Уже тогда я поняла, что в этой семье все было очень сложно.
И то, что происходило после этого, лишь доказало мою правоту.
Спросите, какая была необходимость играть в босса и подчиненного? В Золушку и принца? И я отвечу – я не играла. Максим мог думать, что угодно, но я спала с ним не ради какой-то выгоды. И уж тем более, я не планировала ребенка.
Да что там, я и ночи-то той не планировала! До нее я лишь мельком несколько раз видела Орлова. Он в мою сторону даже не смотрел, а я боялась поднять взгляд при нем. Стеснялась, отчего-то было не по себе при нем.
А случилось все неожиданно. И не было запланировано ни им, ни мной.
В ту ночь Максим вернулся в особняк пьяным и чем-то сильно расстроенным. Я попалась ему на пути случайно.
Он взглянул на меня, впервые за все время моего пребывания в доме. Прошелся по моему телу оценивающим взглядом. А затем подошел и просто поднял на руки. Прижал к себе, заставляя оплести талию ногами и жарко поцеловал. Как изголодавшийся по ласке человек. Он целовал жестко, грубо, больно. Так, словно ему требовалось передать другому хотя бы часть его боли, иначе он попросту умрет. Так, словно ему требовались доказательства чьей-то покорности и безоговорочной любви. Он именно требовал эту самую любовь.
И я согласилась ее подарить.
Не знаю, почему.
Наверное, потому что он понравился мне еще на фотографии, еще до нашей первой встречи вживую.
В общем, большинство наверняка подумали бы обо мне плохо. Сказали бы, что я глупая или неразборчивая. Или еще что-то в подобном роде. Но…
Наверное, в чем-то мы с Максимом были похожи.
Мне тоже хотелось любви.
Я тоже долго жила, не получая ее ни от кого и нуждалась не менее остро, чем он.
А еще, я подумала, что такой мужчина, как Орлов не каждый день будет смотреть на такую, как я. Обычную, ничем не примечательную девчонку из глубокой провинции. И что он уж точно лучше Ваньки или Олега, которые жили в деревне по соседству и постоянно предлагали непристойности.
Нет, я ни о чем не жалела.
Та ночь была прекрасной и в качестве первого мужчины я выбрала того, кто искренне мне нравился.
И нет, о ребенке я тоже не жалела.
Поначалу, конечно, жутко испугалась, но теперь, когда все постепенно стало входить в норму, перестала бояться. И была уверена, что у меня все получится.
Жизнь научила меня быть сильной. Сначала, когда лишила нормальной семьи, и я попала в дом к тетке, которая меня ненавидела. Затем, пребывание в деревне, где, если хочешь выжить, приходится работать, не покладая рук. А теперь еще и это… Столичная жизнь. Она тоже быстро отрезвляла, щедрая на пощечины и резкие встряски.
В общем, я не боялась. Знала, что смогу вырастить Милу и дать нам достойную жизнь.
— Я не буду врать, я уже сказала Вам.
Этому я тоже научилась сама. Вранье, даже самое маленькое, имело тенденцию всплывать наружу. Причем, в самый неподходящий момент.
Мы находились в просторной столовой, из панорамных окон которой на город открывался потрясающий вид. В иное время, я бы залюбовалась, но сидевший напротив Максим меня напрягал, было не до того.
Он притащил меня в свою квартиру и уже битый час терроризировал. Запугивал, давил, кошмарил, одним словом. А все для чего? Чтобы я наплела журналистам все то, что он мне велел.
— Дай опровержением своим словам.
— Нет. Это называется не опровержением, это называется враньем. И вы просите меня взять на себя всю вину. Заявить, что я сознательно обманывала, чтобы получить от вас деньги. Кем я буду выглядеть в глазах людей? Более того, это неправда! И уж про то, что Мила не ваша, я сочинять точно не стану, — упрямо выдала я, задирая подбородок и скрещивая руки на груди. — Вам меня не запугать. Даже Вашим Иваном!
Нет, конечно, Ивана я боялась, но не признаваться же в этом прямо в лицо врагу?
— Значит, ты отказываешься сотрудничать со мной? — хмыкнул Макс, откидываясь на спинке кресла. Нахмурившись, он как-то странно на меня взглянул, а затем кивнул чему-то своему.
— Отказываюсь. Теперь мне можно идти?
Вообще-то, дел у меня было и впрямь много. Храм, при котором я жила, требовался в уходе, и я выполняла несложную физическую работу. В обмен на это мне приютили, дали еду и крышу над головой, помогали с малышкой и обучением на вечерних курсах.
Я не могла подвести настоятельницу, которая столько всего делала для меня, прося взамен совсем немного.
Мне нужно было спешить. Было много работы по огороду и на кухню, а Орлов меня задерживал.
— Вы долго будете сверлить меня взглядом? — Я сглотнула. Стало не по себе. Конечно, я храбрилась, как могла, но я ведь уже говорила, что Максим вызывал во мне какой-то подсознательный страх? Вот и сейчас мне вдруг стало страшно. Взгляд янтарных глаз стал тяжелым, не сулящим ничего хорошего.
— Если честь для тебя так важна и врать зазорно, тогда попрощайся с ребенком.
— Ч-что? — не веря услышанному, прошептала я, заикаясь. — Вы… Вы не…
— Что? Не смогу? Не стану? Уверена? — Максим ухмыльнулся. — А я вот думаю, что легко позвоню своей старой приятельнице из опеки и сообщу о непутевой мамаше, которая родила ребенка и не может его содержать. Которая требует признания отцовства от чужих мужиков и живет при монастыре. Без кола, без двора, без денег, образования и прочего. Как думаешь, как быстро заберут твоего ребенка? — холодно произнес Орлов.
— Но… она же Ваша дочь… Ваша семья… Вы правда можете так поступить с ней? Отдать ее в приют? — Комок подступил к горлу, но я из последних сил себя сдерживала.
Волна ужаса накрыла меня при мысли, что Милу заберут.
Поначалу, когда я только-только забеременела, я думала о таком, признаюсь. В девятнадцать, без образования, без кола и двора, как выражался Максим, без поддержки родных, в чужом городе, с работой, которой вот-вот лишусь, я действительно подумывала о том, чтобы отдать малышку на удочерение.
Но только в самом начале. Чем больше становился срок, тем отчетливее я понимала, что никогда не смогу с ней расстаться.
А теперь эта мысль и вовсе казалась чудовищной.
Мила была моей. Моя плоть и кровь. Часть меня. моего сердца и души. Я не смогла бы прожить без нее и дня.
— У меня нет семьи, — процедил Максим, резко вставая из-за стола. Подойдя ко мне, он молча поднял мое лицо за подбородок и в этот момент слезы отчаяния все-таки прочертили дорожки по моим щекам. — Так что, я могу звать журналистов?
— Д-да… — ради Милы я готова была умереть, не то, что поступиться своими принцами.
— Вот так вот, — улыбнулся Максим, тихо хмыкнув. — С вами, женщинами, по-хорошему нельзя, — отворачиваясь и отпуская меня, бросил он. — По-хорошему вы не понимаете.
Глава 5
— Мы так не договаривались!
— Тон сбавь, — прорычали в ответ.
— Но… я сделала все, о чем ты просил!
— Угомонись!
Нет, я не могла угомониться! Я целых три дня без остановки беседовала с разными журналистами и плела им ерунду, которую Орлов заставил меня заучиться едва ли не наизусть! Все ради того, чтобы он просто оставил нас с Милой в покое и дал спокойно жить.
— Ты не можешь так распоряжаться чужими жизнями!
— Я сказал – хватит!
— Я не понимаю…
— Чего?!
— Ты же сам не хотел… зачем она тебе стала нужна сейчас?! — срываясь на крик, поинтересовалась я.
Спустя несколько изматывающих, отвратительных дней, я надеялась, что это конец. Все. Я выполнила все, о чем просил Максим. Я была свободна. Должна была…
Но только это оказалось не так.
Теперь он требовал отдать ее. Мою Милу…
— Что ты за человек такой, а? Как с тобой сложно, — поморщившись, прошипел Орлов.
Я находилась в его кабинете, в центральном офисе его фирмы и не могла взять в толк, когда этот кошмар закончится. И вообще, как так вышло?
Но самое главное – я винила себя. Не будь я такой глупой и наивной дурочкой, не пошла бы к нему в тот дождливый, пасмурный день. Не рассказала бы о дочери. И тогда, смогла бы жить сейчас спокойно.
Но я была в отчаянии и искала помощи.
Разумеется, ее я не получила, зато получила уйму проблем, которые Максим регулярно привносил в мою жизнь.
— Ты себя слышишь? Ты не держишь данного слова! — Я в бессилии сжала кулаки, встряхивая головой. Нет, плакать перед Максимом в очередной раз мне не хотелось. — Ты обещал, — прошипела я, вперив в Орлова убийственный взгляд.
Он, как ни в чем не бывало, сидел в черном кресле и несильно покачивался из стороны в сторону. Нога закинута на ногу, в руках карандаш, которым он постукивал о раскрытую ладонь.
— Передумал, — выдал он, поднимаясь со своего места. — Теперь у нас другой план.
— Я не отдам ее тебе!
— Господи, женщина, хватит уже, — снова поморщившись, выдал Максим. — Кто сказал, что я собираюсь отнимать у тебя ребенка?!
— Но… — Я запнулась. — Ты сказал… ты… по телефону ты сказал, что хочешь, чтобы Мила переехала к тебе…
— Да! С тобой! Ты в моем новом плане как бы ключевая фигура, — раздраженно выдохнул Орлов.
— Ч-что? — Я окончательно растерялась.
После телефонного разговора, который у нас не задался, я на всех порах полетела к Максиму, оставив Милу на матушку-настоятельницу. Заявить ему, что я скорее умру, чем отдам свою дочь в его руки!
— Боже, ты невыносима, — он закатил глаза.
— Я ничего не понимаю…
— Я говорю, что ты мне нужна.
— Я?
Максим поднялся со своего места и вытянулся во весь свой немалый рост. Бросил на меня загадочный взгляд и кивнул.
— Идем.
— Что? Куда? — Я ошарашенно взглянула на его руку, которая взяла меня за локоть.
— Поужинаем. Я тебе все объясню.
— Но… мне нужно в храм… и Мила…
— Анна, — недовольно протянул Орлов мое имя. Да так, что я стушевалась.
— Л-ладно… только давай побыстрее.
Мне пришлось подчиниться, потому что иначе с Максимом не получалось. Чуть что не так, как он хотел, и Орлов угрожал. А противопоставить его силе, деньгам и влиянию мне было нечего. Приходилось делать то, что он требовал, даже если я не была с этим согласна.