В полумраке небольшой комнаты на столе белела топографическая карта, освещенная несколькими трофейными светильниками.
Водя карандашом по извилистым дорогам Черниговщины, И. И. Бородачев с сожалением в голосе сказал:
— Идти по кратчайшему направлению нельзя: дорог нет.
— Наверное, карты устарели. Не может быть, чтобы на этой местности, — командир указал на карте место, усеянное маленькими парными черточками топографических знаков, обозначающими луг, — не было дорог. Давайте-ка еще раз встретимся с местными товарищами.
Йз расспросов местных партизан и данных посланной вперед конной разведки стало ясно, что через обширный луг между железной и шоссейной дорогами есть наезженный путь. Кроме того, на железной дороге оказался не обозначенный на карте разъезд.
Перед самым выходом в рейд на юг и север пошли сильные диверсионные группы с задачей заминировать железнодорожное полотно.
Поздно ночью партизаны вышли к разъезду и после небольшого боя заняли его. Подразделения быстро переходили по переезду через пути в небольшой лес, находившийся недалеко от железнодорожного полотна.
В это время со стороны Гомеля вдалеке показался огонек, который быстро приближался.
— Похоже на поезд, — сказал кто-то из партизан, остановившихся в это время на переезде.
Один из них, встав на колени, приложил ухо к рельсам, а затем быстро поднялся и закричал:
— Поезд идет, скорее переходите дорогу!
От проходившего по переезду отряда отделилась группа людей, они побежали по невысокой насыпи навстречу поезду.
Фонарь паровоза светил все ярче, и все отчетливее становился стук колес.
Один за другим бахнуло несколько винтовочных выстрелов, а затем послышалась трескотня пулеметов.
Поезд начал замедлять ход, но остановился только тогда, когда подошел почти к самому переезду. К паровозу и вагонам, стреляя на ходу, бросились партизаны. Но оказалось, что охрана и поездная бригада уже успели соскочить с поезда.
Из паровозного котла, пробитого бронебойными пулями, со свистом вырывался пар. Вскоре запылали вагоны.
Дальнейший переход железнодорожного полотна прошел благополучно. Партизаны, которые минировали полотно, вернувшись, рассказали, что мина, установленная ими, не взорвалась и поезд мимо них прошел без остановки. Минеры, правда, его обстреляли скорее для того, чтобы сигнализировать соединению о своей неудаче, чем нанести вред составу.
В эту же ночь партизанские отряды вышли к широким просторам Днепра и расположились в нескольких прибрежных населенных пунктах. На противоположной стороне был город Лоев.
Партизан Иван Конча — в прошлом матрос Днепровской военной флотилии, — участвуя в бою за прибрежное местечко Радуль, еще тогда, когда на улицах раздавались выстрелы, побежал к берегу. Зайдя чуть не по колено в воду, он зачерпнул ее ладонями и стал медленно пить.
— Хороша вода из родного Днепра, — говорил он позднее своим товарищам по отряду. — Не думал я, что вернусь к его берегам, когда немцы у Волги.
И, вспомнив разговоры в Ново-Боровичах о короткой дороге к победе, добавил:
— Мы таки идем к победе. И пусть до нее еще далеко, но каждый, кто взял в руки оружие, тот пошел в путь. Хорошо воюешь — твоя дорога короче, а плохо — то для тебя и твоих товарищей она становится труднее и длиннее.
В ночь на 7 ноября 1942 г. специальная группа автоматчиков под командованием Терешина на лодках переправилась через реку и вместе с бойцами из соединения С. А. Ковпака в коротком бою заняла прибрежную часть города.
Противник отошел на окраины и, закрепившись там, пытался организовать сопротивление. Под покровом ночи между берегами засновали лодки, двинулся большой паром, на котором в Лоев стали переправляться взводы. К утру город был окончательно очищен от противника.
Радостно встречали жители Лоева 25-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Партизаны с утра начали раздачу изголодавшемуся населению продовольствия из захваченных гитлеровских складов. Допоздна, несмотря на напряженную обстановку, продолжались песни и танцы на улицах, на следующий день был проведен большой митинг.
А в это время паром, лодки, неуклюжие плоты, сбитые наскоро из бревен, поспешно перевозили на правый берег бойцов, артиллерию, обозы: из Гомеля и Чернигова к месту переправы двигались крупные части противника, передовые подразделения которых уже начали обстрел групп Хильчанского отряда, охранявших переправу.
Промедление могло сорвать весь рейд.
Гитлеровцы пытались организовать нападение и на другой стороне Днепра, на Лоев, но партизаны отряда имени 24-й годовщины РККА переправились из Радуля через Днепр и напали на собирающиеся в селе Крупейки войска, перерезав дорогу от Лоева к районному центру Брагин.
Почти неделю пробыли партизаны в Лоеве, а затем они двинулись по дорогам, как называли немцы, «мокрого треугольника», ограниченного Днепром и Припятью. Немцы в этих краях имели два крупных гарнизона — в городах Хойники и Брагин. Населению наибольшие неприятности доставляли фашистские вояки, разместившиеся в Хойниках. От города по всему «мокрому треугольнику» расходились дороги. По ним гитлеровцы везли в Хойники награбленное продовольствие, угоняли людей в рабство, вели патриотов на расправу.
Командование соединения решило уничтожить вражеский гарнизон в Хойниках. Штаб соединения связался с действовавшими в этих местах гомельскими и речицкими партизанами и получил у них подробные сведения о гарнизоне, его вооружении и построенных там укреплениях.
Отряды заняли исходное положение для наступления, перекрыв все пути к городу от соседних населенных пунктов, и прежде всего от Брагина. Героем боя, в котором участвовали два партизанских батальона, стал командир роты Алексей Кочетков, давно зарекомендовавший себя человеком мужественным и бесстрашным.
На этот раз он одним из первых проник в город. Немцы, засевшие в домах, не жалея патронов, поливали свинцовым дождем подходы к опорным пунктам; на улицах районного центра было светло как днем от постоянно взлетавших в небо ракет и возникших пожаров. Но Кочетков не растерялся. Он умело руководил своими бойцами, вместе с ними уничтожал оккупантов. И не было ни одного дома, который не очистила бы от гитлеровцев его группа, куда бы он не ворвался в числе первых.
Погиб он неожиданно для всех. Рота, продвигаясь к центру города, залегла перед двухэтажным домом, из которого велась непрерывная стрельба.
— За мной, товарищи! За Родину! — поднявшись, крикнул Алексей и устремился вперед. Он успел бросить в окно гранату, но автоматная очередь из другого окна сразила его.
С криком «ура» бросились партизаны вперед и забросали дом гранатами, подавив сопротивление засевшего там противника.
О героической смерти Алексея Кочеткова стало быстро известно в подразделениях. И с еще большим мужеством и бесстрашием шли бойцы на врага, желая отомстить за смерть своего боевого товарища.
Геройски погиб в бою и Яша Захарчук, возглавивший атаку на врага, который засел в приспособленном для обороны доме. Захарчук был не новичок в партизанских действиях. Ему довелось участвовать во многих перестрелках, атаках и оборонительных боях. Наступление на Хойники было последним боем для Яши Захарчука. Ненависть к гитлеровцам и мужество бойца, воспитанное суровыми партизанскими буднями, руководили его волей, когда он с гранатой в руках бросился к зданию, в котором засели гитлеровцы, не обращая внимания на их стрельбу.
Пуля попала в него, когда он добежал почти до самого дома. Раненный, он все же пытался идти вперед, но силы оставили его, и он упал. Некоторое время Яша был неподвижен, а потом, собравшись с силами, пополз к зданию. Постепенно движения его становились все медленнее, а затем он потерял сознание. Умер Яков Захарчук с гранатой в руке, которую ему не удалось бросить. Кто-то из партизан наклонился, с трудом разжал пальцы героя и, взяв гранату, бросился к углу здания, откуда уцелевший пулеметчик длинными очередями пытался задержать партизан. Граната точно попала в окно, заложенное снизу мешками с песком. Раздался взрыв, и пулемет замолк. Хотя Яков Захарчук и не добрался до врага, но его граната сделала свое дело, и укрепленный пункт был захвачен.
Большие трофеи достались партизанам в Хойниках, но значительно более ценным, чем хлеб и оружие, было то, что этот бой послужил мощным сигналом для усиления партизанского движения на Правобережье Днепра.
После боя соединение двинулось дальше на Запад.
С каждым днем становилось все холоднее. Начали замерзать болота и маленькие лесные речки. Разведчики доложили, что Припять, которую предстояло форсировать для выхода в Житомирскую область, покрылась льдом и, если положить на него доски, можно переправиться.
Вели разведку и местные отряды белорусских партизан. Через подпольщиков, которые имели своих людей в немецких органах управления, им удалось узнать, что гитлеровское командование, обеспокоенное появлением большого и активного партизанского соединения, решило не допустить дальнейшего его продвижения. Ходили слухи, что немцы собираются применить против партизан решительные меры и какие-то новые средства борьбы.
На берегу Припяти партизаны захватили местечко Юревичи, и 16 ноября 1942 г. отряды стали перебираться на правый берег реки. Вдалеке раздался гул авиационных моторов. Партизаны заторопились. Когда по льду двигались Подводы 9-го батальона, над переправой показались два самолета. Гулко громыхнули разрывы двух бомб, и вблизи от настила появились большие полыньи, заполненные мелким льдом.
Пулеметы, приспособленные для стрельбы по воздушным целям, на обоих берегах реки тотчас же открыли огонь, и дымные полосы трассирующих пуль протянулись к четким силуэтам самолетов.
При втором заходе один из самолетов, как-то резко накренившись, пошел на снижение, а затем, перейдя в пике, упал на лед, пробил его и погрузился в воду. Другой, сбросив остатки бомб далеко от партизан, скрылся в облаках.