Первую пятёрку лис — переростков пристрелили бойцы. Я лишь самую шуструю зацепил Параличом, после чего её просто добили ударом штыка в голову.
Молодцы бойцы! Не теряют хладнокровия! Патроны берегут и ценную шкурку не портят.
Следующими начали появляться старые знакомые — шакалы.
Тут-то и обнаружилось преимущество боя у самого прокола. Мутанты, выскочив из-под купола, на несколько секунд словно впадали в подобие столбняка, чихая и бестолково мотая мордами. Вот и сейчас стая настолько плотно сгрудилась, что не приласкать их Ледяным Потоком оказалось выше моих сил.
Пристрелили и этих, не давая им отойти от заморозки.
— Командир, вижу следы. Тут человек был. Вроде один, — выкрикнул крайний правый боец.
— Грицко, Гринёв, по следу! — тут же рявкнул Самойлов и лишь после этого спросил у меня, — Мы же выстоим без них, ваше благородие?
— Пусть бегут, — махнул я рукой, — А я ещё чуть понаблюдаю и, пожалуй, закрою эту дыру.
Разглядывая купол магическим зрением, я обратил внимание, что его полупрозрачная стена пытается восстановить свою целостность, но выходящие из-под неё мутанты возвращают пробитую брешь к прежним размерам. Впрочем, делать выводы пока рано, к тому же к нам сурки повалили. Этакие жирненькие мутанты, габаритами с годовалого кабанчика и зубами, размером чуть ли не в большой палец. Целая дюжина! Впрочем, им хватало одной пули в голову, и я лишь пару раз применил Паралич. Нет, бой у самого прокола — это просто праздник какой-то!
К сожалению, он быстро закончился. Орёл — могильник, устрашающих размеров, медлить не стал ни секунды. Я успел поймать птицу — мутанта на Молнию, а когда он упал, его нашпиговали пулями.
Потом наступила пауза, и я воочию убедился, что прокол купола затягивается, и довольно быстро.
— За мной не ходить! — скомандовал бойцам, а сам кинулся в закрывающейся пробоине. Подскочив вплотную, сначала метнул в неё Огнешар, чтобы нос к носу не столкнуться с какой-нибудь Тварью, и лишь потом, зайдя под купол, скастовал Заморозку. С наслаждение потянул на себя густые потоки магии, и ударил Заморозкой ещё раз, увеличивая её площадь.
Как же тут, под куполом, хорошо! Резерв Силы восполняется быстро. Пусть не настолько, как от хорошего накопителя, но вполне достойно. Я вышел из-под купола и скастовал Заморозку уже с нашей стороны. Как оказалось, зря. Перестраховался. До полного закрытия прокола к нам больше никто так и не вышел.
Пробоина в куполе уже давно закрылась, а тут и наши бойцы вернулись. И не одни. На невысокой каурой лошади тело привязано. Судя по всему, труп киргиза*.
* С конца восемнадцатого века и до начала двадцатого в официальных документах Российской империи казахов и кыргызов называли одним словом — «киргиз».
— Чтож вы, ироды, его живым не взяли? — обрушился фельдфебель на бойцов.
— Он уже до лошади добрался. Сходу вдогон палили, шагов с двухсот, — уверенно ответил Гринёв, ничуть не чувствуя себя виноватым.
На слово Самойлов не поверил. Подошёл к трупу, осмотрел входное отверстие от пули в спине, а потом приподняв голову трупа за волосы, поискал выходное отверстие, обнаружил его в районе ключицы и лишь головой кивнул, подтверждая сказанное бойцом.
— Наискосок пуля вошла, — доложил он мне результат своих наблюдений, — Когда киргиз на лошади был, пригнувшись. Судя по всему — шаман из молодых. Больно висюлек много нацеплено. Он Младшего Жуза. Их тамга на нём.
— Это хорошо или плохо? — уточнил я, не зная местных раскладов.
— Плохо. Мы с ними в мире живём, — вздохнул десятник, — Придётся тело на заставу везти и киргизов извещать.
— Так он же на нас Тварей натравил! — возмутился я.
— Хм, а ведь действительно! — хлопнул Самойлов себя по лбу. — Ну-ка, парни, пошукайте там в траве. Ищите любой обрывок верёвок или косточки какие.
— Нашёл! — буквально через минуту крикнул кто-то из бойцов, и остальные тут же выскочили обратно, дуя в кулаки и потирая уши, — Ну и холодина же там. Я зимой на ветру так не мёрз! — С каким-то детским восторгом заметил боец, протягивая фельдфебелю обрывок из переплетённых верёвочек, с бусинками и косточками.
Я сделал вид, что его не слышал, в свою очередь рассматривая остатки убогого артефакта, переданного мне десятником.
— И как это нам может помочь? — поинтересовался я вслух, чисто для себя.
— Вы просто никогда их писем не видели. Они у киргизов из верёвочек состоят.
— Это как?
— Нашли мы однажды на выходе их торговца с охраной. Тварей успели отогнать, а вот людей спасти не удалось. У торговца при себе два шнурка оказалось, а на них ниточки с узелками привязаны. Любопытно мне стало. Подошёл я как-то к одному киргизу на ярмарке и спросил, что это за ерунда. А тот возьми и прочитай. На одном шнурке указано, сколько, у кого и почём тот торговец овец купил, а на втором — кому и за сколько их продал.
— Хм. Первый раз о таком слышу, — мотнул я головой, — Но тут мы закончили. Что дальше делать будем?
— Сейчас киргиза скинем, и Гринёв на лошади за подводами поскачет. Столько трофеев на себе нам не унести, — довольно оскалился десятник.
Во, такой подход мне очень нравится!
Трофей — как много в этом слове всего приятного слилось!
Прикинув, что у меня образовался целый час свободного времени, я не смог устоять, чтобы не пополнить запасы трав, тем более — аномалия-то, вот она. Рукой можно потрогать. Опять же — сильный магический фон присутствует.
С собой прихватил пару недавних пациентов. Пусть начинают долги отрабатывать.
Пошли, как миленькие, слыша вслед ехидные смешки. Похоже, весь десяток был в курсе их беды. Тем более стоит бывших болезных припахать к работам. Придётся им стать наглядным пособием того, что халявного лечения за столь стыдные болезни не будет.
Обратно мы вернулись почти вровень с прибытием подвод. Три вязанки травы принесли, разных видов. Можно и больше было набрать, но пришлось преодолеть свою жадность — обрабатывать-то всё мне с Федотом придётся.
Наше возвращение на заставу вышло поистине триумфальным!
Правда, орёл немного подкузьмил, но так даже красивей получилось.
Перед погрузкой его обмотали верёвками и привязали поперёк подводы, скидав в её переднюю часть туши сурков. В результате эта громадная птица оказалась шире въездных задних ворот, которые в целях безопасности сделаны одностворчатыми. Пришлось бойцам орла отвязывать и заносить на руках.
Мы припозднились, и нас уже ожидали с некоторой тревогой. Так что вестовые кинулись про наше прибытие с трофеями тут же докладывать, а там и все офицеры, которые уже отужинали, высыпали на крыльцо.
— Господа офицеры, предлагаю подпоручика Энгельгардта больше в рейды не отпускать, — довольно громко пошутил ротмистр, — Оказывается, до его прибытия мы крайне спокойно жили!
— Рад стараться! — поддержал я шутку, старательно изобразив из себя тупого служаку.
Посмеялись. Кстати, нормальные здесь офицеры служат. По крайней мере с чувством юмора у них порядок.
— А пойдёмте-ка за стол, Владимир Васильевич, и вы нам всё расскажете, а то ведь вас потом все по очереди заставят одно и то же пересказывать, — пригласил меня ротмистр в зал офицерского собрания.
Я оглянулся на Самойлова, и тот головой кивнул, дав понять, что он за всем проследит.
Под мой рассказ нашлось несколько бутылок лёгкого сухого вина, а в качестве закуски были предложены рыбные деликатесы, как я полагаю, приготовленные из нашего вчерашнего улова.
Кстати, если вам вдруг кто-то скажет, что малосольная стерлядка или осетрина горячего копчения плохо сочетается с сухим вином, не верьте! После целого дня, проведённого на свежем воздухе — за уши не оттащишь.
Рассказ я начал сразу с услышанного взрыва. И сильно развеселил всех, описывая вылет орла — могильника.
— И тут, представьте себе, появляется ЭТО! Крылья в шесть сажень, — развёл я руки, в одной из которых был уже пустой бокал, а во второй вилка с пластиком стерлядки.
— Гкхм-м! — показательно громко откашлялся ротмистр.
— Ну ладно, ладно, — примирительно заметил я, — Пусть будет пять!
Тут уже закашлялось сразу трое.
— Хорошо, четыре сажени, — заметно урезал я размеры осетра, — Не, господа, но там же явно больше трёх, — с обиженным видом протянул я бокал за добавкой, под общий ржач.
Традиция, однако. Правильного охотничьего рассказа без преувеличений не бывает…
Вот только смех за столом как рукой сняло, когда я про киргиза упомянул.
— Вы хотите сказать, что выход Тварей из-под купола спровоцировал киргиз? — уточнил ротмистр.
— Молодой шаман, — подтвердил я.
— А доказательства у вас какие-то имеются?
— Моё слово, и вот такая штука, найденная на месте пробоя, — вытащил я из нагрудного кармана остатки шаманского артефакта.
— А вот это уже аргумент, — взял в руки Удалов нашу находку, заодно показывая её офицерам, — Завтра же с утра отправлю гонцов в Младший Жуз. Очень мне интересно, как они объяснят действия своего соплеменника. А от вас, Владимир Васильевич, утром жду обстоятельный рапорт. Да, и завтра вечером никуда не уходите. С киргизами вместе будем разговаривать.
После этого наши вечерние посиделки заметно увяли, и вскоре офицеры стали откланиваться.
Вскоре и я откланялся. Дел полно — у меня ещё травы не разобраны.
— Владимир Васильевич, — окликнул меня штабс-ротмистр Васильков, — Хотел у вас поинтересоваться, что вы с мясом сурков собрались делать?
Хм, а ведь он меня явно поджидал, сидя на лавочке, и судя по паре окурков на земле, довольно долго.
— Представления не имею, но с удовольствием приму дружеский совет, — присел я рядом с ним на лавку.
— Похоже, вы не в курсе, что это мяско слегка способствует развитию магических способностей, — внимательно посмотрел он на мою реакцию.
— Про зайцев и медведей, вышедших из аномалий, слышал, а вот про сурков не довелось, — развёл я руками.
— Если хотите дружеский совет, то вот он — наши офицеры будут вам крайне признательны, если половину мяса вы оставите для питания магов, а вторую я вам помогу выгодно продать. И кстати, добудь кто из них сурка, и он тоже пойдёт в общий котёл.