Очень скоро пришёл запрос на отстыковку челнока, и я разрешил её незамедлительно. Чем скорее госпожу Ричардсон доставят обратно на станцию, тем скорее мы сможем отсюда улететь, в данный момент нас задерживала только она.
Пользуясь свободным временем, я зашёл посмотреть галактические новости, но, кроме некрологов по императрице, там не было вообще ничего. Событие поистине галактического масштаба затмевало собой вообще всё, и новости мне пришлось закрыть. Слишком тоскливо было читать хвалебные оды покойной государыне.
Порой эти некрологи перемежались материалами про кронпринца Виктора, наследника Империи, журналисты и блогеры пытались понять, чего можно ожидать от нового императора, описывая его прежние достижения. Все опасались всплеска милитаризма и новых конфликтов с соседями, Виктор считался человеком жёстким и нетерпимым. Я так не считал, если исходить из моего опыта общения с кронпринцем, но даже если это так, ничего плохого я в этом не видел. Лишь бы новый император ставил своей целью благополучие страны, а не какие-то собственные амбиции и желания.
Я позвал вестового, попросил сварить кофе, дождался, когда мне принесут чашку бодрящего ароматного напитка. На Дер Эквинуме такой вряд ли найдётся. По нему я тоже соскучился.
Челнок сделал короткий рейс до ближайшего шлюза станции, выгрузил там Асахину Ричардсон, вернулся назад на корабль. Судьба станции меня нисколько не волновала, даже при том, что мы её фактически захватили.
А когда челнок пристыковался на своё законное место, я объявил по интеркому, что начинаю переход к границе системы.
Малый эсминец включил двигатели, начал наращивать тягу, отдаляясь от орбитальной станции. Лететь здесь было недалеко, и я набирал скорость, чтобы сразу перейти в гиперпространство. Первый прыжок я тоже уже рассчитал.
Ощущение дрожащих где-то вдалеке маневровых двигателей казалось почти незаметным, но я чуял нутром, как энергия нашего ТМЭ-201 переходит в энергию движения, тратясь с бешеной скоростью. Этой энергии какому-нибудь посёлку хватило бы на несколько лет, но более экономичных и быстрых способов передвижения наши инженеры ещё не придумали.
— Начинаю переход в гиперпространство, — объявил я, когда эсминец добрался до края системы.
Нырнул незаметно, изящно, ощутив переход только по резкому изменению показателей на приборах, начал ускорение корабля. Сорок тысяч скоростей света, предельная, по мнению многих капитанов, скорость. В теории никаких ограничений не существовало. На практике же никто не хотел рисковать, разгоняя корабль быстрее сорока тысяч. Нет, кто-то наверняка разгонял, и даже больше. Но выйти из гипера и рассказать об этом они, скорее всего, уже не сумели.
Мы покидали Дер Эквинум с принцессой на борту, без потерь в экипаже и повреждений эсминца, всё, как я хотел, отправляясь на это задание. Но на душе всё равно скребли кошки. В первую очередь, из-за смерти государыни и грядущих перемен. Меня преследовало нехорошее предчувствие.
Даже при жизни императрицы Александры хватало недовольных, а теперь-то они развернутся во всю ширь. Новый правитель уязвим, даже при том, что загодя начал окружать себя верными людьми, так что только дурак не попытается вытребовать для себя новых привилегий.
Да и политические фракции внутри Империи, почувствуют шанс усилить свои позиции, с новой силой развернув борьбу за власть. Эпоха перемен, будь она неладна. Я-то свою сторону выбрал, причём уже давно, и менять её не собирался, служба кронпринцу возвысила меня, а я умел быть благодарным и верным. Чего нельзя сказать о многих других.
Но это всё потом, сейчас нужно добраться до Новой Москвы и сдать принцессу на руки её семье. Кронпринц… Вернее, император Виктор наверняка найдёт «Гремящему» более подходящее применение. Я уже успел лично убедиться в том, что всего один эсминец в системе может кардинально поменять расклад сил. А если учитывать, что «Гремящий» отремонтирован, оснащён по последнему слову техники, полностью укомплектован и готов к бою, он может стать тем самым джокером в колоде, особенно при том, что действуем мы не в составе эскадры, а самостоятельно. Главное, вовремя достать этого джокера из рукава. И для этого мы должны находиться поближе к Новой Москве, так что я гнал корабль на пределе возможностей.
Двадцать один прыжок через гипер по кратчайшему маршруту, точнее, двадцать, если не считать уже начатого. При условии, что мы в этот раз не станем задерживаться на станциях и возле планет, должны управиться гораздо быстрее, чем в прошлый раз. В учебку нам не надо, заглядывать в гости на отдалённые станции тоже не будем.
Случайных столкновений со здешними пиратами и прочими мутными личностями я тоже не опасался, это они должны нас бояться. Бывшее шахтёрское корыто с промышленным лазером вместо орудий, или даже с контрабандными ядерными ракетами на борту, нам повредить никак не сможет. «Гремящий» создан для боя в космосе, многократно испытан в бою, его славное имя знает вся галактика, так что нам будет достаточно только транслировать своё имя и координаты, чтобы все встреченные негодяи разбежались, как тараканы из-под тапочка. Ощущение силы и превосходства немного пьянило, но не так, чтобы позабыть об осторожности.
Я прекрасно понимал, что в этом болоте найдутся крокодилы позубастее меня, что «Гремящий» — не самый большой и мощный корабль что в Империи, что в окрестных звёздных государствах. Повредить нам мог только боевой корабль, регулярные силы космического флота. Турана, Альянса, Федерации, неважно чьи. У каждого из них найдутся корабли помощнее. А султан обиду точно не забыл. Злопамятный.
Но и у меня память хорошая. Расслабляться я не собирался, наоборот, если его люди нашли меня и в Новой Москве, и даже в Дер Эквинуме, самое время усилить бдительность. К тому же, мы сейчас летим через нейтральные системы, где нас легко может поджидать, к примеру, туранский крейсер. Или ещё что похуже. Именно поэтому я сам сейчас находился на мостике.
Глава 2
Засады, впрочем, не обнаружилось. Ни в нейтральных системах, ни в пределах имперских границ. «Гремящий» выныривал из гиперпространства, быстро пересекал звёздную систему и снова погружался обратно, преодолевая колоссальные расстояния за сравнительно короткое время.
Спешка выходила изрядная, но никто не возражал против спешки, все понимали, что в такое время лучше бы нам находиться поближе к столице.
На похороны императрицы мы опоздали, но трансляцию всё-таки удалось посмотреть, мы как раз пролетали через одну из обитаемых систем, Рымник. Пышная церемония транслировалась на всю Галактику, на всех языках, и ради её просмотра я даже остановил переход. Чтобы каждый член экипажа мог взглянуть на происходящее в столице и хотя бы мысленно попрощаться с государыней, которой мы верно служили.
Офицеров я собрал в кают-компании, нижние чины смотрели трансляцию в жилом отсеке. Я присоединился к офицерам. Смотрели стоя, и даже не потому, что мест в кают-компании не хватало на всех, а из уважения к покойной. Кто-то даже снова не смог сдержать слёз.
Церемонию транслировали от начала и до конца, снимали и с земли, и с воздуха, и на улицы Новой Москвы, казалось, вышли абсолютно все. Вся Империя пребывала в трауре. Александра Николаевна была не просто очередным правителем в нескончаемой веренице, она была по-настоящему заботливой и любящей матушкой-государыней, и вся страна с её смертью словно осиротела. Я и сам чувствовал, как к горлу подступает комок, когда глядел на толпы искренне рыдающих людей.
У Империи было много проблем, внутренних и внешних, но мало кому приходило в голову винить во всём лично государыню, один человек неспособен уследить за всем, что происходит в огромной стране, раскиданной по Галактике. Новому императору будет тяжело. И это значит, что мы должны быть рядом с ним, стать опорой для трона.
Когда трансляция закончилась, мы почтили память императрицы минутой молчания. И только потом я приказал расходиться.
Все вернулись к своим постам, я снова поднялся на мостик. «Гремящий» готов был мчаться дальше, и я твёрдой рукой направил его вперёд, к очередному прыжку в гиперпространство. Ещё пара-тройка дней, и мы доберёмся до цели.
Вот только перед самым прыжком лейтенант Каргин доложил о том, что нас вызывают из Генерального Штаба космофлота, и я остановил почти начатый манёвр.
— Командор Мясников, малый эсминец «Гремящий», — произнёс я, как только увидел налаженный канал связи.
— Адмирал Бородин, заместитель главнокомандующего, — послышался расслабленный небрежный голос с той стороны.
Я поморщился в недоумении, даже не представляя, что может от меня понадобиться столь высоким чинам. Напряжно. Более неожиданным стал бы вызов только от самого главкома. Или от императора лично.
— Чем могу служить, господин адмирал? — спросил я.
— Для вас есть приказание, — вальяжно произнёс Бородин. — Срочное. Немедленно летите в сектор Гамма-Июль. По прибытию доложить. Задача ясна?
Гамма-Июль… Насколько я помнил звёздные карты, это совсем в другой стороне от Новой Москвы, небольшое звёздное скопление. Надо бы освежить память, посмотреть в атласе.
— Есть… Разрешите уточнить цель задания? — спросил я. — «Гремящий» уже выполняет боевую задачу, личное поручение Его Величества.
— Подробности вам расскажут по прибытию, что неясного? — начал кипятиться Бородин. — Командор, вы служите имперскому космическому флоту, не забывайте.
Я служу императору. А «Гремящий» выведен за штат.
— Разрешите узнать, кто отдал такой приказ? — спросил я.
— Приказы не обсуждаются, командор, — процедил адмирал Бородин. — Считайте, что приказ отдал я. Это не имеет значения.
Я промолчал.
— Конец связи, — сказал Бородин, прерывая сеанс.
Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Ничего не понимаю. И это раздражало ещё больше, даже больше, чем вальяжный снисходительный тон адмирала.
Звёздные карты, поиск. Сектор Гамма-Июль находился отсюда в сорока трёх переходах, и даже на предельно возможной скорости путешествие туда займёт не меньше трёх недель по стандартному времени, и это без учёта остановок на дозаправку и пополнение припасов. А у меня на борту принцесса и подполковник разведки, которые никак не относятся к делам космического флота. По-хорошему, сначала бы надо завершить одно задание, чтобы приступать к следующему.