А вот насчёт дистанции, он зря. Существуют способы, знаете ли. Не буду хвастаться, но мы с Люциусом как-то раз за полсотни лиг один подарок отправили. Говорят, красивый замок там раньше был.
А вот не стоило кое-кому свои грязные лапы к любимой дочери ректора протягивать, и уж тем более, её похищать. Дочь мы вернули через час, а замок превратили во впадину через два часа.
Кстати, неплохое озеро получилось. Два акведука, которые раньше обеспечивали замок, теперь снабжают новое озеро проточной водой.
Император Люциусу тогда лишь пальцем погрозил, что-то при этом сурово выговаривая, и уж потом, когда нас уже никто не видел, показал поднятый вверх большой палец.
— Ты, Владимир Васильевич, лучше вот что мне объясни. Ты как-то раз оговорился, что выпущен был магом пятого разряда. Тогда отчего ты подпоручик? Пятый разряд — это поручик, и не иначе. Я к чему речь веду — дело даже не в званиях и чинах, а в окладе. Ты же знаешь, что время твоего обязательного армейского контракта ограничено полной выплатой за обучение. Пожелаешь дальше служить, заключай новый контракт и получай оклад в два раза больше. Вот только у поручика оклад всяко выше, чем у подпоручика. Мог бы обязательный контракт пораньше закрыть. Хотя, на аномалии серьёзные доплаты не только за пограничную службу предусмотрены, но и боевые выплаты имеют место быть. Ну, и доля с ингредиентов, добытых с Тварей.
— Павел Иванович, тут мне один недотырок изрядно подкузьмил. Некий Шувалов. Сам он из побочной ветви, и далеко не в наследниках, но важности и хамства, хоть отбавляй. Пришлось с ним на поединок выйти, а он возьми и используй артефакт. В итоге сам же поджарился до смерти, а мне строгач влепили и последнее предупреждение, а заодно и звание придержали.
— И что-то мне подсказывает, что в госпиталь после училища ты не случайно попал? — прищурился штаб-ротмистр.
— Так и есть. Покойники перед смертью успели передать привет от Шуваловых.
— Полиции сказал?
— Не стал. Свидетелей нет, а адвокаты Шуваловых меня потом за клевету такими исками постараются опутать, что куда там самым матёрым паукам.
— И то верно, — согласился Стрелков, — Пошли спать. Завтра я тебя хотя бы до ворот провожу. А там даст Бог, ещё свидимся.
Глава 2
Поехали!
Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.
А. Блок.
Особого шока от вида вокзала и паровозов я не испытал.
Освоился, и в нужный момент просто перешёл на память реципиента, делая её основной. В итоге получилось вполне адекватное поведение выпускника военного училища, следующего к месту службы. Не зря я время на тренировки в госпитале потратил — теперь мимикрия поведения у меня выходит легко и непринуждённо, благодаря тому, что Слияние прошло крайне успешно. Настолько, что я иногда даже сам начинаю путаться, чьей памятью порой пользуюсь, отдавая ей приоритет.
Оказывается мой реципиент был парень не промах — последние два курса командовал отделением, и умудрился сделать его одним из лучших. Что, собственно и послужило причиной ссоры с Шуваловым, который со своей свитой не смог пережить того, что они оказались в аутсайдерах. Господи, какая глупость и мальчишество! Стоило из-за этого жизни лишаться!
В зале вокзала висели вполне себе понятные схемы, объясняющие разницу цены и предполагаемого комфорта.
Если коротко: жёлтые и синие — вагоны первого и второго класса, для привилегированных, зеленые — вагоны третьего класса, для «простонародья». Отличаются количеством мест, комфортом и ценой билетов.
Насчёт комфорта я было озадачился, так как в нижней части вагонов особой разницы не заметил. Всё оказалось просто — вагоны первого и второго класса ставят в начале поезда, оттого их меньше трясёт и гораздо меньше раскачивает на поворотах.
Первый класс от второго отличается тем, что в маленьком пространстве, называемом купе, были спальные места всего лишь для двух пассажиров, а не четырёх, как во втором, и выглядели они, как роскошные диваны, обитые бархатом.
Прибыв на извозчике, я свою кладь понёс сам. Её у меня не так много. Обычный курсантский рюкзак, со скатками шинели и накидки поверху и баул со всем остальным, что зачастую не входит в стандартный набор курсанта.
Билет во второй класс я купил свободно, а когда время подошло, поднялся с лавки в зале ожидания и направился на перрон. Тут-то и пиликнуло…
Хм, не понял. В прошлом мире у меня была целая система различных систем оповещения и изрядная свита из охраны, слуг и питомцев. Но вот такой пилик — пилик всегда означал одно — надвигающиеся опасности. Этакие, очень быстро наступающие, и зачастую, непредсказуемые…
Справедливо решив, что разобраться с тем, отчего и как сработало предупреждение — всегда успею, я накинул на себя Щит устремился навстречу неприятностям.
Двое крепких парней поджидали меня в тёмном переходе, ведущем от вокзала на перрон.
Переться к ним я не стал. Переложил баул в левую руку и остановился. Решил посмотреть, что они дальше собираются делать. Времени у них немного. Люди здесь часто ходят, а при свидетелях на какие-то действия эта парочка вряд ли решится.
— Слышь, курсантик, угости-ка дядю папироской, — сообразив то же самое, бугай тут же сделал шаг мне навстречу, а его напарник, этакий жилистый шустрик, опустил руку в карман и умело выбрал позицию для удара, сдвинувшись вправо.
— Стой где стоишь! — скомандовал я.
— А то что? Визгом меня оглушишь? — хрюкнул бугай, восторгаясь собственной шутке.
Продолжать дальше разговор было бессмысленно и опасно. Бугай схлопотал в живот Воздушным Кулаком, и вылетел на перрон, выбив спиной двери, а живчика встретил мой тяжёлый баул, летящий ему навстречу. Равновесие он не смог удержать. Его глаз я принял на кулак, приложил мордой об пол, а потом пару раз сильно пробил с ноги по корпусу.
Не прошло и нескольких секунд, как раздался свисток полицейского, его подхватил ещё один, а там и третий отозвался.
— Ваше благородие, что случилось? — первым влетел в переход ражий полицейский, громко топоча сапогами.
— Ограбить хотели. Вон у того в руке что-то опасное зажато, — указал я на шустрика.
Наступив сапогом на руку бандита, полицейский ловко сдернул с его руки увесистую гирьку на витом кожаном шнурке.
— Хороший кистень! Таким голову проломить — как нечего делать! — цокнул он языком.
— Васянин за старшего, тащите этих варнаков в околоток. А вы, Ваше благородие, каким классом ехать изволите? — озадачил он меня неожиданным вопросом.
— Вторым, — пожал я плечами.
— Вторым — это хорошо. Тогда я прямо в вагоне с вас объяснения сниму. Там и стол есть и людишки мешать не будут, — обрадовал меня служитель закона.
Я его прекрасно понял, когда мы пошли по перрону вдоль вагонов третьего класса. Несмотря на то, что до отправления поезда было более получаса, в каждом оконце было не меньше пяти самых разных лиц, начиная от ребятни, и заканчивая взрослыми.
— Третий класс всегда битком набивается, — пояснил мне полицейский, — До семидесяти взрослых разрешено, и по одному ребёнку бесплатно. Порой места не найдёшь, где присесть можно, а гам такой стоит, что кричать порой приходится.
— И как же там спят?
— По очереди, а то и вовсе на мешках в проходе.
— Понятно, — мысленно поблагодарил я штабс-ротмистра за дельный совет про билет второго класса.
Двое суток в таких условиях — поневоле взвоешь.
— А вот и ваш вагон, — отступил на шаг полицейский, давая мне возможность предъявить билет осанистому проводнику, который своим видом и статями ничуть ему не уступал, — Служивый, мне пустое купе потребуется на четверть часа. Нужно с нашего героя объяснения снять.
— Сейчас сделаем, — понятливо кивнул тот в ответ, и ловко перебрал связку ключей в пальцах, — Следуйте за мной.
Нашлось и пустое купе, и полицейский с меня взял короткое объяснение, а когда выходил, то едва заметно подмигнул мне, зачем, я сначала не понял.
— Ваше благородие, вы почаще к нам в город заглядывайте. Глядишь, и нас без работы оставите! А про ваш подвиг наше управление вне всякого сомнения соответствующую реляцию и благодарность по месту вашей службы вскорости пришлёт!
Чего он так разорялся, я понял лишь тогда, когда проводник указал на моё купе двум кисейным барышням, которых сопровождал худощавый студент-задохлик.
Я так понял, что это подгон. Полиция наверняка поимку бандитов на свой счёт запишет, а мне два старых служаки просто посодействовать решили.
— У нас куплены билеты, — решительно заявил мне студент, пребывающей в форме Института инженеров путей сообщения.
— Поздравляю, — довольно холодно отозвался я, расстилая постельное бельё на нижней полке.
— Вы не хотите пустить барышень вниз?
— Нет, не хочу.
— Могу я узнать, отчего? — постарался грозно спросить этот недотёпа.
— Место я первым занял, а барышням и наверху будет хорошо. Если что, мы им всегда поможем подняться, а то они вряд ли сами смогут это сделать куртуазно, — с намёком произнёс я парню, но он меня вряд ли понял.
Тугодум попался.
— Другими словами, вы им отказываете в размещении на нижних сидениях? — ещё не совсем раненым буйволом, а всего лишь с нотками этого рыка, попытался выяснить паренёк.
— Я мало сплю. Часа четыре, редко пять. Как вы считаете, насколько мне пристойно будет сидеть около спящей девушки, когда я проснусь, а она всё ещё будет спать? — озадачил я будущего путейца новыми вводными, — Зато вы, когда проснётесь, можете запросто присесть на мою кровать.
— Ну, девушкам требуется личное пространство… — неуверенно промямлил он.
— Так обеспечьте, если можете. Кто же вам мешает? — вполне обоснованно предложил я в ответ, — А пока мы можем выйти ненадолго, если барышням нужно переодеться.
Оказалось, нужно. И это хорошо. С приходом этой компании молодёжи я почувствовал рядом опасную магию.