— Я тоже пытался с ними связаться. Они мне не перезвонили, — сказал я.
— Поверить не могу, что они нам ничего не сказали, — тряхнула головой Люси. — Шериф округа Евангелайн связан с преступниками и, возможно, замешан в шантаже, а мы ничего не знаем. Неужели нас наняли, чтобы мы раскопали уже известную информацию?
— Похоже на то.
Люси сняла очки, потерла глаза, потом собрала бумаги и отложила в сторону.
— Хватит работать, мистер Коул. Налейте-ка мне еще вина, — сказала она, протянув свой бокал.
Когда угли были готовы, мы вынесли наружу гамбургеры и положили на решетку. Они тут же зашипели, и вскоре мягкий вечерний воздух наполнился запахом жарящегося мяса. Где-то вдалеке залаяла собака, цикады завели свою вечернюю песню. Бен оставался на дереве, только теперь он висел вверх ногами.
— Бен, уже скоро. Иди мой руки, — крикнула Люси.
Бен спрыгнул с дерева, но в дом входить не стал.
— А можно мне чизбургер?
— Конечно, — кивнула Люси. — Элвис?
— Как пожелаете.
Она вручила мне лопаточку, а сама отправилась за сыром. Когда она ушла, я взглянул на Бена — тот улыбался.
— Что?
— Вы ей нравитесь.
— Правда?
— Я слышал, как она разговаривала с подругой. Ее зовут Марша. Она назвала вас Правильный Самец. — Он захихикал.
Я посмотрел на его мать, потом — на гамбургеры.
— Думаю, ей не понравится, что ты мне это сказал.
— Почему?
— Женщины говорят другим женщинам вещи, которых не говорят мужчинам. Это у них закон такой.
Он снова фыркнул.
Вернулась Люси и положила сыр на гамбургеры, затем накрыла гриль, чтобы сыр растаял. Мы с Беном попытались напустить на себя серьезность, но он не выдержал и захихикал. Я сосредоточил все свое внимание на гамбургерах, чтобы они не пережарились. Бен уже давился от смеха.
— Что такое? — спросила Люси.
— Ничего, — ответил я, но Бен уже больше не мог сдерживаться.
— Эй, о чем это вы тут без меня разговаривали? — улыбнувшись, поинтересовалась Люси.
Бен уже смеялся во весь голос, и я посмотрел на Люси:
— Самец?
Люси густо покраснела.
— Бен?
Бен уже просто зашелся от смеха.
— Бен тут совершенно ни при чем. Я Элвис Коул, величайший в мире детектив. Я все знаю и все вижу, и от Всевидящего Ока не бывает секретов.
— Ненавижу вас обоих, — заявила Люси.
Бен протянул мне руку, и я ее пожал. Еще одно доказательство мужского превосходства.
— Бенджамин, мыть руки! — велела Люси.
Когда Бен, хихикая, убежал, Люси покачала головой:
— Маленький предатель.
— Самец, — сказал я.
Она замахнулась на меня лопаточкой.
— Я шутила. Так что, надеюсь, у вас не появится никаких дурацких идей.
— Ясное дело.
— Отлично.
— Только что мне делать с теми, что уже появились?
Она закрыла глаза. Возможно, мысленно рисовала черту, за которую мы не должны заходить.
— Ну вы и фрукт!
— Многие так считают.
Она открыла глаза и посмотрела на небо.
— О господи!
— Не совсем, но близко к тому.
Люси рассмеялась, и я вместе с ней.
Когда сыр растаял, мы внесли гамбургеры в дом и ели их с картофельным и овощным салатами, запивая вином. Бен, быстро похватав со стола, извинился и помчался к телевизору смотреть «Звездный путь: Следующее поколение».
— Не слишком громко, — крикнула ему вслед Люси.
— Мне не мешает. Я люблю «Звездный путь», — сказал я.
— Здорово! — завопил Бен.
Люси уже в который раз покачала головой и закатила глаза.
— Да уж, Самец. — Потом подвинула ко мне свой бокал. — Наливайте.
Так что мы посмотрели «Следующее поколение», ту серию, где рассказывается о целом дне жизни андроида Дата и его попытках понять причуды окружавших его людей. Наблюдать за тем, как лишенный эмоций, движимый исключительно логикой Дата пытается разобраться в перипетиях человеческого бытия, что равно попыткам найти смысл в бессмысленном, ужасно забавно. Ему никак не удается добраться до сути, но он продолжает бороться и пишет бесконечные программы для своего искусственного мозга в попытке вывести формулу человеческого поведения, которая имела бы решение. Если подумать, я занимаюсь примерно тем же.
Когда «Звездный путь» закончился, я сказал, что мне, наверное, пора, и пожелал Бену спокойной ночи. Люси пошла меня проводить, но, вопреки моим ожиданиям, не остановилась в дверях. Стояла чудесная ясная ночь.
— Вы сегодня поедете назад в Вилль-Платт?
— Да. У меня осталось еще много вопросов, и, возможно, Джимми Рэй захочет на них ответить.
— Хорошо, — кивнула она. — Я позвоню вам завтра, как только у меня появится какая-нибудь информация.
— Отлично.
Мимо нас прошли мужчина с женщиной, прогуливавшие акиту. Собака подозрительно уставилась на меня, когда его хозяева с нами поздоровались.
— Красивая собака, — заметил я.
— Спасибо, — ответил мужчина.
Мы с Люси стояли молча, пока они не скрылись в тумане. Потом мы посмотрели друг на друга.
— Вы уже два раза меня накормили. Спасибо.
— Кто-то должен делать грязную работу.
Мы, не сговариваясь, улыбнулись, и тогда я сказал:
— Господи, соревнование комиков.
Она осторожно взглянула на меня и произнесла:
— Я прекрасно провела с вами время.
— Я тоже.
И тут Люси не выдержала.
— Проклятье! — воскликнула она и, наклонившись вперед, поцеловала меня, а затем добавила: — Я только что поцеловала мужчину, который ел собачатину. Фу, какая гадость! — И умчалась в дом.
Наверное, есть черта, за которую нельзя заходить, но которую иногда можно подвинуть.
Глава 13
Когда я возвращался назад, небо над Атчафалайа уже стало бархатно-черным. Я ехал мимо полей с сахарным тростником и бататом в Вилль-Платт. Женщина, с которой я знаком всего четыре дня, подарила мне самый короткий в мире поцелуй, но с моего лица не сходила блаженная улыбка. Адвокат. Кто бы мог подумать?!
Я спрятал улыбку подальше, опустил стекло и глубоко вдохнул ночной воздух. Приди в чувство и вспомни про здравый смысл, Коул! Воздух был теплым, напоенным ароматами воды, суглинка и цветущих растений. В небе сияли мириады звезд. Я запел. Потом замолчал и посмотрел на себя в зеркало. Я снова улыбался. Тогда я решил больше не прятать улыбку и поехал дальше. К черту здравый смысл!
Когда я вернулся в Вилль-Платт, меня ждало сообщение от Джимми Рэя на автоответчике отеля. Голос его звучал напряженно, и я понял, что он изрядно напуган.
— Это Джимми Рэй Рибнэк, и ты мне здорово нагадил, говнюк. — Я слышал, как он дышит в телефонную трубку. Напряженно. — Сейчас шесть двадцать, и мне нужно с тобой поговорить. Я дома.
Он назвал свой номер телефона и повесил трубку.
Было без восьми одиннадцать, и больше никаких сообщений для меня не оказалось.
Я набрал его номер и услышал короткие гудки. Тогда я снял рубашку и отправился в ванную, чтобы почистить зубы и умыться. Снова набрал его номер, снова занято. Я позвонил в офис — включился автоответчик. Я повесил трубку, не оставив сообщения, и набрал домашний номер Джимми Рэя. Занято. Тогда я позвонил на телефонную станцию.
— Мне нужно срочно прервать разговор.
— Назовите, пожалуйста, номер.
Я назвал номер. Оператор куда-то ушла и вскоре вернулась.
— Извините, сэр, но, похоже, трубка снята.
— Никто не разговаривает?
— Нет, сэр. Видимо, плохо положили трубку. Такое случается.
Я снова надел рубашку и поехал к Джимми Рэю Рибнэку. Окна в нескольких домах в его квартале еще светились, но большая часть улицы была погружена во мрак. «Мустанг» Джимми Рэя стоял у тротуара в пятне лунного света, и верхнее окно в его квартире было освещено. Спальня. Возможно, он с подружкой. Так резвились, что сбросили трубку с телефонного аппарата. Я оставил машину на улице, подошел к входной двери и позвонил. Затренькал звонок — и все. Никакого хихиканья. Никто не бросился спешно одеваться. Я сделал еще пару попыток, затем вошел через заднюю дверь, как двенадцать часов назад.
На первом этаже было темно, в кухне по-прежнему пахло жареной едой, но теперь появился новый резкий и неприятный запах. Я прошел через кухню и постоял в темноте, прислушиваясь к тишине. Сверху падал свет, который заливал лестницу и окутывал холостяцкую гостиную Джимми Рэя призрачным желтым сиянием.
— О, Джимми. Какой же ты болван, — сказал я.
Диван, обитый искусственной шкурой коровы, был перевернут, а поперек него вниз головой, расставив руки в стороны, лежал Джимми Рэй. Сапоги с острыми носами уставились в потолок. Когда диван перевернулся, трубка слетела и так и осталась лежать рядом. Я достал «дэн-вессон», опустил его дулом вниз, прошел мимо Джимми Рэя и остановился у лестницы. Ничего. Тогда я вернулся к Джимми Рэю и посмотрел на него, но руками трогать не стал. Его голова была неестественно вывернута, словно под воздействием какой-то нечеловеческой силы. Вряд ли это произошло в результате того, что он зацепился за диван или свалился с лестницы. Можно было подумать, что он попал в автомобильную аварию. Или упал с четвертого этажа. Багровые пятна на лице и растрепанные волосы говорили о том, что кто-то схватил его за голову огромными ручищами и свернул ему шею. Рене.
Я поднялся наверх и проверил комнаты, но там все было как двенадцать часов назад: журналы и плакаты в задней комнате, неубранная постель — в спальне. Штаны, в которых он был на ферме Россье, отмокали в тазу в туалете. Чтобы вывести пятна мочи. В спальне горел свет, но сюда явно никто не заходил. Тот, кто здесь побывал, пришел убить Джимми Рэя Рибнэка и сделал это, судя по всему, почти сразу после его звонка в отель. Возможно, Джимми Рэй наконец сообразил, что он серьезно влип, и хотел попросить о помощи. Все возможно, пока ты еще жив.
На автоответчике я обнаружил три сообщения. Первое от неназвавшейся молодой женщины, которая сказала, что скучает по Джимми Рэю и хочет с ним поговорить. Второе сообщение оставил какой-то парень по имени Фил, который интересовался, не хочет ли Джимми Рэй пару дней поработать механиком. Фил продиктовал номер телефона и добавил, что Джимми Рэй нужен ему в пятницу. Третье сообщение было от той же девушки, причем на сей раз в ее голосе явно звучало раздражение. Она заявила, что Джимми Рэй засранец, так как не перезвонил. Но потом ее интонации смягчились, и она сказала, что очень-очень-очень ждет его звонка, потому что ужасно-ужасно по нему скучает. Она прошептала: «Я люблю тебя, Джимми», — и повесила трубку. Больше никаких сообщений не было. Прощай, Джимми Рэй.