За что он так со мной? Чего ему не хватало?
Я бы поняла, если бы он завёл себе женщину, потому что ему очень хотелось родить сына. Я бы действительно это поняла, потому что за столько лет лечения я уже привыкла к клейму ущербной какой-то, бракованной, это я понять могла, но его любовница была не для этого же.
Я же правильно понимала?
Виктор закатил глаза, провёл пальцами по волосам.
— Зоя, ты как маленькая, мы находимся в мире современности, и поверь, люди трахаются просто так, не зная даже имён друг друга…
— Поэтому она у тебя не записана. Да? — уточнила я и прикусила губу, медленно встала, опираясь ладонями о колени, распрямилась. Домашнее платье-халат бирюзового цвета стало непривлекательным, потому что ладони я сжимала на ткани, оставляя противные некрасивые заломы.
— Но только не надо никаких вопросов задавать про неё, хорошо? — Оскалился муж, и я поняла, что эту часть жизни он будет хранить в тайне, вне зависимости от того, какой результат у нынешней ситуации произойдёт в финале.
— А почему, ты боишься, что я буду её оскорблять?
У Виктора дёрнулась верхняя губа. После армии, когда он только вернулся и ещё не успел даже переодеться в гражданское, возле вокзала на него налетела компания из гопников или кого-то такого. Начали задирать, типа молодой солдат туда-сюда. В итоге подрались. У Виктора была рассечена верхняя губа. И поэтому под щетиной я знала, что был шрам, и, когда муж злился, напрягался у него вечно обнажались именно с этой стороны зубы, нерв был задет. Я знала об этом только по рассказам.
— Я ничего не боюсь, Зоя, — взяв себя в руки и снова нацепив на лицо каменную маску равнодушия, медленно произнёс Виктор, — я просто считаю, что обсуждать с женой любовницу как-то совсем не норм, не находишь?
Он лениво сделал несколько шагов, а потом просто сел на кровать. Откинулся на спину, заложил руки за голову.
— То есть наши отпуска с ней обсуждать тебе нормально, а мне, значит, ты ничего не скажешь?
— А я не вижу смысла тебе о чем-то говорить, что тебе даст эта информация?
Она мне ничего не даст, он прав. Но и просто так замолчать эту тему у него не выйдет. Мне на самом деле особо не было интересно, кто его любовница. Мне на самом деле было абсолютно наплевать, как он с ней познакомился, какие у них были отношения. Но этот разговор он только подтверждал тот факт, что муж мне неверен. Этот разговор развевал сахарную дымку моей любви к нему. Ведь я все ещё находилась в эйфории: с одной стороны меня било тем, что у нас двадцать пятая годовщина, совместный отпуск, Мальдивы, белый песок, голубое море, взрослая дочь, а с другой стороны, его предательство.
И в последнее мне с трудом верилось, поэтому каждое слово про его измену добавляло реалистичности этой картине.
— Никто ни с кем не обсуждает наши отпуска. Ты должна понимать, что такие фатальности, они все равно случаются, но это не означает, что надо сломя голову сейчас бежать и доказывать своё право на возможность развестись. Ну, разведёшься ты со мной. А дальше что? — с вызовом протянул Виктор, скосив на меня взгляд. — Рассказывай давай, куда пойдёшь, чем займёшься. Чтоб ты понимала, Зоя, в нашем браке все всегда было общим, если ты мне сейчас так махнёшь хвостом и скажешь, что прекрасно проживёшь без меня, занимаясь своей мастерской, то я поставлю под сомнение эти слова.
— Ну так ты сам сейчас сказал, что все у нас общее, наверное, поэтому и твой бизнес тоже не сможет существовать в прежнем виде, — едко заметила я.
Виктор резко сел на кровати, посмотрел на меня и вскинул бровь.
— Хорошо, однако. Только не забывай. Мой бизнес это половина инвестиционных средств, это лизинг. Это кредитование. Да, это большой оборот. Но ты в разводе ничего с него не поимеешь. И вот поэтому мне интересно, как ты видишь свою дальнейшую жизнь без меня.
Ударил больно, я отвела взгляд.
— Знаешь что, лучше жить без тебя и не ловить вот такие сообщения от любовниц, которые в курсе всего, в курсе всей моей жизни. Я даже подозреваю, что она прекрасно осведомлена, какое на мне белье. Потому что ты это допустил.
Я сделала один медленный шаг в сторону двери, потом ещё один и ещё. Вышла в коридор. Тяжело задышала полной грудью, стараясь как можно больше воздуха глотнуть.
Но Виктор не дал.
Он следом за мной появился в коридоре и громким голосом уточнил:
— И чего ты добиваешься? Ну, чего ты хочешь услышать от меня, что с этой женщиной у меня ничего нет? Хорошо, предположим, это так.
— Да, ты просто с ней спишь.
— Я просто считаю, что брак не стоит рушить из-за одного сообщения.
— А я просто считаю, что ты охраняешь её, когда уходишь от ответов на мои вопросы. И это говорят лишь о том, что там не просто секс. Поэтому перестань врать хотя бы самому себе и признай то, что там у тебя отношения.
— Чего ты добиваешься? — Виктор качнулся ко мне, положил ладонь мне на плечо, вынуждая обернуться, и я посмотрела в его глаза, которые обдавали холодом. — Хочешь услышать что она знает о тебе?
Во взгляде вспыхнула ярость, раздражение.
— Отлично! — прорычал Виктор. — Узнаешь! Я даже вас познакомлю. Сама спросишь. Информация из первых уст, так сказать. Чтобы мне не париться и не скрываться! Все о всех будут все знать. И да, будет круто если вы подружитесь!
Глава 3
— Отлично, — заблокировав все органы чувств, парализовав саму себя, зло выдохнула я, чтобы Виктор не думал о том, что он может меня напугать. Нет, меня не напугаешь. — Давай познакомимся, только ты уж не удивляйся, что через несколько дней тебе придётся знакомиться с молодым, накаченным, забитым татухами парнем, которого я приведу в нашу квартиру.
Мне кажется, если бы у Виктора не работали предохранители настолько чётко и слаженно, то он бы меня просто сейчас задушил, потому что муж дёрнулся ко мне и прохрипел:
— Ты что это удумала? Альфонса себе завести решила?
— Ну, ты же себе девку завёл. Ещё и утверждаешь, что я должна с ней подружиться. Конечно, все отлично. Сначала подружимся, потом будем вместе на чай пить, а потом распишем неделю, сделаем так, что по чётным дням ты будешь тусоваться у неё, а по нечётным у меня, потому что по чётным у меня будет тусоваться тот самый альфонс!
Я понимала, что меня несло.
Я даже никогда за все наши годы брака не могла посмотреть ни на какого другого мужчину, потому что у меня единственный был человек, которого я принимала полностью от и до.
Это был Виктор.
И сейчас, произнеся все это, мне казалось, я себе душу кромсала на куски.
Я не понимала зачем я это делала…
Наверное, просто чтобы отстоять свою позицию, чтобы не казаться перед ним совсем слабой, забитой, а выглядеть самодостаточной, уверенной в себе женщиной, потому что слабую и забитую он затопчет, наплюёт на все мои желания, на все мои потребности. Ему будет просто по барабану все это…
— Вот так, — рассмеялся Виктор, запрокидывая голову назад, я дёрнулась в сторону, вырывая плечо у него из захвата, и медленно пошла в направлении зала.
— Да, вот так, Вик. Если ты считаешь нормальным после стольких лет брака заводить любовницу, то чем я тебя хуже?
— Да ты ничем не хуже меня, Зоя, ничем. Только вот у тебя кишка тонка, ты никого не заведёшь.
Я затормозила, получив удар в спину, и медленно повернулась.
— С чего ты взял?
— Да с того, что ни одна нормальная женщина, которая на протяжении двадцати пяти лет принадлежала одному единственному мужчине, не пустится во все тяжкие…
— Да, такого нельзя сказать про мужчин, — оскалилась я и, развернувшись, продолжила идти в зал. — Это ведь мужчинам позволено то, чего не позволено всем остальным людям. Это ведь мужчины могут наплевать на всю жизнь, положить её на алтарь своей похоти.
— Господи, Зоя, не надо таких громких слов. Ты прям как не знаю кто разоряешься сейчас, — вспыхнул Виктор и, дойдя до меня, резко дёрнул за локоть, разворачивая к себе. — Прекрати. Это не конец света, что ты завелась, как будто бы я не знаю, чего предлагаю. Ты сама доводишь меня сама, заставляешь меня таким образом давить бунт в семье.
— А тебе не кажется, что вместо того, чтобы давить бунт, не стоило вообще его поднимать? Если бы у тебя не появилась любовница…
— Господи, да прекрати ты уже, вот столько времени все было нормально, но сейчас одно сообщение, и тебя нафиг вынесло.
— Одно сообщение, которое приговорило меня, Виктор, услышь наконец эти слова, ты приговорил меня, и если ты надеешься, что я на все закрою глаза…
— Так Зоя, — встал в позу Виктор и сложил руки на груди. — Давай мы с тобой кое-что проговорим. У нас с тобой чудесная жизнь, у нас с тобой замечательная дочь. Отрада глаз моих, гордость моя. У меня замечательная, самая чудесная жена...
— Так что же ты от такой чудесной гулял? — вклинилась я в его предвыборную речь.
— Ты можешь не перебивать? — фыркнул Виктор и вскинул подбородок.
— Нет, не могу, потому что я не буду выслушивать твои какие-то дебильные предложения…
— Зоя, это не предложение, это констатация факта. У нас с тобой все замечательно. У нас чудесная жизнь. Давай ты поступишь как умная женщина и не будешь поднимать со дна всю эту муть.
— А как умная женщина в этой ситуации поступает? Что ты мне предлагаешь сделать?
— Я предлагаю тебе как минимум закрыть на все глаза и жить так, как мы жили, я никуда уходить не собирался. Наша жизнь с тобой никак не изменится.
— Виктор, услышь себя, она уже изменилась. Ты изменяешь мне.
— Знаешь что, Зоя, вот ещё ни одна жена не сломалась от того, что у мужа есть кто-то на стороне. Скажу тебе больше. В таких ситуациях брак только крепчает.
Виктор говорил так уверенно, как будто у него был материал для сравнения.
— Ты выбрал очень фиговый клей для того, чтобы укрепить наш брак, — заметила я зло и ощутила, как у меня внутри сердце задрожало так сильно, что эта вибрация пошла по всем органам. — Если ты считаешь, что хороший левак укрепляет брак, то вынуждена тебя разочаровать. Так думают только мужчины, которые никогда не разводились с жёнами.