже. Шли вторые сутки схваток. Силы покидали, меня будто выпивали изнутри.
Я в очередной раз провалилась в беспамятство, бродила по грани небытия. Тогда и открылся запретный дар.
Блуждая во тьме среди звёзд, я вдруг очутилась в богато обставленной комнате.
Большую её часть занимала кровать со столбиками из тёмного дерева и балдахином из тяжёлой золотистой парчи. В глубине кровати на пышных подушках лежала женщина, судя по тонким рукам с прозрачной белой кожей, покоящимся на белом одеяле. Лицо было скрыто в тени, я его не видела, да и не стремилась рассмотреть.
Рядом с ней возвышался мужчина. Даже со спины я узнала и его, и этот голос, хотя и непривычно дрожащий, хриплый:
— Сын! Это мой сын!! — в надёжном кольце его ручищ покоился крохотный пищащий свёрток с младенцем.
Рэйвен радовался своему сыну от другой, а я умирала, понимая: у этого ребёнка будет всё — любящая семья, сытая жизнь, все возможности мира! А у моего малыша — лишь сиротский приют, да угощения прутьями от монахинь за непослушание.
Из горла вырвался хрип, Рэйвен обернулся, нахмурился, в пару шагов оказался рядом:
— ТЫ почему здесь?! — зарычал сквозь зубы, схватил меня за запястье и больно сжал.
— Прочь! — вырвала руку.
Не здесь я должна быть сейчас! Нельзя! Прочь!
Комната развеялась молочной дымкой и снова вернулась боль. Резко села на кровати, тяжело дыша.
— Мелинда? — в глазах Дэллии застыли слёзы и страх. Мы в нашей келье, за окном ночь, рядом простыни и таз с водой. — Что это?
Подношу руку к глазам: на запястье остались красные следы от пальцев.
КАК?!
Видение было слишком реальным, будто я наяву увидела счастливого бывшего. Это… не просто сон?
И не просто так откуда ни возьмись взялись силы, а вместе с ними — решимость и злость.
Она родит мне сильных сыновей-драконов. Ты ведь не смогла.
ААА!! Очередная схватка скрутила тело. Разберёмся с этим потом, сейчас важнее другое. Дэллия тоже понимала это.
— Мелинда, давай! — прошептала она. — Ещё немного
Рэйвен от нас отказался и счастлив! Радуется сыну! А что осталось нам с малышом? Не знаю, как, но я выживу любой ценой, и дам своему ребёнку ВСЁ! Лучше и больше, чем способен дать генерал Сторм своему такому желанному сыну от другой! ААА!!
— Девочка! Мелинда, у тебя дочка!
Уже потом Дэллия поняла, что стряслось и потихоньку учила меня тому, что знала сама. Хотя мой дар был отличен от её, но главные принципы работы с чужим сознанием совпадали, разница заключалась лишь в том, что Дэллия делала это наяву, а мне приходилось воздействовать через сны.
Когда-нибудь с опытом я научусь погружаться в медитацию по щелчку пальцев, где угодно и когда угодно, но сейчас мне до сих пор требуется создавать подходящую обстановку, ту самую, что была в момент первого погружения.
Сладко-терпкий аромат наполняет келью. Сажусь на кровать, удобно скрещиваю ноги, закрываю глаза, настраиваюсь, проваливаюсь в подсознательное.
Сестра Зарина сидит за столом, на её лице безмятежная улыбка. Перед ней ровные столбики блестящих золотых монет. Она внимательно их пересчитывает и вносит записи в тетрадь.
— Приветствую, сестра Зарина! — прохожу через комнату, опускаюсь на стул напротив.
— Сестра Мелинда, — досадливо морщится, не рада меня видеть.
Ну, и пусть. Прелесть дара менталиста в том, что он работает даже через ненависть. Ни уговоры, ни сантименты, ни вежливость — нам не нужны. Лишь зрительный контакт.
— Сестра Зарина, — впериваюсь взглядом в её тёмные радужки, очерчиваю их мысленно, примеряясь, призываю силу и проваливаюсь внутрь чужого сознания. — В четверг пошлёшь на рынок сестру Дэллию и сестру Мелинду, в честь праздника позволишь последней взять с собой воспитанницу из приюта. Не будешь ждать их и не станешь искать до самого вечера. Только так, и иначе никак.
— Только так, и иначе никак, — равнодушно шепчет сестра Зарина побелевшими губами.
Киваю, получив нужный ответ, который означает, что приказ получен чужим подсознанием и будет исполнен.
— Забывай! — посылаю завершающую ментальную волну.
Сестра Зарина послушно закрывает глаза. Проснувшись, она не вспомнит меня, а полученный приказ будет считать своим собственным.
Делаю глубокий вдох. Всё прошло без эксцессов, эту часть силы я освоила довольно быстро. А вот с другим возникли проблемы. В момент возвращения меня часто выбрасывает не туда, и я никак не могу научиться это контролировать.