— Низкопоклонство перед западом? Каталог-то из ФРГ! Вы партийная? — рявкаю я, заставляя девушек забыть о том, что ихняя знакомая Клавка слаба на передок.
— А я сразу заметила эту гадость! Но не в партии Лизавета Сергеевна. В нашей партийной организации таких нет! — поддакнула лекторша.
— Где декан? Вы работница просвещения, а может, даже и науки, какой пример подаёте молодёжи? — с серьёзным видом выговариваю я, тыча рукой в притихшую парочку сплетниц.
— У него важные люди, к нему нельзя! — ошарашенная наездом лекторши, деканатская тем не менее сняла трубку забренчавшего местного телефона.
— Лидия Сергеевна, что у вас там за шум? — раздался голос декана в трубке.
— Да тут студент какой-то…, — начала ябедничать Елизавета.
— Бог с ним, — перебил декан. — Штыба из крайкома не пришёл ещё?
— Из крайкома? — подняла на меня глаза ябеда. — Студент этот тоже Штыба…
— Он в приёмной, что ли? — поразился голос в трубке.
Через пять секунд дверь открылась и показался декан. Николай Николаевич. Очень пробивной мужик, организатор Школы космонавтики в закрытом Красноярске-26, а в просторечье в «Девятке». Он организовывал и интенсивные краткосрочные школы на речных судах для одарённых детей. Хватка у мужика железная, голова светлая, и я его лично уважаю.
— Анатолий Валерьевич, извините, Лизавета у нас новенькая, ещё не освоилась, — забормотал, смущаясь, он. — Я ей говорил, сразу вас пригласить.
— Николай, подпишите, пожалуйста, — влезла в разговор лекторша, суя декану какую-то бумажку. — Не секретарь, а… не пойми что!
Декан ещё раз оглянулся на начавшую прозревать сотрудницу и пригласил меня в кабинет.
В кабинете неожиданно, помимо смутно знакомого сотрудника университета, обнаружился мой знакомый — директор центра НТТМ Павел Полоскин! Сразу стало ясно, откуда растут ноги у этого каталога из ФРГ. Пашка там недавно был на выставке!
Пара фраз представлений и приветствий, и Николаич, как и положено деловому мужику, сразу перешёл к сути дела.
Глава 5
Красноярский госуниверситет у нас в крайкоме на особом счету — это наша гордость. В прошлом году, например, вуз получил Почетную премию министерства, а в этом мы запускаем программу преобразования Красноярского госуниверситета в «Центр науки, культуры и коммунистического воспитания». Ещё КГУ получил возможность проведения краевой программы «Кадры». А это приглашение новых учёных и преподавателей, улучшение жилищных условий сотрудников, повышение зарплат и прочее. В университетской жизни будет с нового года введено свободное посещение всех лекций, кроме лекций эстетического цикла, физического воспитания и практики. В этом же году биолого-химический факультет разделится на два — биологический и химический. Ещё в планах открытие в здании на Свободном комплексного приёмного пункта по ремонту часов, обуви, чистке одежды. Я не случайно говорю «на Свободном», так как имеется ещё, например, корпус на улице Маерчака, почти целиком отданный под юридический факультет. Также этой осенью прошёл первый набор на новый факультет ППФ — психолого-педагогический. В общем, планов громадьё, но мужики, что собрались тут, меня просто убили. Производство пластиковых окон! Это явно Пашкина идея — наездился по выставкам в ФРГ, насмотрелся и загорелся. Дело новое, предприятия ввязываться в это не хотят, а вот делец из НТТМ почуял запах наживы. Я, кстати, с ним согласен.
— Так вот зачем вы меня вызвали, — не преминул подколоть ещё раз я.
— Да кто вызвал! Лиза напутала, она у нас всего неделю работает, — всерьёз оправдывается Николай Николаевич.
— Вот, украл на выставке брошюрку, отдал ребятам, и — есть идеи! — вступил в разговор Павел, кивая на слове «ребята» в сторону мужика.
Тот понял его правильно и откашлявшись, начал читать мне лекцию:
— Пластиковый профиль в ФРГ делают из простого ПВХ — поливинилхлорид, он же винил.
Для производства ПВХ нужны 2 элемента — этилен и связанный хлор. Первый получают из нефти, второй — из поваренной соли. Всё это, пусть и не в промышленных масштабах, но у нас есть.
— У нас, это у кого? — перебил я. — Вы сказали, что вы из Иркутска?
— Зиминский химический завод, в городе Саянске. Я работал там, но сейчас работаю здесь, в КГУ, на биохиме, преподаю неорганическую химию, — пояснил мужик.
Листаю брошюрку под рассказ мужика. Оказывается, ПВХ уже гонят на экспорт, а его производство на вышеупомянутом заводе — сотни тысяч тонн в год, и сотни тысяч тонн винила этого. Продукция получила знак качества в прошлом году. Короче, передовое производство по мировым меркам даже. Я каюсь, не интересовался в обеих жизнях этим, но сейчас увлекло. У дядек есть реальный бизнес-план на производство профиля для окон! Сами окна планируют делать на мебельной фабрике недалеко от рынка в центре города. Есть там такое предприятие, оказывается, сейчас. Сто раз ходил на рынок мимо него и не замечал.
— Далее из смеси путем экструзии — это протягивания через специальную форму-фильеру, получаем оконный профиль. Экструзия — по сути, продавливание вязкой массы через отверстие определенной формы, — закончил лекцию химик. — Всё гениальное просто, в ФРГ такое уже делают, сделаем и мы! У меня есть друзья в Красноярском филиале ВНИВА, это…
— Стоп! — прерываю я. — Задача понятна, вынесем на бюро, но выступать там лучше тебе, Паш. И поменьше научных терминов, больше о прибыли и экономической выгоде говори.
— Так я не против, но кто-то из представителей науки всё равно нужен, для солидности. Давай уж втроём выступим? А то откажут.
— Ну, как хотите. Не откажут. Я сначала к первому зайду и подумаю, кому в Москву позвонить?
Вот не помню я пластиковых окон до нулевых в России. Неужели я наследил? А ведь и правда — без меня Павел на выставку в Германию не попал бы!
— Лиза, это наш студент и член крайкома КПСС! Чтобы всегда пускали его! — наказал декан секретарше, провожая меня.
Каталог я вернул владелице — пусть преклоняется.
На работе закрутили дела, и я чуть не пропустил обед. А кормят в нашей столовке хорошо. Никаких особых разносолов нет, но приготовлено всё качественно — ни прогорклого масла, ни водянистого пюре и прочих недостатков советского общепита. Порции большие, если борщ, так там кусок мяса обязательно будет, если рыба, то уже без костей и с золотистой зажаристой корочкой. И недорого. Давно уже есть больше никуда не хожу, ну только в кулинарию магазина «Нива» заезжаю за ром-бабой иногда. Вкусные они там.
Сытый и довольный спокойно работаю в своём кабинете. В замском сидит дядька мой уже давно. Проверяю списки на завтрашнее заседание комиссии. Вдруг дверь открывается и в кабинет заглядывает светловолосая головка девушки. Совсем молоденькой и очень красивой.
— Я Лариса от Марии! — почему-то шёпотом говорит блондинка.
— Заходи! — заговорщицки шепчу и я.
— А где можно раздеться? — по-прежнему не заходя полностью, вопрошает собеседница.
Я понимаю, что пришла она зря и вакантное место моей секретарши займёт, скорее всего, Анька, но всё равно охота пошутить:
— Если верхнюю одежду снять, то это в приёмной, а если совсем, то только тут!
— Совсем? Совсем не могу, мы мало знакомы, — хихикает собеседница. — А не украдут? Дверь в приёмную открыта же.
— Заходи уже, что там у тебя, норковая шуба, что ли? Даже если и так, никто тут не возьмёт её.
— Ага, норка, папа купил! — голова исчезла, чтобы появиться вместе с остальными частями тела через минуту.
А остальные части, особенно отдельные округлости, у Ларисы что надо! И она уже намекнула, что, если будем хорошо знакомы, то… Тьфу, Толя, гормоны тебя доведут до цугундера. «Кабаки и бабы» — зло.
Узкая талия, округлые бедра, обтянутые джинсой, тонкий свитерок и задорный хвостик на голове вместо причёски в виде начёса, который сейчас в моде.
— Э… Значит, ты хочешь работать в крайкоме? — слегка запнулся я.
— Не хочу! Это меня родители заставляют! А Машка — коза, сказала им, что устроит куда-нибудь! А я вообще работать не хочу! Я летом в театральное поеду поступать, на актрису! — неожиданно разоткровенничалась мнимая соискательница.
— А зачем тогда пришла? — удивился я.
— Я же говорю, мама и папа заставляют! Они у меня старомодные и хоть не живут вместе, но против меня заодно действуют! А я уже за полгода после школы три места сменила! Давай ты скажешь, что я не подхожу вам?
— Да без проблем, тем более нам действительно летуны не нужны! А кто у тебя папа?
— Я не летун, просто на этих трех местах меня начальство доставало, руки все распускали! А папа у меня прокурор.
— Тут, у нас? — оживился я.
Это ж каким надо быть идиотом, чтобы лезть к дочке прокурора!
— Нет, он в Москве сейчас, советник какой-то юстиции.
— Ну ясно, советник или может быть старший советник, — расслабился я.
А зря расслабился.
— Нет, не старший пока он, а этот… второй какой-то! — наморщила лоб красавица.
— Государственный советник второго ранга? — напрягся я.
— Ну да! А, точно, папа так и говорил — государственный советник юстиции 2 ранга! А какие они ещё бывают, частные, что ли? — Лариса хихикнула.
Генерал-лейтенант, значит, или вице-адмирал, если на флоте! Это бомба. Не сексуальная, а самая настоящая, такой чин прокуратуре может изрядных проблем доставить. Даже мне, несмотря на всех моих покровителей. Ну, кроме Раисы Максимовны. Та раком поставит даже генерального прокурора, если надо будет. Но с другой стороны, если, например, отсюда эта Лариса уйдёт из-за домогательств, то Светка Аюкасова точно за меня просить не станет. Ну, и под каким соусом мне сейчас отказать?
— У тебя резюме с собой?
— Что с собой? — не поняла Лариса и почему-то покраснела.
Черт, зря я её так плотоядно рассматриваю.
— Резюме — это от французского «сводка». Ну это твоя краткая биография. Где училась, где работала, какие интересы в жизни. Навыки какие, что умеешь?