Но команды — не главное. Главное — это внутренние ощущения, умение подстроиться под машину. Так, по крайней мере, говорили гонщицам их наставники.
— Да, тренер, я поняла, уменьшать давление на шину, — и Марлен резко нажала на газ. Рей в ответ лишь неодобрительно покачал головой — ну что за нетерпеливая девка!
Марлен резко набирала скорость. Её не пугали никакие повороты, не страшны были и трамплины или энергетические сети. Всё, что было по — настоящему важно в тот момент — полоса дороги перед глазами и медленно зарождающееся чувство азарта.
Её машина занимала весь третий трек. Остальные дорожки были свободны, как и несколько рядов зрительских мест. Это была лишь репетиция, но какая к чертям разница?!
В такие моменты она жила на полную и зверела от этого ощущения! Лисица забывала, что каждую ночь её запирают в Штольне, и что всё её пожитки помещаются на одной маленькой полке — тоже ерунда.
Чтобы увидеть отца и брата, она вынуждена была заранее просить разрешение у самоуверенных ящерров из ОГЕЙ — центра.
Ну и что, казалось ей в момент гонки! Зато у неё была машина, которая разгонялась до шестиста километров в час — максимальная скорость для наземного ручного транспорта. У неё была лучшая экипировка в мире. И да, она была одной из лучших гонщиц, хоть славный город Мыслите пока не догадывался об этом.
Девушка боялась признаться даже самой себе, что ей нравится чувство скорости. Она не просто выполняла долг, выходя на соревнования, она их ждала с нетерпением, стремилась к ним. Иногда Марлен казалось, что, если разогнать машину на максимум, она сможет взлететь и убраться из проклятого города ящерров восвояси.
— Пятая нога, ну что за..! — Гонщица резко затормозила, транспорт занесло в сторону.
На дорожку резко выплыл дельфин. Он буквально выкинулся из голографического озера, которое пересекала машина. Ненадёжный мост, который в тот момент пересекала Марлен, пошатнулся. Несколько коротких мгновений казалось, авто не удержится и свалится с моста. Конечно, ничего опасного в воде нет и в помине (это ведь не Млечная Арена), пострадает лишь самолюбие и репутация — надо же, на озере не удержалась.
Но почему, пятая нога, дельфин?!
Девушка стабилизировала машину, немного отлегла от энергетического поля (объезжать придётся медленно, мост слишком узкий) и как только выехала на сушу, рванула вперёд.
Марлен пришла к финишу за двенадцать минут три секунды. Девяти секунд ей не хватило, чтобы побить собственный рекорд. Рей встретил её у финишной полосы и сразу же бросил в руки бутылку воды.
— Недурно, лисица, — сказал он, причмокивая, — но не…
— Не налегай на поле, — засмеялась Марлен. — Помню-помню…
Рей что-то недовольно пропыхтел, хоть оба знали — девушка действительно помнит все уроки тренера. Марлен будто чувствовала поле и бреши в нем, она знала, когда нужно ускориться, а когда — надавить на газ. И Рей не понимал, куда смотрит ОГЕЙ — Центр, не выдавая его подопечной разрешение на Млечную Арену.
— Марлен, — он подошёл к девушке. — Есть разговор.
— Я слушаю, Рей, — девушка засмеялась.
Рыжая лисица, она так часто смеялась, что даже он не мог долго на неё сердиться.
Тренер знал, Марлен неформально принадлежала к шайке Джин. Знал также, что многих удивляло, почему из всех гонщиц, что искали покровительства Джин, любовница Рагарры выбрала именно лисицу.
Рей был уверен, что все дело в тепле, которое Марлен распространяла вокруг себя.
Мужчина считал себя слишком старым и умудренным ящерром, чтобы говорить банальности, но на ум приходило лишь одно — Марлен хотелось любить.
Казалось, вся злость и жестокость окружающего мира стекали с девушки, как вода с гуся. Она постоянно смеялась, и её смех нельзя было перепутать с другими — он был слишком громким и заразительным.
Мимо прошла стайка о гонщиц, у них должна была начаться групповая тренировка. Они смотрели на Марлен с любопытством, так как прекрасно знали, до какой скорости разгоняет эта девушка своё авто.
— Здравствуйте, тренер, — поздоровалась одна из девушек.
— Здравствуй, Медуза, — ответил ящерр, по-прежнему глядя на лисицу.
Он отвёл Марлен в сторону, подальше от чужих ушей, и сказал:
— Я не хотел говорить заранее, но… я договорился с ОГЕЙ — Центром, ты учувствуешь в следующих соревнованиях на Млечной Арене. — И нетерпеливо добавил: — Я не знаю, как они могут быть так слепы. Надсмотрщики каждый раз приходят на тренировки, наблюдают за тобой, и они всегда в восторге. Мне непонятно, как тебя могли не выбрать, так что я поговорил с их представителями лично…
Рей умолк.
— Что такое, лисица? Ты не рада?
Лицо девушки будто окунули в розовую краску.
— Рей… вы ведь пошутили?
— Конечно, нет, — дерзко ответил мужчина, уже понимая, что случилось что-то не то. Но он слишком привык быть её тренером, а потому сразу пошёл в атаку, начал давить авторитетом: — Засиделась ты на своём месте. Что за дело — тебе уже двадцать три, ты обучение почти два года назад как закончила, гоняешь лучше многих на Млечной Арене, и прозябаешь среди неопытных малолеток!
— Но я…
— Ведь сбудется твоя мечта, дурёха! Известной станешь, начнёшь на городские встречи и премьеры выезжать, купишь себе нормальную одежду. Ну что ты…
Мужчина умолк.
— Марлен, ты разве не рада? — И сам же добавил, полагая, что понимает причины её волнения: — Ну подумаешь, сделают на тебя оранжевую ставку, ну переспишь с одним из нас, так это не страшно. Зато сколько возможностей!
Марлен придерживалась другого мнения. Терции гонщиц ненавидели, яшерры из ОГЕЙ-Центра поражали самоуверенностью и равнодушием, ящерры на улицах Мыслите тайно мечтали уложить гонщиц под себя. Единственный ящерр, о котором Марлен была хорошего мнения — это Рей, но и тот иногда позволял себе лишнее. Сколько затрещин она от него натерпелась — не сосчитать. И он не со зла это делал, а по привычке, не умел по-другому земных воспитывать.
Но, помнится, первые случаи рукоприкладства вводили её в состояние истерики. Разлученная с родителями, привыкшая к любви и ласке, она не понимала, почему за ошибки её сразу бьют, почему не объясняют, где и в чем она провинилась…
— Рей… зачем ты это сделал?
Мужчина растерялся. Он из года в год наблюдал, как боялись и в то же время стремились его ученицы на Млечную Арену, как завидовали старшим гонщицам, ставшими легендами Мыслите.
— Я… не понимаю… Ты что, не хочешь выступать?
Марлен пришлось взять себя в руки. Она нацепила на лицо доброжелательную улыбку и ответила:
— Ну что вы, мне приятно, что вы решили поучаствовать в моей судьбе. Я благодарна.
Ни черта она не была благодарна. У неё в голове бушевала самая настоящая паника. Одно Марлен понимала чётко — ей нужно домой, к отцу, попытаться разгрести ту кашу, что заварил заботливый, твою мать, тренер!
— Рей, скажите… а я могла бы отпроситься у вас сегодня пораньше. Я хочу отца навестить. Сами понимаете, подобной новостью надо поделиться.
Он посмотрел на неё внимательно.
— Марлен, брось ты, я ведь тебя как облупленную знаю. Что не так?
Он хотел прикоснуться к её плечу, но девушка резко вырвалась.
— Не волнуйтесь, — Марлен улыбкой попыталась загладить грубость. — Я просто хочу поделиться радостью с отцом и братом. Представьте, Рей, если я выиграю, меня наградит сам Доган.
Марлен не зря упомянула это имя. Для некоторых гонщиц главным было не выиграть на Млечной Арене, а чтоб Рагарра заприметил. А вдруг, а вдруг…
Доган Рагарра, по большому счету, был тюремщиков всех гонщиц. Около пятидесяти лет назад, после того как город был разрушен, он взял бразды правления Мыслите в свои руки. А затем ему взбрела в голову идея создать Млечную Арену.
Вначале в гонках учувствовали ящерры, но это не привлекло внимание публики, по крайней мере, не в тех масштабах, в каких задумал Доган. Тогда он реформировал систему, и так появились гонщицы.
Его люди отбирали девочек в возрасте десяти — одиннадцати лет, не спрашивая разрешения у родителей. Детей поселяли в Штольне и начинали обучать. Девочки овладевали боевыми искусствами, танцами, рукоделием, стрельбой и, конечно же, учились вождению. В этом и была суть Млечной Арены — сесть в свою тачку, разогнать её, пройти все препятствия и победить.
Шли года, система совершенствовалась, и требования к гонщицам становились все жёстче и жёстче. В первую очередь, к внешности.
Со временем девушкам запретили вступать в сексуальные контакты без разрешения ОГЕЙ-Центра — учреждения, которое определяло, кто из гонщиц на каких условиях и на какую арену выходит; появились браслеты с оранжевыми и синими полосами. И правило, согласно которому ночевать можно только в Штольне, где учениц на ночь запирали.
Но самое сложное (по крайней мере, для Марлен) — нельзя было общаться с родными, не получив на то предварительного разрешения ОГЕЙ- Центра. А там его давали с неохотой, будто одолжение делая.
Гонщиц приглашали на званые вечера ящерров, где они танцевали, пели и развлекали гостей историями из своей насыщенной жизни. Считалось, не бывать в городе Мыслите празднику, если туда не приглашена гонщица. Как следствие — девушкам приходили пригласительные по поводу и без повода.
Теоретически, никто на этих красавиц не давил, хотите — принимайте приглашения, хотите — не принимайте. Но за то, чтобы гонщица пришла на какое-нибудь торжество, хозяин вечера должен был заплатить немалую суму в казну.
Девушкам это было выгодно, ведь гонщице, заработавшей достаточно денег, дозволялось нарушать некоторые правила, например, выбрать, с кем хочет провести ночь… редко, очень редко.
Да и казна Мыслите — понятие абстрактное. В теории, существовал закон двенадцати судей, которые, как и в остальных ящерриных городах, управляли городом.
Практически же руководил всем Доган Рагарра, ведь он выкупил половину города и создал Млечную Арену. Он же — построил Штольни и модернизировал известную на весь материк Академию Терциев. По большому счету, казна Мыслите — это кошелек Рагарры.